Олег Авраменко - Принц Галлии

• Название: Принц Галлии
• Автор: Олег Авраменко
• Жанр: Альтернативная история

...Историческая фантастика? Фантастическая история?.. Пожалуй, и то и другое. Книга написана как вполне традиционный авантюрно-исторический роман со всеми его непременными атрибутами — закрученным сюжетом, придворными и политическими интригами, сценами битв и турниров, детальной прорисовкой исторического фона, быта и нравов эпохи, сложными, порой запутанными и неоднозначными взаимотношениями между героями — ну, и конечно, с любовью.

Вместе с тем на страницах книги в неявном виде присутствует фантастический элемент. Это не колдуны с драконами, не пришельцы из иных миров и даже не гости из будущего, стремящиеся изменить своё прошлое. Фантастика лежит в самой основе сюжета, в том самом историческом фоне. В «Принце Галлии» плодом авторского воображения являются не только отдельные персонажи и ситуации, а вся история средневековой Европы с времён падения Рима и до середины XV века, когда происходят описываемые в романе события. Автор предлагает читателю свой взгляд на наше прошлое, но не пытается ни в чём его убедить, а просто советует рассмотреть другие возможности исторического развития и самому решить, что мы упустили, а что наоборот — выиграли от того, что история повернулась именно так, а не как-то иначе.

---

Коль скоро было упомянуто о свите королевы любви и красоты, то надо отметить, что дам и девиц в свое окружение Анна подбирала тщательно и с большим знанием дела. Филипп по достоинству оценил ее утонченный вкус, позволивший ей собрать вокруг себя великолепный букет очаровательных личек и потрясающих фигур. Обилие красавиц, однако, не повлияло на его планы, и, отдав должное Анне, как своей невесте, он вскоре подсел к Бланке с явным намерением воспользоваться благоприятными обстоятельствами для решительного штурма ее защитных порядков; к счастью, Монтини, имевший обыкновение являться в самые неподходящие моменты, теперь был лишен такой возможности.

Но Бланка недолго терпела приставания Филиппа. Чувствуя, что ее сопротивление начинает таять, она ласково велела ему убираться прочь, пригрозив, что в противном случае уйдет сама и больше в ложу не возвратится. Внешняя кротость ее тона не обманули Филиппа, и он предпочел ретироваться, проклиная Монтини на чем свет стоит и невольно перебирая в уме различные способы его физического устранения.

Чтобы досадить объекту своей безответной страсти, Филипп, с позволения Анны, принялся ухаживать за Дианой Орсини — той самой, что накануне прислала ему в подарок оторванный от своего платья рукав. Как оказалось впоследствии, эта черноволосая и синеглазая девчушка пятнадцати лет, представительница младшей ветви одного из самых могущественных в Италии родов и любимица римской принцессы, не разделяла вкусов своей подруги и госпожи. Диану больше привлекали парни, нежели девчонки, а Филипп вовсе очаровал ее, и уже к вечеру она была готова отдать ему не только рукав, но и всю свою одежду с невинностью в придачу. Филиппа не пришлось уговаривать принять этот дар: по его искреннему убеждению, все сочли бы его глупцом и невежей, откажись он ответить взаимностью на любовь такой милой и очаровательной девушки.

Что же касается Бланки, то она, видимо, на зло Филиппу, взяла себе в кавалеры наследного принца Арагона Педро — весьма инфантильного молодого человека с безвольными чертами лица и таким же безвольным характером. Кстати сказать, некогда они были помолвлены, но потом их отцы разошлись во взглядах на дальнейший ход Реконкисты, поссорились и даже малость повоевали между собой за Южную Валенсию, которая в конечном итоге досталась Кастилии. А с тех пор как Бланку, так и Педро, преследовали неудачи в личной жизни. За это время двадцатичетырехлетний наследник арагонского престола успел дважды жениться и дважды овдоветь и от обоих браков не заимел ни одного ребенка.

По мнению Филиппа, Педро был бы идеальной партией для честолюбивой Маргариты; брак с ним позволял ей стать в будущем единоличной правительницей сразу двух королевств — Наварры и Арагона. Однако она резко отрицательно относилась к своему арагонскому кузену; его вялость, слабохарактерность и инфантильность вызывали у нее отвращение. Хотя вне спальни принцесса привыкла властвовать над мужчинами, она все же терпеть не могла глупых и безвольных парней. Ее привлекали молодые люди иного склада — такие, например, как Тибальд де Труа, граф Шампанский, ставший после самоустранения Филиппа главным претендентом на руку Маргариты.

В определенном смысле Тибальд был совершенством: умный, волевой и целеустремленный, он, вместе с тем, отличался крайней непрактичностью и безудержной мечтательностью. Самым главным его увлечением была поэзия, затем он любил женщин, веселые пирушки, охоту, турниры и прочие мирские развлечения — а в государственных и хозяйственных делах был полный профан. Тибальд откровенно сокрушался по поводу того, что богатство и высокое положение непременно сопряжены с властью. Его неспособность вести дела была просто потрясающа. Он развращал своих управляющих одного за другим. Даже кристально честный человек, поступив к нему на службу, не мог долго устоять перед искушением быстро обогатиться и в конце концов начинал воровать. В то время Шампань была самой дурно управляемой провинцией во всем Французском королевстве, которое тоже управлялось не ахти как хорошо, и Тибальд, помимо того, что был без памяти влюблен в Маргариту, надеялся, что она, выйдя за него замуж, возьмется навести порядок в графстве, да и вообще взвалит на себя все заботы по его управлению.

