Сергей Вольнов - Рабы свободы

• Название: Рабы свободы
• Автор: Сергей Вольнов
• Жанр: Научная Фантастика

Второе тысячелетие космической эры. Земляне давно уже освоили множество планет и связали их бесчисленными внепространственными мультиходами. Человечеству предстоит наконец-то стать единым… как оказалось однажды – в буквальном смысле слова. Потому все новым и новым планетам Содружества угрожает нашествие таинственной биоэнергетической сверхсущности, насильственно объеди-няющей разумы все большего количества людей – и уничтожающей «за ненадобностью» их тела. «Новая чума»? Так считают обитатели большинства миров. Но спецслужбы одной из планет придерживаются совершенно иного мнения. Они уверены, что имеют дело с вторжением сильного, хитрого и страшного противника. И бороться с этим противником будет очень и очень нелегко.

---

– Вот здесь…

Лицо полковника, и без того озабоченное, тотчас сделалось мрачным по-настоящему.

Что не так? – спросила Эллен. На её вопросы бравый офицер, похоже, реагировал быстрее и… как-то благосклоннее.

Зона влияния повстанцев. Вам надо было с ними договариваться.

Но нам сказали, что метафедератов они не трога…

Пусть это останется на совести того, кто говорил. Повстанцы сначала стреляют, а потом разбираются, кого завалили… Боюсь, когда вас ТРОНУТ, я уже ничем помочь не смогу.

Зато сейчас можете.

Каким образом?

Немного вооружения и техники. Понятно, что людей просить у вас смысла нет…

Это точно. Людей я не дам.

Но что касается технического обеспечения…

Вы просите или?..

Метафедерация всегда платит по всем счетам. Мы можем себе позволить закупать необходимое снаряжение непосредственно на местах.

В таком случае, после обеда оформим надлежащие документы. Иногда с бумагами воевать трудней, чем с повстанцами.

Намного трудней, – вставил «руководитель экспедиции» Ошима-сан. – К тому же бумаги не победишь.

Это точно. – Взгляд полковника наконец-то сделался чуть менее суров, словно общая ненависть к «бумагам» оказалась долгожданным консолидационным фактором. У разных людей обязательно отыскивается хоть что-то общее! Главное – обнаружить точки соприкосновения. Дальше – проще простого.

Бумаги… Хрупкие, в огне горящие, недолговечные листочки и рулончики… Давно уже бумаги как таковой нигде, кроме музеев, и не увидеть, а название всё ещё сохранялось, и сохранится, наверняка, в веках. Бюрократическое наследие предков несгораемо и неистребимо.

ОН

…Джунгли, джунгли, джунгли…

Сколько зелени! Миллионы оттенков зелёного. Немудрено, что здешний язык – в принципе не сложный, образованный от древнефранцузского, – поражает обилием «зелёных слов».

Бесконечная зелень внизу, безбрежная синева вверху, а между ними летящее невесть куда средство передвижения – брюхо синее, колпак зелёный…

Внизу ярко вспыхнуло, словно зеркало поймало солнечного зайчика и навело его на атмосферный коптер. Ещё вспышка. Ещё…

Пилот Джосф нечленораздельно завопил и попытался отвернуть флайер, но неуклюжая транспортная «коза» не вытянула вираж… Шваркнуло со всей мочи, точно врезались в каменный склон.

Тела в креслах удержали ремни, но каким чудом кресла не слетели с креплений… Виды окружающей среды замелькали так, словно их снимала упавшая со штатива камера. Зелень периодически менялась местами с синью, причем зелень становилась всё ближе и ближе… Неуправляемый коптер падал, и падал если не с ускорением свободного падения, то в очень сходном темпе. Катапультироваться из крутящегося на вертеле гроба было практически невозможно.

Людям отчаянно не повезло – сгусток высвобожденной плазмы ударил в хвост и раскрутил коптер вокруг центра тяжести.

Джосф остервенело сражался с пультом, пытаясь выровнять «козу», а все остальные сидели «ни живы ни мертвы», но сгруппировавшись и приготовившись к встрече с Творцом или вечным беспамятством – кому кто ближе. Тот факт, что после смерти организма отчётливые следы его и Эли разумов останутся в семье, что сохранится всё, накопленное памятью, – Макса почему-то совершенно не утешал.

Смертельная центрифуга неумолимо падала. В последний раз промелькнула синева, послышался хруст древесных верхушек. Тряхнуло, ударило, ещё раз тряхнуло, ещё раз ударило, и…

Очнулся он от боли. Болело всё, что только могло болеть, даже зубные имплантаты и удалённый аппендикс. Болело жутко.

К тому же…

Он ощутил, что лежит на ровной твёрдой поверхности, вызвавшей ассоциацию не с почвой, а с земляным полом. Было темно. Ну, не совсем темно, скорее, противно-серая темнота, которую обычно называют «интимным полумраком».

«Эли?!» – заметалась панически мысль.

