Й. Несвадба - Мозг Эйнштейна

• Название: Мозг Эйнштейна
• Автор: Й. Несвадба
• Жанр: Научная Фантастика

Авторский сборник Йозефа Несвадбы. Составитель И.Зузанек. Перевод с чешского. Под редакцией Б.В.Шевцова.

---

Это была правда, однажды я так и сказала. Еще когда наш сын был дома. Но как об этом могли узнать чужие люди? В нашем доме не такие уж тонкие стены!

— Как я отношусь к Разуму — это мое личное дело. Не понимаю, почему это вас так интересует. Уж не собрались ли вы жениться на мне?

— Не шутите этим, Елена. Я полюбил вас с тех пор, как впервые переступил порог вашего дома. Но я никогда не признался бы в этом. Жениться на вас я готов хоть сейчас. Но ведь вы ни за кого не пойдете. Из-за Енды. За вами уже ухаживали многие и покрасивее, чем я…

Мне не хотелось говорить с Преслом о его чувствах, и я сказала, что спешу. Кстати, он и впрямь совсем не хорош собой: его портит нос. Это особенно заметно, когда он в очках. Но в общем Пресл — славный.

— Я спешу, — повторила я и взялась за ручку. Но дверь оказалась запертой, ключа в ней не было.

— Ключ у меня в кармане, — сказал Пресл. — Я вам его не отдам, даже если дело дойдет до драки…

— Почему? С ума вы сошли, что ли?

— Хотя муж вам и безразличен, вы не могли не заметить, что за последнее время он чудовищно изменился…

— Я ничего не заметила.

— А сегодняшний симпозиум? А то, что он разрешил проблему, к которой наука предполагала приступить вплотную лишь в будущем столетии? Фактически этот человек стал создателем живой материи, новым господом богом, если хотите. Приходило вам когда-нибудь в голову, что вместе с вами живет бог?

— У моего мужа всегда была своеобразная натура.

— Своеобразная? Так уж и своеобразная! Просто он вдруг разительно изменился. Никто из нас не ожидал от него такого открытия. Мы любили его, он был хороший ученый, терпеливый, вдумчивый, учил нас мыслить по-научному и проверять свои выводы опытами, но это умеют делать и другие. Думали ли вы когданибудь, что он гениален? Что вдруг он выдвинет совсем новую, революционную научную концепцию, которая за несколько недель перевернет весь мир? Прежде у него никогда не возникало подобной идеи, он ни словечком не упоминал о ней. И вдруг ни с того ни с сего Разум преобразился; стал работать ночами, сурово обращаться с людьми, кричать на них. Он ни о ком не заботился, ничем не интересовался, кроме работы, даже ночевал в институте, одержимый своей новой теорией. И добился триумфа! Он стал неузнаваем, пани Елена!

Возможно, Пресл знал моего мужа лучше, чем я. Мне часто казалось, что их "команда" чем-то сродни супружеству: ведь они буквально жили бок о бок. Пресл восхищался моим мужем. Я вспомнила, как Разум впервые привел его к нам, обласкал, давал ему свои книги. Не раз мне хотелось крикнуть этому растрепанному молодому человеку: не верьте! Нельзя же в вашем возрасте целиком посвятить жизнь какой-то безымянной религии, безвестному сообществу ученых, которые до самой смерти будут растрачивать все силы своего ума только на изучение молекул, и это должно заменить им все — счастье, удовлетворение, радость, любовь, наслаждение, — все то, что первобытный человек находил в джунглях, а современный — в своем повседневном мире; ведь он живет намного более интересной, богатой и сложной жизнью, чем вы, книжные черви, заживо похоронившие себя в лабораториях. Но что я могла предложить Преслу взамен науки? Подчас я говорила себе: уйду с кем-нибудь вроде Пресла и покажу Разуму, что такое настоящая жизнь. Но я не ушла из-за Енды, а сейчас я уже стара. Разве удовлетворение от логического решения какой-то проблемы способно заменить все, что можно получить от жизни? В таком случае самыми счастливыми людьми в мире были бы шахматисты и любители кроссвордов!

— Может, вы знаете его лучше меня. Я не заметила никакой перемены. Он всегда был такой. Просто в последнее время он больше работает. И откройте, пожалуйста, дверь, иначе я начну звать на помощь. Ведь я спешу на автобус, — сказала я сердито, потому что он не двигался и держал руку в кармане, явно не собираясь отдавать мне ключ.

— Я буду таким, каким был настоящий Разум: посвящу жизнь науке, познанию мира. Создам новое разумное сообщество людей, хочу, чтобы человек стал подлинно мыслящим существом, познающим мир, настоящим homo sapiens, главной чертой которого будет альтруизм, склонность к бескорыстной взаимной помощи. Этому учил меня ваш мук. Вот в чем призвание ученого. Ради него, казалось мне, я и живу. И вдруг Разум так изменился… Он даже сошелся со своей секретаршей.

Я обозлилась.

