Хоуп Миррлиз - Луд-Туманный

• Название: Луд-Туманный
• Автор: Хоуп Миррлиз
• Издательство: Лабиринт
• Жанр: Фэнтези

"Луд-Туманный" – это роман-притча о том, какие опасности таит в себе попытка вытеснить из жизни все неизведанное, таинственное, не вписывающееся в традиционные рамки. Словно каменной стеной, отгородились жители маленького государства Доримар от мира волшебства и иллюзий древними предрассудками и придуманными принципами, которые они называют Законом. Много испытаний приходится им пережить, чтобы открыть свои души, умы и сердца мечте, фантазии, искусству...

Эта принципиально важная для фэнтези книга дважды издавалась в русских переводах, но, кажется, осталась почти не замеченной. Волшебная Страна, созданная автором – безгранична, неисчерпаема, хаотична, не подчинена ни моральному закону, ни единому сюжету.

---

«Нет, нет. Я никогда не буду подозревать всех и каждого, а особенно старых друзей», – решил Амброзий и прекратил разговор о мастере Натаниэле. Он стал расспрашивать Эндимиона Хитровэна о воздействии волшебных фруктов на организм и о возможности найти противоядие.

И тут доктор рассказал о своем знаменитом бальзаме, дозу которого варьировал в зависимости от состояния каждого пациента.

В большинстве случаев, конечно же, всякое лечение бесполезно. Но если пострадавший был из рода Жимолостей, а значит, человеком от рождения здоровым и наделенным здравым умом, то есть все основания надеяться, что никакой яд не сможет разрушить такую прочную основу.

– А что, если дочь уже пересекла границу? – встревожено спросил мастер Амброзий.

Доктор пожал плечами:

– В таком случае ничего нельзя поделать. Мастер Амброзий глубоко вздохнул и устало откинулся на спинку стула. Несколько минут они сидели в полном молчании.

Мастер Амброзий тоскливо и безнадежно вспоминал о событиях этого злосчастного дня. Наконец его мысли остановились на самом незначительном из них – на красной жидкости, капавшей из гроба, которую он заметил сквозь окно катафалка.

– А у покойников может идти кровь, Хитровэн? – неожиданно спросил он.

Эндимион Хитровэн вскочил со стула как ужаленный. Сначала он побледнел, потом его лицо стало багровым.

– Что… что… – заикался он. – Что вы имеете в виду, мастер Амброзий?

Он явно был не в себе.

– Послушайте! – воскликнул мастер Амброзии в раздражении. – Что, во имя Урожая Душ, на вас нашло в этот раз, Хитровэн? Может, это и глупый вопрос, но, по-моему, совершенно безобидный. Сегодня днем, когда мы вынуждены были остановиться у Западных ворот из-за похоронной процессии, мне показалось, что из гроба капала какая-то красная жидкость. Но, клянусь Белоснежными Дамами Полей, я видел сегодня так много необычного, что перестал верить собственным глазам.

При этих словах к Эндимиону Хитровэну сразу же вернулось хорошее настроение. Откинув голову, он начал смеяться, да так, что слезы вы ступили у него на глазах.

– Ох, мастер Амброзий, – еле выговорил он, – это был такой скверный вопрос, что у меня внутри прямо все перевернулось. Благодаря дремучему невежеству населения этой страны я привык, что мои пациенты задают мне удивительные вопросы… Но вы побили все рекорды. «Может ли у покойника идти кровь?» Могут ли свиньи летать? Ха-ха-ха!

Увидя, что мастер Амброзий напрягся и уже готов обидеться, он подавил неуместное веселье и добавил:

– Ну что ж, для человека, перенесшего такое тяжелое испытание, как вы сегодня, мастер Амброзий, вполне простительны галлюцинации… Просто удивительно, что только нам не мерещится, когда мы находимся во власти сильных эмоций. А теперь мне пора идти. Рождение и смерть никого не ждут – даже сенаторов. Поэтому мне нужно идти, чтобы помочь маленьким жителям города появиться в этот мир, а престарелым – уйти из него. А вы тем временем не теряйте надежды. В любой момент один из всадников Мамшанса может прискакать с нашей юной леди на луке седла. И знайте – даже если она отведала того, чего вы опасаетесь, – я уверен, мисс Жимолость при хорошем уходе со временем справится с действием этой отравы и станет такой же здравомыслящей женщиной, как ее мать.

И с этими, такими характерными для него словами утешения, Эндимион Хитровэн заспешил по своим делам.

Мастер Амброзий провел ужаснейший вечер, прислушиваясь к каждому стуку копыт за окном, к каждому шороху у входной двери, в надежде услышать новости о Лунолюбе, пытаясь не слушать болтовню госпожи Жасмины.

– Амброзий, ты бы напомнил клеркам, чтобы они, входя, вытирали ноги. Ты уже забыл, что обещал мне сделать отдельный ход для прислуги? Я не успокоюсь, пока ты этого не сделаешь.

– Как приятно, что с Лунолюбой не случилось ничего серьезного, правда? Но я просто не знаю, что бы я делала сегодня днем, если бы этот добрый доктор Хитровэн не объяснил мне все как следует. Как ты мог, Амброзий, убежать во второй раз и оставить меня в таком состоянии, даже не предложив нюхательной соли? Ах, вы, мужчины, такие бессердечные!

