Генри Каттнер - Маска Цирцеи (сборник)

• Название: Маска Цирцеи (сборник)
• Автор: Генри Каттнер
• Издательство: Параллель
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-86067-012-5

Второй том собрания произведений блистательного америкнаского фантаста Генри Каттнера (1915–1958) впервые познакомит читателей с повестями "Планета — шахматная доска", "Элак из Атлантиды", "Маска Цирцеи", а также подборкой рассказов, написанных в жанре «фэнтези».

---

Дважды натыкались мы на шумные стада овец и скота, которых вели в специальные помещения, где слуги с кувшинами, полными краски, золотили животным копыта и рога, украшали их гирляндами цветов. Весь храм пропах запахом фимиама, поспешно разносимого по коридорам в дымящих курильницах. Повсюду кишели невольники, они разносили кипы безупречно чистых жреческих одеяний, корзины цветов и амфоры с ароматическим маслом. Занятые каждый своим делом, они то и дело толкали друг друга. Все были слегка бледны и вздрагивали от любого шу ма. Когда они проходили мимо окон, их беспокойные глаза посматривали на небо. Близился Час Затмения, и, похоже, никого в Гелиополисе это не радовало.

После долгого марша по лабиринту коридоров Панир по винтовой лестнице провел меня наверх и наконец ос тановился перед жалюзи в гладкой стене тихого коридора. Положив руку на жалюзи, он неуверенно повернулся ко мне.

— Ты по-прежнему мне не веришь, — сказал я. — Верно?

Он заглянул мне в глаза и очень серьезно сказал:

— Доверие и вера — не те слова, которыми можно бросаться. Я стар, Язон, очень стар. Мне известно, что доверие, утерянное в одной жизни, можно в конце концов вернуть. Когда желудь падает на почву, ему кажется, что дуб обманул его доверие. Но когда дубовый лес покроет землю… — Он понизил голос в мне показалось, что в нем звучит первобытная мощь, огромная жизненная сила, черпаемая из самой земли.

— Я — полубог и могу подождать и увидеть, как из желудя вырастет дуб. Я вижу больше, чем тебе кажется. Может быть, мои планы не имеют ничего общего с твоими, а может, и наоборот. Ты умрешь через несколько десятков лет, но то, что ты сделаешь, может изменить мир, отстоящий во времени на пять тысячелетий. И я увижу этот мир, Язон. Может оказаться так, что я использую тебя, как и всех других, чтобы сформировать мир, которого ты никогда не узнаешь.

— Возможно, — сказал я. — Но как я могу помочь кому-либо, пока не увижу Золотое Руно? Он улыбнулся.

— Я вижу, ты считаешь меня болтуном. Может, ты и прав. В моем распоряжении все время с прялки Клото, и я могу позволить себе растягивать свои мысли. Смотри на

Руно, если должен. Но будь осторожен! — С этими словами Панир пожал плечами и открыл жалюзи.

Золотистое сияние растеклось по противоположной стене, заполнило коридор ослепительным светом. Панир попятился, закрывая глаза ладонью.

— Смотри, если хочешь, — сказал он. — Это не для меня.

В первое мгновение я тоже не мог смотреть. Глаза должны были привыкнуть к этому ослепительному блеску, но даже потом следовало смотреть искоса и обеими ладонями закрывать лицо, чтобы с болью в глазах, мельком увидеть находившееся за окном.

В святыне Гелиополиса находился сад, в котором цветы Аполлиона выжигают глаза смотрящим на них. Сад, где розы из белого огня сверкают среди листьев из пламени, истекая каплями жидкого света. В самом центре сада растет дерево.

Легенда гласит, что Золотое Руно висит на дереве, охраняемом драконом. Сколько в этом было правды, я мог убедиться, когда глаза мои привыкли к болезненному блеску. Разумеется, это была аллегория, но правда оказалась еще удивительнее, чем легенда.

Я видел Руно. Лишь с огромным трудом можно было сосредоточить взгляд на этом сверкании, но мне кое-как удалось разглядеть его контур. Я видел локоны Руна, раскаленные добела, и дрожащие шерстинки, колышущиеся в такт движениям дерева.

В саду не было никакого дракона. Само дерево было драконом.

Я видел ленивые извивы его ветвей, покрытых золотой чешуей, гибкие, трущиеся друг о друга в бесконечном, бессонном танце. Листьев не было, зато каждая ветвь кончалась плоской треугольной головой, внимательно вглядывающейся в сияние пылающего сада.

Я отскочил в тень коридора, прижимая руки к глазам. Панир рассмеялся.

— Войди и возьми его, если хочешь, — с иронией предложил он. — Только не заставляй меня собирать твой прах, чтобы доставить его Цирцее. Даже полубог не мог бы войти в этот сад. Ты по-прежнему хочешь получить Золотое Руно?

— Попозже, — ответил я, вытирая слезы, застилавшие мне глаза. — Не сейчас. — Панир смеялся, и чтобы прекратить его насмешки, я добавил: — Я говорю всерьез. Мне известно, как достать Руно, если оно мне понадобится. Когда придет время, я его достану. Пока же в Гелиополис нужно доставить Маску Цирцеи. Фронтис дает мне корабль. Кто поплывет — ты или я?

