Примо Леви - Бандагал (сборник)

• Название: Бандагал (сборник)
• Автор: Примо Леви
• Издательство: Мир
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1970

В новом сборнике научно-фантастических рассказов итальянских писателей помимо произведений известных советскому читателю фантастов Ринонаполи, Альдани и Сандрелли публикуются рассказы Музы, Туроне, Мильеруоло, Педериали и др. В сборнике помещены рассказы, авторы которых не только стараются предугадать будущее, но наряду с этим обнажают острые противоречия современного капиталистического мира. Большое место занимают также юмористические рассказы.

Е. Парнов. Вольные комментарии к «Божественной комедии»

Примо Леви. В дар от фирмы

Серджо Туроне. Рекламная кампания

Серджо Туроне. Украденная душа

Серджо Туроне. Необычный ангел

Лино Альдани. Тридцать семь градусов по Цельсию

Лино Альдани. Рыбы-коты для Венеры

Джильда Муза. Макс

Джильда Муза. Влюбленные в науку

Эмио Донаджо. Королева Марса

Эмио Донаджо. Чудище и джаз

Эмио Донаджо. По соображениям безопасности

Мауро Антонио Мильеруоло. Оптическая ловушка

Джузеппе Педериали. Избавление

Марко Дилиберто. ...и Баттиста был рожден

Уго Малагути, Луиджи Коцци. Стрельба по живой мишени

Густаво Гаспарини. Замкнутый круг

Анна Ринонаполи. Друг

Анна Ринонаполи. Бандагал

Сандро Сандрелли. Прототип

---

На самом же деле Бенедетто, приняв душ, босиком выходит в мягком халате в гостиную и усаживается в уютное кресло. Ковер приятно холодит распаренные ноги.

— Принеси-ка мне выпить, Бедный Йорик, — говорит он роботу, с удовольствием рассматривая роскошное убранство гостиной.

Долгих двадцать лет собирал он все эти драгоценности и антиквариат. Каждая вещь здесь знакома ему не хуже, чем лицо Бедного Йорика, который прежде был обычным примитивным роботом, а со временем стал образцовой машиной, предметом его особой гордости. На заводе Бедного Йорика насмешливо звали слабоумным гномом. Торторелли это даже веселит, ведь теперь Бедный Йорик одновременно и верный слуга и отличный секретарь. Он знает все стороны жизни своего хозяина, мгновенно регистрирует каждое его слово. Робот в состоянии и десять лет спустя повторить любую фразу Бенедетто с той же интонацией. Более того, посредством парамагнитных волн он может передать нужную информацию на расстояние в несколько километров.

— Вот так-то, мой Бедный Йорик! Боюсь, что я попался. Налей-ка мне еще. Где бокал?

Робот подает ему бокал в форме лилии, сделанный искусными ремесленниками Веги.

Бенедетто любуется им на свет.

Робот, зная привычки хозяина, терпеливо ждет. Наконец рука с бокалом протягивается за вином.

— Они считают меня дураком только потому, что я честен. Один рождается белокурым, другой — с рудиментом по имени Совесть. Потому-то я так долго не мог усвоить правил игры. Но теперь я их запомнил. Вероятно, я бы мог даже выиграть, но стоит ли? Ведь Мирта старуха.

Торторелли помолчал, затем резко встал и подошел к стеллажам с книгами, ласково погладил корешки.

— Вот их можно просматривать вновь и вновь — они не меняются с годами. А Мирта… Э, не будем говорить о ней. Поставь что-нибудь веселенькое.

Он с удовольствием ступает босыми ногами по пушистому ковру. Ему вспоминается выражение лиц Торболи и Патрене.

— Они меня поймали в ловушку, эти галактические бандиты. Да, да, друг мой, на бесчисленных планетах Галактики крадут все или почти все, и в один не очень приятный день добыча начинает оскудевать. И тут не поможет простое увеличение налогов — они и без того велики. Кто-то должен расплачиваться за всех. Нужно устранить одного из конкурентов, того, кто забыл мудрость древних: «Не кради, если не умеешь». Патрене слишком разжирел, а Торболи — похудел. Конкуренты застали их врасплох. А теперь эти два хитреца избрали меня козлом отпущения. Смешно, не правда ли? Где шоколад? Кончился?

— В деревянной коробке, — отвечает робот и, не дожидаясь приказа, идет за ним.

— Всего три плитки? — бурчит Торторелли. — Ты должен был меня предупредить. Кстати, куда делись остальные?

Робот молчит.

— Ну да, ведь не ты же их съел? Увы, я становлюсь обжорой, мой Бедный Йорик. А это признак близкой старости. Что же мне делать, дружище? Уволиться? Хорошо, но кому я нужен на Земле в свои пятьдесят лет? Кто даст мне там работу? Как скверно, когда в тебе тикает механизм, именуемый совестью. Хотел бы я походить на тебя — никаких чувств, никаких эмоций. Но хватит о делах, поговорим о философии. На чем мы остановились?

Бедный Йорик повторяет голосом Бенедетто:

«Если время существует лишь в зависимости от пространства и скорости, как утверждает Эйнштейн, значит, само по себе оно не существует. А если так, то почему по прошествии определенного времени человек умирает? Выходит, и смерть относительна. Ну нет, дудки! Мы умираем всерьез, в мои рассуждения вкралась какая-то ошибка, но какая именно?.. Ужасно хочу спать».

Голос умолкает. Опустив голову, Бенедетто с грустью думает, что, условна смерть или реальна, ему не хочется расставаться с жизнью. Но когда тебя припирают к стене, деваться некуда. Вот и эти два галактических бандита приперли его к стене.

