Ева Модиньяни - Единственная наследница

• Название: Единственная наследница
• Автор: Ева Модиньяни
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-005742-3

В холодное январское утро, когда в церкви Сан-Бабила в Милане отпевали могущественного Чезаре Больдрани, все взгляды были устремлены на Анну, единственную его дочь и наследницу. С этого момента у руля огромной промышленно-финансовой империи встанет она, женщина, вынужденная противостоять своему прошлому, но главное, прошлому отца…

---

– Не знаю, – ответила она, краснея.

– Синьор Чезаре добрый, – заметила Аузония, хлопоча вокруг плиты, – но все же он наш господин, хозяин. Господа должны жить с господами, – добавила она, – а слуги со слугами. Иначе в мире все пойдет вкривь и вкось.

К тому же в девяти случаях из десяти, – изрекла Аузония, – такие истории кончаются плохо.

– Но в одном случае все же кончаются хорошо. – И Мария характерным движением откинула назад голову. Она вспомнила о Немезио, о жизни с ним в мансарде, о своем доме с общим коридором на корсо Верчелли и спросила себя, а что, если бы она вернулась обратно? Ей хватило бы решимости уйти из своей роскошной синей комнаты, из парка Караваджо, но что потом? В том мире, в котором она оказалась, ее мучило сознание двойственности своего положения. Но здесь она зависела от одного-единственного мужчины, и ее не касались жестокие законы мира реального.

– Синьор Чезаре добрый, – повторила Аузония, – но он мужчина, а известно, что…

– Мужчина – это охотник, – пошутила Мария.

– А если он к тому же и твой хозяин, то хуже некуда. Я говорю об этом ради тебя, Мария. Да, в одном случае из десяти эти истории кончаются хорошо, как в сказке. Бывает ведь, что выигрывают и в лотерею в Триполи. Но знаешь, сколько проигрывают?

– Не будем о грустном! – воскликнула Мария, чтобы остановить своего «говорящего сверчка».[13] – Пусть время рассудит нас.

– Не жди, что все разрешится само собой.

– Все не так просто, Аузония.

– В жизни все непросто.

– Я тебя поняла, – с мрачным видом проговорила Мария, – но все равно я не могу принять решение. Не знаю даже, что во мне говорит: страх или любовь, – призналась она. – Пусть судьба за меня решает. Я приму все.

В тот день, когда Чезаре отправился рыбачить на Адду, Мария поняла: она беременна. Впервые с ней это случилось в Модене, и тогда она сразу догадалась, в чем дело.

С тех пор как она стала женщиной, Мария всегда была очень внимательна к своему календарю, но, уйдя от мужа, перестала обращать на это внимание. В конце же июля, когда сошлась с Немезио на лугу у картезианского монастыря Кьяравалле, снова из опасения вернулась к старой привычке. К тому же она помнила ужасную фразу матери: «Смотри, как бы твой муж не оставил тебе еще один подарок, кроме сына, который у тебя уже есть».

Она мысленно вернулась к дате последнего цикла, закончившегося десятью днями раньше. Она читала, что у женщины с нормальным циклом овуляция происходит между тринадцатым и четырнадцатым днем от начала месячных. Сношение с Немезио произошло на десятый день от начала цикла. Значит, тогда этого случиться не могло. Но ведь бывают и исключения из правила. Чье же семя – Немезио или Чезаре – оплодотворило ее? Никто, кроме нее, не мог разрешить это сомнение.

Мария стояла на балконе синей комнаты, когда ощутила слабую тошноту, холодный пот на лбу. У нее подкосились ноги, и она опустилась на каменный пол балкона без чувств. Аузония, которая заметила это из сада, вмиг прибежала и привела Марию в чувство с помощью склянки с уксусом и легких похлопываний по щекам.

– Я упала, как переспелая груша, – сказала Мария, немного стыдясь своей слабости.

– Перегрелась на солнце, – попыталась поставить диагноз служанка.

– Нет, это не солнце, – прошептала Мария со слезами на глазах.

– Но тогда, – воскликнула та со страхом и радостью, – ты ждешь ребенка! – Сама она всегда желала ребенка, но ее чрево было иссохшей почвой. – Ты уверена?

– Да, Аузония, я и вправду беременна. – Мария дотронулась до груди и почувствовала, какая она напряженная и болезненная. Ее светло-карие глаза стали блестящими и томными.

– Этого следовало ожидать, – проворчала Аузония. Она помогла Марии усесться в кресло. – А он… я хочу сказать, синьор знает об этом?

– Нет, – ответила она, – до вчерашнего дня я и сама не знала. – Она провела рукой по волосам.

– Думаю, он это воспримет хорошо, – подбодрила ее Аузония. – Никогда не видала мужчину, более влюбленного, чем он. Он будет счастлив иметь от тебя сына.

– Ты даже не знаешь, как я признательна тебе за эти слова, – с облегчением улыбнулась Мария.

