Олег Авраменко - Звезды в ладонях

• Название: Звезды в ладонях
• Автор: Олег Авраменко
• Жанр: Космическая фантастика

XXXVI век... Человечество заселило Галактику, вошло в контакт с другими разумными расами и дало толчок к их развитию. Но в середине четвёртого тысячелетия девять внеземных цивилизаций заключили союз против людей и развязали галактическую войну. Иные оккупировали человеческие миры, в том числе и Землю. Все уцелевшие в войне люди были переселены на тщательно охраняемые планеты, превращённые в космические тюрьмы. Человечество было приговорено к медленному вымиранию.

Однако не все потерпели поражение. Маленькая, незаметная в своем регионе Галактики планета Терра-Галлия сумела устоять перед неисчислимыми армадами противника, превратив своё локальное пространство в неприступную крепость...

---

Он стоял, повёрнутый к нам острым носом, весь угольно-чёрный, без какой-либо маркировки, с небольшими дельтовидными крыльями, предназначенными не столько для планирования в атмосфере, сколько просто для стабилизации горизонтального положения при полёте на антигравах.

По молчаливому согласию, все присутствующие предоставили мне право первому войти в шлюзовую камеру. Ступая по лужам морской воды, я обошёл «le shuttle-fantome» по кругу, затем приблизился к нему вплотную и прикоснулся ладонью к шершавой бортовой обшивке. Да, это был настоящий космический челнок межпланетного класса, во всём, за исключением цвета, похожий на те, которыми я часто пользовался в виртуальности, совершая полёты в моделируемых компьютером планетных системах. Я нисколечко не сомневался, что и внутри он окажется до боли знакомым мне — ведь челноки существовали уже много столетий и конструировались по давно разработанным стандартам. Судя по внешнему виду и размерам, этот «le shuttle-fantome» был рассчитан на 10 – 15 пассажиров, а его пилотская кабина могла вместить двух человек. Основной привод — гравитационный; для таких лёгких судов он позволял развивать достаточно большую скорость, пользуясь присутствием массивных небесных тел. Вспомогательные реактивные двигатели работали на дейтерии — они использовались при более тонком маневрировании и в случае необходимости могли в считанные минуты разогнать челнок до третьей космической скорости.

Да, я знал всё это в теории. Я не раз видел это в виртуальной реальности. Но сейчас передо мной была самая что ни на есть реальная реальность. И космический челнок, возле которого я стоял в холодной и сырой шлюзовой камере, был не порождением многочисленных электронных импульсов в компьютерных процессорах, не фантомом (хоть это слово и присутствовало в его названии), а целиком и полностью материальным объектом, состоящим из титана, вольфрама, алюминия, железа и многих других реально существующих элементов периодической системы Менделеева...

Потом ко мне подошли все остальные вместе с уже проснувшимся Шанкаром. Воспользовавшись своим пультом, Рашель приказала компьютеру челнока открыть люк и выпустить трап. Когда мы поднялись на борт и оказались в тамбуре между пилотской кабиной и пассажирским салоном, император произнёс:

— Пускай капитан Матусевич разбирается с системами управления. Мисс Леблан поможет ему, а мы не будем им мешать и осмотрим другие помещения.

Никто против этого возражать не стал, разве что Ахмад Раман недовольно поморщился и, когда мы с Рашелью прошли в кабину, не преминул заглянуть внутрь, чтобы своим быстрым, цепким взглядом профессионала оценить имеющееся в наличии оборудование.

Наконец дверь за нами закрылась, я устроился в удобном кресле первого пилота и внимательно оглядел приборную панель. В целом, особых проблем с управлением не предвиделось, за исключением, пожалуй, одной-единственной — языкового барьера.

— Рашель, — спросил я, — твой компьютер понимает английский?

— Да, это можно устроить. — Усевшись в соседнее кресло, девочка произнесла несколько слов, среди которых мне послышалось нечто вроде «англэ», затем уже по-английски добавила, что передаёт командование человеку, который сейчас скажет «А роза упала на лапу Азора».

Я повторил эти слова, и бортовой компьютер, приняв идентификацию, с чисто британским акцентом, который я слышал разве что в старых-престарых земных фильмах, заявил о готовности подчиняться моим приказам.

Первым же моим распоряжением было деактивировать речевой интерфейс и в дальнейшем выдавать все сообщения в текстовом виде на мессаж-строку тактического дисплея.

— Мой папа тоже не любил говорящих компьютеров, — заметила Рашель; в её голосе явственно прозвучали грустные нотки. — Как и все другие космолётчики. Вас это что, отвлекает? Или просто раздражает?

