Павел Молитвин - Проклятый город

• Название: Проклятый город
• Автор: Павел Молитвин
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-15019-6

Этот город был проклят с самого начала. Построенный среди гиблых болот на костях тысяч крепостных, он поражал имперским величием, но в то же время всегда оставлял впечатление нереальности своего существования. И вот кошмар питерцев стал явью. Город ушел под воду, и только шпили и купола сияют над гладью безобразно огромного Финского залива. Петербург умирает, но в нем продолжается странная и жестокая жизнь, по сравнению с которой «Водный мир» Кевина Костнера кажется наивной детской сказкой.

Генетические эксперименты, призванные помочь людям адаптироваться к новым условиям, приводят к появлению настоящих монстров. На фоне всего этого времена, когда город слыл «криминальной столицей», воспринимаются жителями как ушедший навсегда «золотой век». Но еще остались те, кто помнит правду, борется за справедливость и надеется на лучшее…

---

— Так-так, — пробормотала она, вываливая содержимое сумочки на пол. — Ага! Вот оно…

В глубине души Оторва не верила, что ей удастся найти Эвридикину пудреницу. До нее здесь побывала полиция, а еще прежде Уиллард Аллан Пархест перерыл, верно, женины шмотки, дабы увериться, что она не скопировала изобличающие его файлы. Из вопросов Эвридики он понял, что та заглядывала в его комп — девчонка не скрыла это от мужа и чуть не поплатилась за свою наивность жизнью.

И все же вот она, тяжелая, старинная пудреница — сувенир, безделушка, которыми уже давным-давно не пользуются. Оторва раскрыла пудреницу. Подняв с полу маникюрные ножницы, подцепила ими зеркальце и убедилась, что под ним действительно спрятан масс-диск.

Дело-то оказалось простеньким — мистер Пархест вел себя так беспечно, будто не ментопрепараты, а капусту за океан возил. «Привык, подлец, к безнаказанности», — думала Оторва, вытряхивая содержимое Пархестовых сумок и брезгливо разглядывая лежащие на ковре тряпки и сувениры, приобретенные супругами за время круиза.

Не найдя ничего ценного, она вывернула карманы висящих в шкафу и на спинке стула курток и пиджака. С мстительным чувством раздавила каблуком мобильный телефон, выгребла наличность, прихватив заодно идентификационную карту Уилларда — если даже с нее не удастся снять ни цента, пусть парень чуток покувыркается. Огляделась по сторонам и, решив, что больше здесь делать нечего, вернувшись к столу, сунула ноутбук в сумочку. Помедлила минуту-другую, борясь с искушением сменить свою сумку на Эвридикину, и одержала-таки над собой маленькую победу. На таких-то вот мелочах новички обычно и сыпятся, а кроме того, «хамелеона» придется вернуть Эвридике, и останется она в результате с носом…

— С носом, как с подносом… — повторила вслух Оторва и, отведя взгляд от «хамелеона», уставилась на своё отражение в огромном вертикальном зеркале. И тут только заметила, какой мягкий и пушистый ковер у нее под ногами. Как весело посверкивают кувшин с соком и высокие фужеры на журнальном столике. Какие чудесные, дивно изогнутые кресла стоят перед огромным плоским стереовизором.

Она не понимала, что изображено на картинах, украшавших светло-серые, словно обитые плюшем стены, на которых не было ни единого пятнышка. Форма напоминавшей причудливый цветок люстры казалась ей слишком вычурной и беспокойной, но белый, искрящийся словно первый снег потолок был так непохож на потрескавшиеся, протекающие потолки ее детства, на бугристую побелку потолка казармы, что Оторва зажмурилась. На мгновение ей показалось, что она стала героиней душещипательного сериала, в котором, бродя по роскошным апартаментам, красивые, сытые люди нудно и многословно обсуждают проблемы, не стоящие выеденного яйца, и на глазах ее закипели слезы…

А потом сердце забухало гулко и часто. Слезы испарились, и Оторва принялась крутить головой в поисках палки, лома, швабры — чего-нибудь увесистого, чем можно разбить к чертям собачьим зеркало и журнальный столик, стереовизор и стеклянную этажерку, трюмо в спальне и нежно-розовые бутоны прикроватных светильников. Она до боли стиснула кулаки, до хруста сжала зубы, борясь с обуявшим ее бешенством, чувствуя, что вот-вот задохнется от ненависти к этому подлому, злому, несправедливому миру, топтавшему, ломавшему, калечившему и насиловавшему ее изо дня в день, из года в год, позволяя другим в то же время работать, учиться и отдыхать в свое удовольствие.

Зачем она появилась на этом гнусном свете? За что обречена видеть только грязь, боль и ненависть — ту самую изнанку жизни, о которой такие, как Эвридика, могут не узнать до конца своих дней? Почему даже в корпусе паскуда-судьба не оставила ее в покое и натравила на нее мцимовцев? В чем состоит промысел Бога, по воле которого одни могут жрать в три горла, а другие вынуждены с малолетства охотиться на крыс, чтобы не сдохнуть с голоду? Чего ради она до сих пор не перерезала себе глотку и все ждет, ждет, ждет чего-то хорошего от этого подлейшего из миров?..