– Что за вредная девчонка эта Лунолюба, взять и убежать! Хотелось бы мне знать, когда они ее найдут и привезут обратно. Было бы так славно, если бы она вернулась домой до зимы, правда? Как жаль, что Ранульф Шантиклер не много младше ее, они бы так подходили друг другу, ты не находишь? Но, я думаю, Флориан Храброштанный будет таким же богатым, а он почти ее возраста.

– Как ты думаешь, Златорада, Сладкосон и все остальные будут шокированы тем, что Лунолюба убежала? – перебил поток ее речи мастер Амброзий, – Но ведь доктор Хитровэн говорит, что девочки есть девочки.

– Ох, милый, а ты помнишь мою тафту, вышитую незабудками и звездами? Я получила ее в приданое. Так вот, я думаю пошить из нее что-нибудь для Лунолюбы. Старые шелка – самые лучшие, и старые краски – тоже, в них нет ни дубильных веществ, ни химикатов. Ты же помнишь мою тафту, не правда ли?

Но мастер Амброзий не мог больше сдерживаться. Он вскочил на ноги и грубо закричал:

– Я тебе отсыплю пригоршню «да» и «нет», Жасмина, а ты весь оставшийся вечер будешь развлекать себя тем, что выбирать и подставлять их к своим вопросам. Я ухожу.

«Надо пойти к Нату… Он мой самый старый друг». Жимолость испытывал сейчас необходимость в обществе Натаниэля.

– Если… если будут какие-нибудь новости о Лунолюбе, то я – у Шантиклеров. Сразу же сообщи, – бросил он через плечо, поспешно покидая комнату.

Да, ему очень хотелось поговорить с Натом. Нельзя сказать, чтобы он очень прислушивался к его мнению, но, поговорив с ним, он сможет лучше разобраться во всем и решить, что делать.

Кроме всего прочего, приятно поговорить с человеком, находящимся в таком же положении, – если, так сказать, сплетня, распространяемая Эндимионом Хитровэном окажется правдой. Но правда это или нет, ясно, что Хитровэн – бесстыжий тип, он не имеет права разглашать профессиональную тайну.

События дня настолько подействовали на мастера Амброзия, что он был уверен: их тень коснулась и Шантиклеров. Он готов был проявить великодушие и успокоить мучившегося угрызениями совести мастера Натаниэля: хотя тот, по твердому убеждению Амброзия, плохо справлялся со своими обязанностями мэра, но справедливости ради его нельзя обвинять в ужасных событиях, которые произошли в Луде.

Он забыл о пропасти, разделяющей магистрат и остальное население города. Вполне вероятно, что в тот вечер единственной темой разговора в каждой кухне, в каждой таверне, в гостиной каждого торговца был побег маленькой мисс Жимолость. Народ прикидывал, в какую кругленькую сумму обойдутся ее уважаемому отцу поисковые группы всадников, прочесывающие страну, не говоря уже об ужасном подозрении о при чине ее побега, которым мастер Амброзий поделился только с Мамшансом. Но ни слова из подобных разговоров не дошло до ушей членов магистрата.

Итак, перед мастером Амброзием открылась парадная дверь Шантиклеров, и до его слуха донеслись дружные раскаты смеха из гостиной.

У них в гостях было семейство Виджил, и вся компания увлеченно ловила моль. Они размахивали носовыми платками, натыкались на мебель и подзадоривали друг друга, употребляя при этом старинные термины оленьей охоты.

– Заходи и присоединяйся к веселью, Амброзий, – крикнул пунцовый от возбуждения и смеха мастер Натаниэль.

Но вместо того, чтобы последовать приглашению, мастер Амброзий взорвался от гнева.

– Вы… вы… бездушные, лепечущие идиоты! – взревел он.

Охотники на моль застыли в изумлении.

– Дохлые Кошки! Что это на тебя нашло, Брози! – изумился мастер Натаниэль – Оленья охота, говорят, была королевской забавой.

– Считается ли моль оленем? – засмеялся мастер Полидор Виджил.

Но в этот вечер старые шутки, кажется, уже не действовали.

– Нат, – угрюмо сказал мастер Амброзий, – проклятие нашей страны пало на тебя и на меня… А ты тут за молью охотишься!

Так вот, «проклятие» было одним из тех слов, которые всегда пугали мастера Натаниэля. Оно так ему не нравилось, что он избегал даже слов, хоть отдаленно напоминавших его по звучанию. Однажды он заставил госпожу Златораду уволить посудомойку только за то, что ее звали Проклита.

Поэтому слова старого друга его взбесили.

– Возьми свои слова обратно, Амброзий! Возьми их обратно! – рычал он – Говори о себе. Никакого… Никакого… пр… ничего такого на мне нет!

– Это неправда, Нат, – возразил мастер Амброзии твердо. – У меня есть более чем серьезные основания опасаться, что Лунолюбу поразила та же болезнь, что и Ранульфа…

– Ты лжешь! – заорал мастер Натаниэль.

– И в обоих случаях, – невозмутимо продол жал мастер Амброзий, – причиной болезни были… волшебные фрукты.