Патрене внимательно разглядывает себя в зеркало. «Новая Италия» устраивает праздничный вечер, и ему пришлось надеть парадный костюм. На торжественную церемонию прибудут губернатор планеты со своими помощниками, городские власти, многочисленные гости, промышленники с женами, дочерьми и любовницами. Словом, будет грандиозное празднество.

— Ох, как жмет!

Патрене ослабил пояс и снова поглядел в зеркало — серебристая ткань космического комбинезона складками собралась на груди. Стремясь скрыть это, он надел радужную накидку. Но она закрывает знак отличия владельца предприятий. К тому же он не сможет надеть позолоченную портупею — непременную принадлежность хозяев Галактики. Нечего сказать, хороши хозяева, которым приходится унижаться перед этими туземцами! Ну что ж, радуйтесь, мерзкие несиане, вы победили, у вас будут профсоюзы. Правда, вы неграмотны и ходите босиком, но в остальном вы уже почти ничем не отличаетесь от рабочих Лондона или Милана. Вот и прекрасно, да здравствует единый профсоюз!.. О черт, как жмет, нет сил терпеть! Да еще этот пояс… «Сниму-ка я его вовсе», — отчаявшись, решает Патрене.

— Что ты делаешь? Парадный костюм не положено носить без пояса! — еще с порога кричит Торболи.

У него сейчас тоже весьма непрезентабельный вид; новый комбинезон сидит на нем мешком.

— Какой умник выдумал эти парадные комбинезоны?! Как будто у всех простых смертных фигура космонавтов. Впрочем, комбинезон — символ высшей расы, и несиане с завистью глядят на нас. Они давно мечтают о том дне, когда получат право его носить.

Патрене кривит рот в презрительной усмешке.

— Так мы далеко уедем. В один прекрасный день какой-нибудь грязный туземец займет мое место, наденет комбинезон, пояс с бриллиантами…

— А ты что, всерьез принимаешь эту церемонию? Ерунда, обычный аттракцион. Сегодня парадное гулянье и бенгальские огни. А завтра туземцы, довольные и веселые, снова выйдут на работу.

— Ну а если они вздумают устроить забастовку?

— Вмешается полиция. Смотрел передачу из Парижа? Три тысячи рабочих были на пять секунд полностью парализованы. А после того как они пришли в себя, поверь мне, — у них пропала всякая охота бастовать. Ты же сам знаешь, что профсоюзы в этих случаях даже полезны. Имеешь дело с их представителями, а не с неорганизованной массой, которая, словно обвал в горах, внезапно погребает всех и вся.

— Здешние туземцы никогда не станут цивилизованными людьми.

— Не спорю. Но полиция и не подумает применять к ним обычные методы. На Нес полицейские прибыли с отдаленных планет, где интеграция была осуществлена совсем недавно. Они не станут церемониться со всякими там забастовщиками — разгонят их силой. Ну ладно, надевай пояс и пошли. Остальные уже на космодроме.

Патрене повиновался. Элиспринт мгновенно доставил его на стоянку вертолетов, откуда он, уже пешком, добрался до космодрома. Навстречу ему с радостным криком устремилась Роза. Она тоже была в радужной накидке и комбинезоне, плотно облегавшем ее полнеющую фигуру. Другие дамы также щеголяли в комбинезонах, сшитых с таким расчетом, чтобы подчеркнуть красоту женских форм.

«Нет, Розе не помогла и пластическая операция. Она похожа на манекен, кривящийся в жалкой улыбке».

А вон и губернатор. Он важно спускается по трапу и приветливо машет всем рукой. Толпа напирает на барьер, из репродукторов глухо выплескивается гимн землян «Свободны мы», губернатор улыбается ослепительной улыбкой, телеоператоры проверяют камеры. Сейчас губернатор произнесет слова приветствия — всего несколько фраз; церемониал продуман до мельчайших подробностей. Может, хоть на сей раз он не станет читать по бумажке? Нет, он вынимает из кармана листок: «Я рад, чрезвычайно рад и польщен, что удостоен чести передать «Новой Италии» приветствие от жителей Объединенной солнечной системы».

«О мудрый губернатор, ты не произносишь без бумажки даже краткие слова приветствия, а я не написал ни строчки, хотя Торболи предупредил меня заранее. Что я скажу рабочим?»

Вереница лимузинов» катит по улицам «Новой Италии», по обеим сторонам которых стоят толпы людей и дружно хлопают в ладоши. В небе проплывают полицейские машины. Их сирены воют совсем не торжественно, а пронзительно-мрачно. Иатрене просто не в состоянии выносить этот свист, он охотно зажал бы уши, если б не сидел в открытой машине рядом с губернатором.

Но вот традиционный парад машин окончен; теперь ему предстоит держать речь перед рабочими. А они уже собираются на огромном заводском дворе, который служит одновременно посадочной площадкой для личных вертолетов владельцев предприятий и технического персонала.

Правильный шестиугольник двора заканчивается большим полукруглым зданием, где размещаются различные службы. У входа в здание воздвигнут помост, на который строго по ранжиру поднимаются представители местных властей. В центре становится губернатор, справа от него — Патрене. Рабочие — а их собралось не менее пяти тысяч — уже вышли из цехов, все в чистых робах; на груди, чуть пониже миниатюрного трехцветного флага с двумя сплетенными кольцами, красуется позолоченный значок с крупными буквами CAT — Солнечная ассоциация тружеников. Но эти солнечные труженики босы, и к тому же от них нестерпимо пахнет.