Александр Дюма - Сорок пять

• Название: Сорок пять
• Автор: Александр Дюма
• Жанр: Исторические приключения

«Сорок пять» является последним романом трилогии Александра Дюма, куда входят «Королева Марго» и «Графиня де Монсоро».

---

Как громом пораженный этим выступлением, Горанфло сидел, раскрыв рот и вытянув вперед руки.

– Прощайте, господин настоятель.

– О, не уходите.

– Я не могу откладывать своей поездки.

– Вы уезжаете?

– Мне дано поручение.

– Кем?

– Королем.

У Горанфло голова пошла кругом.

– Поручение, – вымолвил он, – поручение от короля. Вы, значит, снова с ним виделись?

– Конечно.

– Как же он вас встретил?

– Восторженно. Он-то помнит друзей, хоть он и король.

– Поручение от короля, – пролепетал Горанфло, – а я-то наглец, невежда, грубиян…

Сердце его теперь сжималось, как шар, из которого выходит воздух, когда его колют булавками.

– Прощайте, – повторил Шико.

Горанфло даже привстал с кресла и своей огромной рукой задержал уходящего, который, надо признаться, довольно охотно подчинился насилию.

– Послушайте, давайте объяснимся, – сказал настоятель.

– Насчет чего же?

– Насчет вашей сегодняшней обидчивости.

– Я сегодня такой же, как всегда.

– Нет.

– Я просто отражение людей, с которыми в данный момент нахожусь.

– Нет.

– Вы смеетесь, и я смеюсь; вы дуетесь, и я корчу гримасы.

– Нет, нет, нет!

– Да, да, да!

– Ну хорошо, признаюсь – я был кое-чем озабочен…

– Вот как!

– Неужели вы не будете снисходительны к человеку, занятому самыми трудными делами? Чем только не занята моя голова! Ведь это аббатство, словно целая область! Подумайте, под моим началом двести душ, я и эконом, и архитектор, и управитель; и ко всему у меня имеются еще и духовные обязанности.

– О, этого и правда слишком много для недостойного служителя божия!

– Ну вот, теперь вы иронизируете, – сказал Горанфло, – господин Брике, неужто же вы утратили христианское милосердие?

– А у меня оно было?

– Сдается мне, что тут и не без зависти с вашей стороны; остерегайтесь – зависть великий грех.

– Зависть с моей стороны? А чему мне, скажите пожалуйста, завидовать?

– Гм, вы думаете: «Настоятель дом Модест Горанфло все время идет вперед, движется по восходящей линии…»

– В то время как я движусь по нисходящей, не так ли? – насмешливо спросил Шико.

– Это из-за вашего ложного положения, господин Брике.

– Господин настоятель, а вы помните евангельское изречение?

– Это какое же?

– Низведу гордых и вознесу смиренных.

– Подумаешь! – сказал Горанфло.

– Вот тебе и на! Он берет под сомнение слово божие, еретик! – вскричал Шико, воздевая руки к небу.

– Еретик! – повторил Горанфло. – Это гугеноты – еретики.

– Ну, значит, схизматик!

– Что вы хотите сказать, господин Брике? Право же, я не знаю что и думать!

– Ничего не хочу сказать. Я уезжаю и пришел с вами попрощаться. А посему – прощайте, сеньор дом Модест.

– Вы не покинете меня таким образом!

– Покину, черт побери!

– Вы?

– Да, я.

– Мой друг?

– В величии друзей забывают.

– Вы, Шико?

– Я теперь не Шико, вы же сами меня этим только что попрекнули.

– Я? Когда же?

– Когда упомянули о моем ложном положении.

– Попрекнул! Как вы сегодня выражаетесь!

И настоятель опустил свою огромную голову, так что все три его подбородка, приплюснутые к бычьей шее, слились воедино.

Шико наблюдал за ним краешком глаза: Горанфло даже слегка побледнел.

– Прощайте и не взыщите за высказанную вам в лицо правду…

Он направился к выходу.

– Говорите мне все, что вам заблагорассудится, господин Шико, но не смотрите на меня таким вот взглядом!

– Ах, ах, сейчас уже поздновато.

– Никогда не поздно! И, уж во всяком случае, нельзя уходить, не покушав, черт возьми! Это нездорово, вы мне сами так говорили раз двадцать! Давайте позавтракаем.

Шико решил с одного раза отвоевать все позиции.

– Нет, не хочу! – сказал он. – Здесь очень уж плохо кормят.

Все прочие нападки Горанфло сносил мужественно. Это его доконало.

– У меня плохо кормят? – пробормотал он в полной растерянности.

– На мой вкус, во всяком случае, – сказал Шико.

– Последний раз, когда вы завтракали, еда была плохая?