Макс попытался настроиться на волну Эли. Пришлось напрячься, чуть не лопнуть от натуги, так как боль в сочетании с нестабильной работой соображения (судя по всему, в мозгах что-то перегорело, что-то оборвалось и что-то заклинило) совсем не способствовали улучшению качества дистанционного восприятия. ЭЛИ!!! ЖИВА-А…

Да, она была живой. Без сознания, но при памяти. Не потеряла себя… Скорее всего, тоже лежала вот так на грязном полу, в полной власти потных, небритых мужиков, именуемых явственно-скабрезным словом «повстанцы». В том, что они очутились в плену, сомнений не было. Макс отчётливо ощутил волны враждебности, исходящие со всех сторон, окутывающие вязким туманом ненависти.

В тумане прорисовались концентрические кольца разных цветов… радужные круги застили мир…

Вновь Макс очнулся от яркого белого света, который резко бил ему в глаза. От этой внезапной «оказии» он застонал.

Ожил, – послышался мужской голос.

Свет… уберите свет, – чуть слышно сказал он, удивляясь самой способности говорить.

Умничает, – произнес с явной издёвкой другой голос, но свет всё-таки убрали.

Макс открыл глаза. Вроде бы над ним сидели на корточках двое резко воняющих потом, давно небритых мужиков. Один в руке держал большой, тяжёлый фонарь.

Где я?..

А как ты думаешь? – Они засмеялись.

Вообще-то смех считается положительной эмоцией, но эти ребята были явным исключением из данного правила.

Ты… этот, эпидемолог?

Да…

А остальные кто?

Коллеги…

И куда ж вы летали?

В лес…

На кой?

Болезнь… появилась… мы изучаем…

На кой в лесу болезни учить?! Вы, метафедераты, с жиру беситесь…

А какое у тебя воинское звание? – спросил второй.

У меня нет… звания военного. Я цивильный… доктор медицины.

Цивильный доктор! – Они опять заржали.

Ты понял, он говорит, ихней жирной Метафедерации есть дело до наших лесных болезней!

И на кой вам наши болезни? Мы болеем, наша проблема!

Вы… можете заразить…

Ах, ну да! Что ж вам мешает посыпать нас чем-нибудь сверху, потравить на хрен заразных?

В Метафедерации… гуманный, демократический принцип… жизнь человека – священна…

Гуманные! Демократичные! Ой не смеши!!! – Они ржали так яростно, точно он рассказал им убойный анекдот.

Общественное мнение граждан…

Так это общественное мнение заставляет вас следить за тем, чтобы мы тут убивали друг друга без поносов и ангин?

Серьёзный вирус, стоит ему только вырваться…

А есть ли он на самом деле?

Это мы и должны выяснить.

Ладно. Пошутили, и хватит. Фамилия, звание, цель полета?

Я уже говорил…

Макса щедро угостили фонарём по рёбрам. Что ж, такова консолидация усилий с точки зрения повстанцев.

Говори, сука!

Я сказал…

Ещё порция «от фонаря». По печени. Боль адская…

– Всё равно скажешь. А если нет, то у нас есть ещё двое. Так что подумай.

«Двое?! Кто?»

Говори.

Цель миссии… – прошептал Макс чуть слышно.

Громче!

Но он не выполнил требование, продолжал шептать.

Вот тварь, – сказал один из них, наклоняясь, чтобы приблизить ухо к губам.

Цель миссии – затащить тебя в яму, – отчеканил Макс и буквально проглотил его ухо.

Край непуганых идиотов. Разве ж можно позволять себя касаться…

Наклонившийся качнулся и едва не упал на Макса. Выпрямился он, уже будучи периферийным сегментом. Макс не прогадал.

– Что он сказал? – спросил напарник.

– Наклонись, он и тебе скажет. Хочу, чтобы ты услыхал эту метафедератную тупость своими ушами от него…

Второй заржал и тоже наклонился…

Приобщённых стало двое. С партизанами, повстанцами и вообще с «военными» – ПРОСТО. Подавляющее большинство из них прекрасно подготовлено психологически (армейские мораль и бытие, по определению, – процесс склонения и обобществления) к слиянию в одно касание.

Что ж. Будь ближе к народу – если нет другого выхода. Народ любит «секту», значит… Почему бы не использовать методы Секты. Достаточно лишь «отключить» соответствующий слой сознания и задействовать необходимый.

Трофейное оружие из вражеских рук – с не меньшей убойностью стреляет.

ОНА

… Накопленный поколениями опыт твердит, что человеческий организм ко всему способен адаптироваться (в определённых пределах, конечно). Потому такой живучий.

Бывают ситуации, когда в это слабо верится. К физической боли привыкнуть невозможно, в особенности, когда всё тело – один огромный ушиб и настоятельно требует отдыха и лечения, но вместо этого ему приходится тащиться сквозь джунгли, до отвращения непроходимые. Плюс ежемесячные «женские» специфические прелести… Словом, Эллен доставалось больше всех. Поэтому некоторую часть пути её несли на руках мужчины. Правда, из-за этого темп продвижения замедлился… Когда дорога совсем уже переставала быть дорогой, ей по-любому приходилось пробираться самостоятельно. В эти отрезки пути милый Макс шёпотом отпускал отборнейший мат на всех известных ему языках, и всячески подстраховывал её. Чтобы не кричать от боли, Эллен кусала до крови губы и упрямо проползала в узкие щели. Такеши Ошима тихонько напевал какую-то мелодию. «Ты что, мазохист?» – спросил его Макс во время одного из коротких привалов. «Ты ругаешься, я пою. Разница, по-моему, только в текстовках», – ответил Японец.