— Не то и не другое, — ответил я. — Просто возникает нежелательная иллюзия человеческого присутствия. Когда компьютер разговаривает, невольно создаётся впечатление, что он — член команды. Порой так и подмывает обменяться с ним шутками или просто поговорить о жизни. Иногда, сосредоточившись на управлении, отдаёшь ему приказы не по установленной форме, а он их не понимает. При всей своей аналитической мощи, компьютер — всего лишь тупая биоэлектронная машина, не обладающая ни умом, ни воображением, ни свободой воли. Он незаменимый помощник и отличный исполнитель, но не более того.

— Да, наверное, — согласилась Рашель. — Мама часто ругает наш кухонный комп, что он такой глупый и неумелый. А ведь он всегда всё делает правильно, просто никогда не учитывает её настроения. Моя мама очень капризная, у неё несносный характер.

Это было сказано так по-взрослому, что я бы, наверное, улыбнулся, если бы вовремя не подумал о том, что эта капризная женщина с несносным характером недавно стала вдовой и лишь каким-то чудом не потеряла вместе с мужем и дочь...

— Ну ладно, — решительно произнёс я, вновь сосредоточиваясь на панели управления. — Хватит болтать. За дело.

7

Наше расставание с императором прошло по-деловому, без особых сантиментов. Лишь прощаясь с Рашелью, он позволил себе немного растрогаться, назвал её «моя милая юная леди» и поцеловал в лоб. Остальным он просто пожал руки и произнёс положенные в таких случаях напутственные слова, а уже покидая челнок, добавил:

— Да хранят вас те боги, в которых вы верите.

Возможно, это было сказано просто так, ради красного словца, а может, Падма и впрямь, как поговаривали, был религиозным человеком.

Задраив люк, мы разошлись по своим местам: я и Рашель отправились в пилотскую кабину, а все остальные — Агаттияр, Рита, Шанкар и Ахмад Раман с Арчибальдом Ортегой — расположились в пассажирском салоне. Ахмад был немного расстроен этим, он всё же рассчитывал, что будет помогать мне в управлении челноком. Однако я предпочёл взять в напарники Рашель, которая уже летала на нём, а вдобавок имела полный и неограниченный доступ к его бортовому компьютеру.

После того как Падма закрыл шлюзовую камеру, она начала наполняться водой. Происходило это гораздо быстрее, чем выкачка (что, впрочем, естественно), и уже через пять минут внешний люк плавно распахнулся, открывая нам путь на свободу.

Я предоставил бортовому компьютеру самостоятельно вывести челнок в океанские просторы и поднять его к самой поверхности. Как и обещал император, там бушевал шторм. Тёмные грозовые тучи нависали над нами, то и дело озаряясь всполохами молний. Челнок изрядно качало, но мы ничего не чувствовали — гравикомпенсаторы работали идеально, мгновенно гася малейшее отклонение вектора силы тяжести от вертикали. Создавалось впечатление, что стоим на месте, а вот океан заносит со стороны в сторону, вверх и вниз.

Я слегка уменьшил реакцию компенсаторов, и нас стало немного покачивать.

— Зачем вы это сделали? — спросила Рашель.

— Чтобы чувствовать реальность, — объяснил я. — Когда управляешь вручную, это необходимо. Но не беспокойся, чересчур резких рывков и больших перегрузок компьютер не допустит. Если сейчас наши спутники пьют чай, то они не рискуют пролить его на одежду.

Я распорядился выдвинуть штурвал и взялся за его гладкие, удобные ручки. При таких погодных условиях не следовало полностью полагаться на гравитационный привод, поэтому я включил зажигание и запустил термоядерные турбины на минимальную мощность. Это, конечно, лишало челнок его «призрачности», но под слоем грозовых туч никакой детектор не отличит плазменные вспышки от электрических разрядов.

— Поехали! — сказал я, потянув на себя штурвал.

Кажется, именно это слово произнёс человек, который более полутора тысяч лет назад первым покинул пределы Земли. Хотя, может, он этого и не говорил — но какая, в конце концов, разница! Я был первым за последнюю сотню лет человеком с Махаварши, который уходил в космос, и никакие слова на свете не могли в полной мере выразить обуревавшие меня чувства...

Мы неслись в тёмной гуще облаков прямо на восток, точно по направлению движения планеты, с каждой секундой наращивая скорость. Переход звукового барьера среди турбулентных потоков был весьма эффектен и далеко не безопасен, но в моём распоряжении находилась великолепная машина, рассчитанная на куда более критические нагрузки. Я всё больше разгонял челнок, пользуясь прикрытием туч, благо гроза разгулялась на славу, и к моменту, когда мне пришлось погасить реактивные двигатели и вынырнуть над облачным покровом, наша скорость уже почти достигла первой космической.

Теперь челнок мчался над ночной стороной планеты, используя лишь гравитационную тягу. Я сверился с полученной от императора схемой расположения орбитальных станций чужаков и слегка подкорректировал курс. Бортовой компьютер, быстро просчитав нашу траекторию, выдал на экран сообщение, что мы пройдём в опасной близости от одной из станций и есть риск визуального контакта.