Панир вытянул руку и закрыл жалюзи. В полумраке его желтые глаза слабо светились. Он вопросительно смотрел на меня. Когда же он ответил, в голосе его звучала легкая неуверенность.

— Возможно, у тебя есть собственный план, возможно — нет. Только глупец отправился бы на Эю, чтобы украсть у Гекаты Маску Цирцеи. Ты не боишься, что будешь разорван на куски дикими зверями и полузверями Цирцеи, прежде чем успеешь пересечь пляж?

— В прошлый раз ничего такого не случилось.

— Верно, — согласился он, внимательно глядя на меня. — На святую землю Эи нельзя приносить оружия, и если ты поплывешь вооруженным, у тебя не будет ни малейшего шанса. Впрочем, меч и не защитил бы тебя от зверей Гекаты. Это не моя игра. Играй в нее сам и молись об удаче.

Я кивнул.

— Еще до Затмения, — сказал я, — ты увидишь Маску в Гелиополисе.

Сам я мог только мечтать, чтобы это оказалось правдой.

11. ПОМОЩЬ ГЕКАТЫ

Золотой корабль мягко коснулся килем песка Эи. Гребцы в золотистых одеждах выскочили за борт, чтобы вытащить галеру на берег, и я вторично вошел на серый ухоженный пляж острова Цирцеи.

Как обычно, стелился туман, окутывая кипарисы. С деревьев капала вода. Мне показалось, что за мной следят, но я не заметил ни тени движения. Сердце мое беспокойно билось, когда я, увязая в сыпучем песке, прокладывал себе тропу вверх. Люди Гелиополиса молча смотрели мне вслед; от них я не мог ждать никакой помощи. Эя для поклонников Аполлиона была запретной землей, и они трепетали перед чарами Волшебницы.

Я вошел под кипарисы.

Едва мои ступни коснулись поросшего мхом подлеска, как вдали послышался какой-то крик. Это был зычный гулкий голос, словно заговорили сами деревья.

— Он идет, он и-де-е-е-т!! — звучало в глубине острова.

По деревьям вокруг меня прошла дрожь и раскатилась кругами, словно волны до воде, пока кипарисы не закачались как от сильного ветра. Но ветра не было, и повсюду стлался сплошной туман.

Крики не стихали. Я не успел пройти и дюжины шагов, как в ответ послышались другие голоса. Голоса полуживотных-полулюдей. Еще мгновение, и до меня донесся глухой топот, скорее ощутимый, чем слышимый, означавший приближение галопирующих конских копыт. Упрямо продолжал я идти к центру острова, где, как мне было известно, стоял храм.

Копыта отучали все ближе. Эхо от них в тумане совершенно сбивало меня с толку. Я не мог определить, приближались они с одной или со всех сторон сразу. Вокруг шелестели заросли, а вверху, среди деревьев завывал ветер, которого я не чувствовал. Вскоре я замер, вздрогнув от пронзительного сдавленного писка, раздавшегося совсем рядом. Это мог быть кот, человек или оба они одновременно. Это могло быть рыданием, смехом или и тем и другим сразу.

Внезапно грохочущие копыта пролетели над моей головой, и секундой позже мир перевернулся вверх ногами. Я вдруг оказался между небом и землей, с трудом переводя дыхание в сильном потоке воздуха, описывая широкие круги, с легкостью вращаемый сильными руками; а копыта ритмично стучали подо мной.

Холодный нечеловеческий смех звучал в моих ушах. Резким движением я повернул голову, чтобы взглянуть, кто меня держит, и увидел человеческое лицо и большие зрачки желто-карих глаз, с той самой слабой примесью звериной натуры, что проглядывала в глазах Панира. Человек этот вновь отодвинул меня подальше от себя, заходясь холодным смехом, более похожим на ржание, и я убедился, что он не человеческое существо. До пояса он был человеком, ниже пояса — конем. Со страхом вспомнил я, насколько дики кентавры.

Вновь прозвучал писк, похожий на кошачий плач. и смех кентавра зазвучал громче. Я закружился в воздухе, и вдруг меня отпустили. Топот копыт стихал в тумане, а я летел в сторону этого мяуканья, кошачьего и человеческого одновременно.

Меня приняла покрытая мхом земля. Весь в синяках. я дважды перевернулся через голову и странным образом вновь оказался на ногах, горячо желая иметь в руках какое-нибудь оружие. Небольшой силуэт, темный и пятнистый, вырос вдруг передо мной; огромные распростертые лапы сверкали когтями, похожими на сабли.

Я смотрел в дикое, яростное лицо, которое не было ни человеческим, ни кошачьим, хотя напоминало и то, и другое. Внезапно создание нагнулось, схватив меня в объятия, словно медведь или человек. Я почувствовал холодок когтей у самой своей щеки и силу, таившуюся в этом гладком, твердом теле.