Она очнулась от звона бьющихся фужеров. Поглядела на сорванную с потолка люстру, опрокинутые кресла, перевернутый журнальный столик и тихо выругалась. Этого еще не хватало! Неужели прививка, сделанная ей в приемном покое МЦИМа, начинает действовать? До сих пор ей не удавалось натворить столько бед, не сходя с места…

Оторва тряхнула головой, поправила перед чудом не пострадавшим зеркалом прическу и решительным шагом направилась к двери номера, мысленно понося себя за то, что распсиховалась в самый неподходящий момент. Ребята, ожидавшие ее перед отелем, небось с ума сходят, черт знает что понапридумывали, а она тут мебель портит, посуду бьет.

Остановившись перед дверью, она бросила последний взгляд на распростертое тело Пархеста, подумав, что следовало бы его, вопреки наставлениям Радова, прирезать. Криво улыбнулась, представив, какой хай подымет блондинка, узнав, что у клиента нету ни цента, и вышла из номера.

3

Акватакси — обшарпанная лодка с корпусом, штампованным из стеклопластика и чихающим доходягой-мотором — доставило Снегина до Стрелки Васильевского острова, где он пересел на старенький трехместный катер, который должен был доставить его в район площади Тургенева. От безымянной бензозаправки, устроенной около здания бывшего Морского вокзала, до места, где Игорь Дмитриевич вынужден был оставить своего «Витязя», можно было добраться без пересадок, но опыт подсказывал ему, что лучше потерять полчаса-час, чем навести мцимовцев на место свидания с Радовым. Ибо первое, что сделал бы он сам на месте пасших оставленный им джип сыскарей, — это переговорил с таксистом и выспросил у него, откуда тот привез своего клиента. Радов, безусловно, позаботился о том, чтобы замести свои следы, но подстраховаться было не лишним. Ведь при желании даже факт встречи Снегина с объявленным в розыск инструктором Морского корпуса мог быть вменен ему в вину и, если бы нашлись свидетели, готовые подтвердить, что видели их вместе, его ждал бы арест и отдых в КПЗ «до выяснения обстоятельств дела». В камерах предварительного заключения с арестованными нередко случались странные и страшные вещи, не говоря о том, что «выяснять обстоятельства» любого дела при известном старании можно годами. Действующее «Уложение», направленное на пресечение любого рода террористической деятельности, позволяло содержать подозреваемых под стражей сроком до трех лет.

— Кроме того нельзя забывать, что существует «jus ас fas»,[16] — пробормотал Игорь Дмитриевич, размышляя о том, стоит ли ему вообще пользоваться сегодня «Витязем»…

С утра его «пасли» от самого дома, и, дабы оторваться от «хвоста», ему пришлось воспользоваться проходной парадной. Оставив джип у подъезда старинного семиэтажного дома, он вынужден был совершить рейд по трем дворам, чтобы добраться до стоянки акватакси. Дело было привычное, и за «Витязя» он не беспокоился — страховка действовала еще три месяца. Вопрос в том, стоило ли сегодня возвращаться к машине? С одной стороны, он привык иметь ее под рукой, а с другой… Любое предсказуемое действие подставляло его под удар, и разговор с Радовым только подтвердил серьезность ситуации. Если Эвридике и впрямь удалось списать на масс-диск что-то важное, а Оторве посчастливится его заполучить, мцимовцы начнут делать резкие движения. А поскольку в их досягаемости находятся лишь он и мисс Вайдегрен, нетрудно догадаться, на ком они выместят свой гнев.

— Слушай, друг, — обратился Онегин к таксисту. — Давай-ка изменим маршрут. Высади меня у «Плавучего острова». Знаешь, где это?

— Знаю. Сделаем. — лаконично отозвался хмурый дядька с трехдневной щетиной на щеках.

— Алло, Колобок? — Игорь Дмитриевич поднес трубку к уху и, услышав недовольное: «Он самый!» — понизив голос, сказал: — Снегин говорит. Думаю, в моей тачке сюрприз. Пошли кого-нибудь из ребят проверить. Она стоит по адресу…

— Когда подогнать к дому? — поинтересовался Вениамин Ипатьевич Колобоков, оказывавший Снегину время от времени услуги, не значащиеся в списке работ, выполняемых его авторемонтной мастерской.

— Сегодня вечером. Можно завтра утром. Если возникнут проблемы.

— Если возникнут проблемы, тебе придется заводить новую тачку. А мне — нанимать нового работники. — мрачно пошутил Колобоков и дал отбой…

Бензозаправка с понтонным причалом и павильоном, где подавали пиво, горячие сосиски и жареных моллюсков на бумажных тарелочках, показалась Снегину не лучшим местом для переговоров, но сам Радов ему понравился. А рассказанная им история настолько соответствовала предположениям Игоря Дмитриевича, что тот ощутил себя достойным восприемником Шерлока Холмса. Что, впрочем, ничуть не помогло им принять решение относительно судьбы Эвридики.