Оказывается, все так естественно? У Аузонии не было никаких задних мыслей, и сам Чезаре не имел повода сомневаться. Будь она уверена в том, что это ребенок Немезио, она, не раздумывая, ушла бы из этого дома. Ей вспомнилось предупреждение Элизабет Лемонье: «Никогда не обманывай его. Этого он не терпит». Мария оказалась перед выбором. И она решила: ее сын станет Больдрани, он наследует богатство и могущество отца. Мария не отказывалась от своего прошлого, от тех уз, что связывали ее с Немезио Мильковичем, но если уж она должна произвести на свет второго сына, то он будет Больдрани, а не циркачом и бродягой.

– Когда ты ему скажешь? – спросила участливо Аузония.

– Пока не буду говорить, – удивила ее Мария.

– Как, ты умолчишь о таком событии?

– А если это просто задержка? Ложная тревога? – спросила Мария. – Если головокружение и вправду от солнца? Лучше молчать до тех пор, пока не будет полной уверенности. Будь другом, Аузония, сохрани мою тайну, – и она улыбнулась ей многозначительно.

Они обнялись, как родные.

– Я не буду говорить об этом даже с самой собой, – поклялась служанка. – Но ты мне дашь знать, – заботливо добавила она, – если только я понадоблюсь.

– Ты моя единственная подруга, единственно близкий мне человек.

С улицы послышался шум мотора, Чезаре возвращался с рыбалки.

В сентябре радио только и говорило, что о нападении немцев на Польшу. Мария, которая была своего рода комментатором для Чеккины и Амброджино, сама теперь многого не понимала и не могла им объяснить, как это русские большевики могли заключить пакт с нацистами. Молотов и фон Риббентроп пожимали друг другу руки, Сталин и Гитлер – делили Польшу. А Бенито Муссолини, их дуче, не скрывал, что он не намерен вмешиваться.

– Не беспокойтесь, – утешал обеих женщин Амброджино. – Если что и случится, синьор Чезаре не оставит нас. Он отвезет нас в Караваджо. Ему никто не страшен.

Но Марию занимали вовсе не события в мире, а лишь ее беременность. Все эти дни она жила в ожидании неизбежного разговора с Больдрани.

– Ты устала от меня? – спросил Чезаре ее как-то в синей комнате, в постели.

– Нет, – ответила она, – я люблю тебя. – Она внимательно смотрела на него, словно ожидая подходящего момента, чтобы сообщить ему об этом.

– А в чем тогда дело? – Он не мог не почувствовать, что в последнее время она избегает близости с ним, и это встревожило его. – Ты не хочешь?..

– Сейчас нет, – сказала она. – Мне нужно быть теперь осторожней, – призналась она наконец. – Я жду ребенка.

Чезаре с волнением дотронулся до нее, словно она была из тонкого стекла или хрупкого фарфора.

– Как – ребенка?! О господи!.. Оденься, накройся одеялом, не простудись, поешь чего-нибудь, выпей соку, – в замешательстве он говорил первое, что приходило ему в голову.

– Но здесь же тепло, – напомнила ему Мария, – и мы ели час назад.

– Неважно, – он совсем потерял голову. – Нужно срочно позвать врача.

– Ну да, – передразнила его Мария, – и поставить кипятить много кастрюль с водой, как в американских фильмах. Но я же пока не собираюсь рожать. До этого надо еще подождать.

– Мы расторгнем твой брак, – решил он, – и поженимся.

– Это другой разговор, Чезаре, – решительно возразила Мария. – Я не говорила, что хочу выйти за тебя замуж. Я хочу только, чтобы наш сын носил твое имя. – Мария солгала с такой же естественностью, с какой любила его.

Глава 15

В марте пала линия Мажино и немецкие танковые войска, прорвавшись через Арденны на запад Франции, опрокинули все стратегические расчеты западных генеральных штабов.

– Гитлер сделал ставку в войне на моторы, – заметил по этому поводу Чезаре. – Их танки быстро обходят самые неприступные укрепления. И секрет их… как его называют немцы?

– Блицкриг, – подсказал Пациенца, – «молниеносная война».

Они сидели в гостиной на Форо Бонапарте, был вечер, и огонь в камине жарко горел. Мария вязала, скрывая свои округлившиеся формы под широким платьем. Волосы ее были схвачены на затылке лентой.

– Немцы возьмут Париж? – спросила она, не поднимая глаз от работы. Она подумала о Немезио, которого опять угораздило попасть в водоворот бед – после первого письма она не имела от него больше известий. Чезаре понял ее тревогу, но не захотел ввязываться в этот разговор.

– Возможно, и возьмут, – ответил он.

– С нами что будет? – шорох спиц мешался с легким шумом камина, который в эти весенние вечера Амброджино продолжал разжигать, «а то синьора Мария может простудиться, и потом, она это очень любит».

Адвокат Скалья, казалось, грелся у очага этой любви. Его Роза, как и предсказывал в свое время Чезаре, сбежала в Рим с каким-то актером, в которого безумно влюбилась.