– У меня и сейчас противный вкус во рту. Фу!

– Вы сказали «фу»? – вскричал Горанфло, воздевая руки к небу.

– Да, – решительно сказал Брике, – я сказал «фу!»

– Но почему? Скажите же.

– Свиные котлеты гнуснейшим образом подгорели.

– О!

– Фаршированные свиные ушки не хрустели на зубах.

– О!

– Каплун с рисом совершенно не имел аромата.

– Боже праведный!

– Раковый суп был чересчур жирный!

– Милостивое небо!

– На поверхности плавал жир, он до сих пор стоит у меня в желудке.

– Шико, Шико! – вздохнул дом Модест таким же тоном, каким умирающий Цезарь взывал к своему убийце: «Брут! Брут!»

– Да к тому же у вас нет для меня времени.

– У меня?

– Вы мне сами сказали, что заняты делами. Говорили вы это, да или нет? Не хватало еще, чтобы вы стали лгуном.

– Это дело можно отложить. Ко мне должна прийти одна просительница.

– Ну, так и принимайте ее.

– Нет, нет, дорогой господин Шико. Хотя она прислала мне сто бутылок сицилийского вина.

– Сто бутылок сицилийского вина?

– Я не приму ее, хотя это, видимо, очень важная дама. Я не приму ее. Я буду принимать только вас, дорогой господин Шико. Она хотела у меня исповедоваться, эта знатная особа, которая дарит сицилийское сотнями бутылок. Так вот, если вы потребуете, я откажу ей в моем духовном руководстве. Я велю передать ей, чтобы она искала себе другого духовника.

– Вы все это сделаете?

– Только чтобы вы со мной позавтракали, господин Шико, только чтобы я мог загладить свою вину перед вами.

– Вина ваша проистекает из вашей чудовищной гордыни, дом Модест.

– Я смирюсь душой, друг мой.

– И вашей беспечной лени.

– Шико, Шико, с завтрашнего же дня я начну умерщвлять свою плоть, заставляя своих монахов ежедневно производить военные упражнения.

– Монахов? Упражнения? – спросил Шико, вытаращив глаза. – Какие же? С помощью вилки?

– Нет, с настоящим оружием!

– С боевым оружием?

– Да, хотя командовать очень утомительно.

– Вы будете обучать своих монахов военному делу?

– Я, во всяком случае, отдал соответствующие распоряжения.

– С завтрашнего дня?

– Если вы потребуете, то даже с сегодняшнего.

– А кому в голову пришла мысль обучать монахов военному делу?

– Кажется, мне самому, – сказал Горанфло.

– Вам? Это невозможно.

– Это так, я отдал такое распоряжение брату Борроме.

– А что это за брат Борроме?

– Ах, да вы же его не знаете.

– Кто он такой?

– Казначей.

– Как же у тебя появился казначей, которого я не знаю, ничтожество ты этакое?

– Он попал сюда после вашего последнего посещения.

– А откуда он у тебя взялся, этот казначей?

– Мне рекомендовал его монсеньер кардинал де Гиз.

– Лично?

– Письмом, дорогой господин Шико, письмом.

– Это не тот, похожий на коршуна монах, которого я видел внизу?

– Он самый.

– Который доложил о моем приходе?

– Да.

– Ого! – невольно вырвалось у Шико. – Какие же такие качества у этого казначея, получившего столь горячую рекомендацию от кардинала де Гиза?

– Он считает, как сам Пифагор.

– С ним-то вы и порешили заняться военным обучением монахов?

– Да, друг мой.

– То есть это он предложил вам вооружить монахов?

– Нет, дорогой господин Шико, мысль исходила от меня, только от меня.

– А с какой целью?

– С целью вооружить их.

– Долой гордыню, нераскаявшийся грешник, гордыня – великий грех: не вам пришла в голову эта мысль.

– Мне либо ему. Я уж, право, не помню, кому из нас она пришла в голову. Нет, нет, определенно мне; кажется, по этому случаю я даже произнес одно очень подходящее блистательное латинское изречение.

Шико подошел поближе к настоятелю.

– Латинское изречение, вы, дорогой мой аббат?! – сказал он. – Не припомните ли вы эту латинскую цитату?

– Militat spiritu…

– Militat spiritu, militat gladio?

– Точно, точно! – восторженно вскричал дом Модест.

– Ну, ну, – сказал Шико, – невозможно извиняться более чистосердечно, чем вы, дом Модест. Я вас прощаю.

– О! – умиленно произнес Горанфло.

– Вы по-прежнему мой друг, мой истинный друг.

Горанфло смахнул слезу.

– Но давайте же позавтракаем, я буду снисходителен к вашим яствам.