Принцесса, однако, не спешила обнадеживать Тибальда. Разойдясь с Филиппом и не помирившись с Рикардом, она полдня просидела в почетной ложе в гордом одиночестве, была мрачнее тучи и притворялась, будто внимательно следит за ходом турнира. Только к вечеру Маргарита немного ожила, но, к большому огорчению Тибальда и к немалому смущению своего отца и императора, принялась отчаянно заигрывать с Анной, благо римская принцесса также не оставалась равнодушной к своей наваррской кузине. Этот мимолетный и довольно нетрадиционный роман, несомненно, омрачил бы празднества, не будь внимание большинства гостей целиком приковано к происходящим на арене событиям.

А турнир, надо признать, удался на славу. Безусловно, он был одним из лучших ратных игрищ за всю историю подобных состязаний — и по уровню организации, и по составу участников, и по накалу страстей. Бесспорным героем турнира стал Эрнан де Шатофьер, доказавший всем, что он не только талантливый военачальник, но и непревзойденный боец. В групповом сражении возглавляемый им отряд одержал уверенную победу, а сам Шатофьер в очном поединке одолел Гуго фон Клепенштейна и был единодушно признан лучшим рыцарем второго дня. Вдохновленный своим успехом, Эрнан выиграл все главные призы и в последующих соревнованиях, не оставив ни единого шанса даже великолепному Грозе Сарацинов. Все женщины на турнире сходили по нему с ума, но он по-прежнему продолжал блюсти обет целомудрия, и один только Бог, возможно, догадывался, что в действительности скрывалось за его личиной непоколебимого святоши...

Через день после окончания турнира, 10 сентября 1452 года, Италия обрела новую королеву. Это знаменательное событие произошло в соборе Пречистой Девы Марии Памплонской, где епископ Франциско де ла Пенья с высочайшего соизволения его святейшества папы Павла VII сочетал браком императора Августа XII Юлия и кастильскую принцессу Элеонору.

А вечером накануне венчания был подписан брачный контракт между Филиппом Аквитанским-младшим и Анной Юлией Римской, наследницей галльских графств Перигора, Руэрга и Готии. Точную дату бракосочетания предстояло еще согласовать, но была достигнута принципиальная договоренность, что свадьба состоится в Риме вскоре после Рождества, а пока что к Анне в услужение будет приставлена свита из гасконских дворян, чтобы от имени Филиппа заботиться о ней, как о его невесте.

На последнем пункте Филипп настаивал особо, и когда в числе молодых людей, удостоенных этой чести, он назвал Этьена де Монтини, стало понятно почему. В отличие от других счастливчиков, которые радовались перспективе провести три месяца в императорском дворце на Палатинском Холме, Монтини был отнюдь не в восторге и волком смотрел на Филиппа, то и дело бросая умоляющие взгляды на Бланку. Однако она не могла ничего поделать: хотя Этьен был лейтенантом наваррской гвардии и подчинялся королю, он, как гасконский подданный, не смел ослушаться приказа Филиппа, даже если бы терял при этом лейтенантский чин.

Бедняга Монтини сошел со сцены, даже не попрощавшись как следует с возлюбленной. Всякий раз, чувствуя себя беспомощной, Бланка ужасно злилась; когда же, вдобавок, у нее были месячные, она норовила сорвать свою злость на первом попавшемся ей под горячую руку и зачастую ни в чем не повинном человеке. Тем же вечером, но чуть позже, оставшись с Этьеном наедине, Бланка обвинила его во всех смертных грехах и прогнала прочь, а на следующий день во время свадьбы и утром 11-го числа, когда римские гости тронулись в обратный путь, всячески избегала его. Так что мы не ошибемся, если скажем, что Монтини покидал Памплону с тяжелым сердцем, терзаемый дурными предчувствиями.

Перед отъездом Август XII, улучив свободную минуту, отвел Филиппа в сторону и тихо сказал ему:

— Пожалуй, я должен поблагодарить учителя моей жены за проявленное усердие.

Филипп обалдело уставился на своего будущего тестя. Он все утро ловил на себе странные взгляды императора и, в общем, догадывался, в чем дело, но такой откровенности не ожидал. Между тем Август XII положил ему руку на плечо и продолжал:

— А я-то думал, что избежал этой участи, когда принцесса Бланка вышла за графа Бискайского. Вот нерадивые у меня осведомители — ну, никуда не годные... Впрочем, мы с тобой квиты, — с некоторой долей злорадства добавил он. — Моя дочь тоже не подарок.

Филипп рассеянно кивнул. От Дианы Орсини он узнал, что увлечение Анны девчонками было далеко не столь невинным, как ему казалось прежде. Последние полтора года при императорском дворе активно возрождались хорошо забытые традиции древнеримских весталок, и Август XII, потеряв надежду образумить свою горячо любимую, но беспутную дочь путем уговоров, угроз и наказаний разной степени тяжести, видел только одно средство — поскорее выдать Анну замуж и переложить все заботы на плечи ее супруга. Так он, собственно, и поступил.