— Слушайте, Пресл, мне в самом деле пора уходить. Я знала, что люди начнут чернить моего мужа. Ожидала, что станут завидовать его успеху, потому что, к сожалению, завистников всегда много. Со временем, наверное, будет иначе, но пока что приходится с этим мириться. Единственное средство против клеветы — не обращать на нее внимания и презирать клеветников. Я ожидала таких разговоров от соседей и от спутниц ваших милых коллег, от этих дамочек, которые, заняты только тем, что гоняются за модой да наставляют рога своим мужьям. Но я никогда не думала, что так же будете вести себя и вы! Что вы, для которого мой муж так много сделал, станете чернить его. Да еще в глазах его собственной жены! Говорить, что он живет с секретаршей! Может быть, вы еще скажете, что он потребовал для себя автомобиль последней марки, новый кабинет, роскошный ковер, что он расширил штат института и ему уже мало старого здания, он добивается постройки нового, сверхсовременного дворца из стекла и бетона? Не говорите мне больше ничего и дайте сюда ключ или я, в самом деле, буду драться! Мне пора ехать к Енде, и я не поколеблюсь исцарапать вам физиономию… Я не намерена опаздывать к сыну ни на минуту!

— Сегодня вы к нему опоздаете. Ради него самого… Вы не ошиблись: с тех пор как ваш муж переменился, он добивается всего того, о чем вы сейчас говорили. Он пользуется вашими отлучками, тем, что вы ездите к сыну. Вот и сегодня он пригласил к себе Ольсена только потому, что вас не будет дома и он сможет принять его вместе с Яной, которую всюду представляет как свою жену. Поэтому я и не даю ключа. Мне нужно доказать вам, кто прав. Не стану показывать все его заявки, а продемонстрирую вам нового Разума в действии. Вы должны узнать об этом и подтвердить, что я прав. Как вы знаете, в науке нельзя полагаться на субъективные впечатления, на внезапные идеи. Мне нужен еще один участник наблюдения. Коллегам я не доверюсь, они не знают его так, как я, и, во всяком случае, никто его так не любит.

— А вы любите его?

— Настоящего Разума я люблю и уважаю больше всех! И чем угодно пожертвую ради его спасения.

Да, Пресл ненормален! Он любит мужа и клевещет на него, хочет его спасти и в то же время погубить. Ничего не понимаю! Впрочем, мне не раз приходила мысль, что такие противоположности иногда сочетаются: не одна святая инквизиция сжигала и мучала еретиков, веря, что помогает им. Не драться же мне, в самом деле, с этим святошей современной науки! Я повернулась к нему спиной и вышла в переднюю, к телефону. Надо позвонить в институт, пусть пришлют машину за своим сотрудником, они там, наверное, даже не знают, куда он запропастился. А меня заодно довезут до автобуса.

Но дозвониться в институт так и не удалось: все время там было занято. Я не сдавалась, да мне больше и не хотелось упрашивать этого сумасброда. Я стояла у телефона уже минут десять, как вдруг услышала, что отпирают дверь.

Вошла незнакомка, молодая и элегантная девушка, лет на пятнадцать моложе меня. Она была настолько нагружена пакетами, что даже не заметила меня, тем более что в передней царил полумрак. Привычным жестом девушка протянула руку к выключателю: видно, она хорошо знала нашу квартиру.

— Переобуйся, — сказала девушка, обернувшись. — Она недавно натирала пол. — И сбросила туфельки на высоком каблуке.

— Да, натирала, — отозвалась я, потому что терпеть не могу тягостных сцен, и мне не хотелось видеть, как они целуются. — Да, натирала, — повторила я.

Я все еще держала в руке телефонную трубку, когда вошел мой муж в смокинге. Я никогда не видела его в таком наряде и точно помню, что не заказывала для него смокинга, а сам он ни за что не пошел бы к портному: его всегда приходилось вытаскивать в такие места чуть ли не силой. Ясно было, что смокинг сшит по инициативе той, что вошла с пакетами.

— Кто эта девушка? — спросила я мужа. — Представь меня…

— Ты не поехала к Енде? — растерянно спросил он, сразу же выдав себя с головой; значит, он водит ее сюда каждую среду и субботу!

Интересно, давно ли?

— Я секретарь пана доцента, — сказала девушка, дерзко глядя мне в глаза. — Можете называть меня Яной. Хорошо, что вы сегодня дома. Мы ждем… то есть пан доцент ждет гостей.

— Да, да, представь себе, очень важный визит, — подхватил Разум. — И совсем неожиданный.

Это была препротивная сцена. Оба они лгали наперебой, а я спокойно смотрела на них. Они завирались все больше и больше, и наконец Разум, перейдя в атаку, стал кричать на меня: я, мол, должна помочь ему, неужели я не понимаю, как важен этот визит. Ведь Ольсен — глава международной организации биологов, и сегодня днем решится вопрос о предоставлении ему, Разуму, международной стипендии. Получив ее, он сможет работать в Риме, среди выдающихся ученых. Да еще будет руководить ими! Вот почему сейчас он явился сюда со всеми этими пакетами, бутылками и банками. На карту поставлена его карьера, самое высокое положение, какое только может занять ученый. Все будут ему завидовать.