Стефани Лоуренс - Избранница

• Название: Избранница
• Автор: Стефани Лоуренс
• Жанр: Исторические любовные романы

Клуб «Бастион». Союз самых блистательных холостяков лондонского света, давших клятву любой ценой избежать семейных уз и сохранить свою свободу.

Однако под натиском женских чар стены «Бастиона» рушатся — одна за другой…

Тристан Уэмис, граф Трентем, бежал от брака как от чумы, но оказалось, что женитьба для него — главное условие получения наследства.

Отлично… Отчего в таком случае не повести к алтарю бедную провинциальную красавицу, которая не станет мешать мужу вести холостяцкий образ жизни?

Однако Леонора Карлинг готова связать жизнь только с таким мужчиной, который полюбит ее по-настоящему — нежно и страстно, всеми силами души…

---

— Немного. Маунтфорд — настоящего имени я не смог пока установить — по-прежнему находится в городе. Его видели, но негодяй все время переезжает с места на место и прячется, так что поймать его пока не удается.

— А что в Йоркшире?

— Меньше, чем хотелось бы. По записям юристов мы узнали имя наследника Каррадерса: им стал некто Джонатан Мартинбери. Он служит клерком в какой-то адвокатской конторе в Йорке. Он поговаривал о своем желании съездить в Лондон по делам. Похоже, что молодой человек получил ваше письмо, которое ему переслал поверенный из Харрогита. Это и определило его дальнейшие планы. Через два дня после получения письма он отбыл в Лондон на почтовом дилижансе. Но я пока не смог его разыскать.

— Это очень странно. — Леонора хмурилась. — Подумайте сами: если мое письмо заставило его ускорить отъезд, то почему он не попытался дать о себе знать? Не пришел, не написал?

— Согласен с вами, это выглядит необычно. Но возможно и другое объяснение: он собирался в Лондон уже некоторое время назад и, может быть, решил начать с собственных дел… или удовольствий.

— Вы правы, — кивнула Леонора.

На этом разговор о делах закончился: начались танцы. Последние дни танцы были единственной возможностью прикоснуться друг к: другу, взглянуть в глаза, ощутить волнение от близости. Тристан, уважая желание Леоноры, не искал большего. А она не смела попросить — раз сама пожелала получить время на раздумье. Время от времени она встречала взгляд его потемневших глаз и видела там чувственный голод. И то же чувство сжигало ее. Но он молчал, не торопя и не требуя.

Леонора поднялась в свою спальню, забралась под теплое одеяло и свернулась калачиком. Надо наконец что-то решить, сказала она себе. Надо просто посмотреть на возможности и сделать выбор. Возможность первая — принять Тристана таким, какой он есть, и все, что он предлагает. Или жить без него.

Девушка вздохнула. Выбирать-то оказалось не из чего. Что за жизнь ждет ее без Трентема? Страшно даже представить… Она поглубже зарылась в подушку, улыбаясь себе и своему будущему и краем уха прислушиваясь к привычному шуму за дверью. Вот Генриетта засопела, вскочила, и когти ее зацокали по полу, когда она потрусила куда-то. Похоже, в сторону лестницы.

Теперь Леонора была уверена в своем решении, и радость наполнила сердце, словно только что была выиграна важная битва — у прошлого, у себя самой. И победа открыла ей дорогу вперед, туда, где не будет одиночества. На сердце стало легко, так легко, что слезы чуть не полились из глаз. Но она не успела расплакаться: представила, как она сообщит новость Тристану и что он скажет… Интересно, что он скажет? Леонора улыбалась в темноте. Захваченная своими мыслями, она позабыла о времени.

Но в какой-то момент сквозь розовый туман счастья пробралась тревожная мысль: почему не слышно Генриетту? Она ушла… некоторое время назад. В этом не было ничего странного: овчарка частенько бродила по дому ночью — то ли обходя охраняемую территорию, то ли чтобы размяться. Но всегда возвращалась довольно быстро на свое излюбленное место, на пост номер один — коврик у двери в спальню Леоноры. Однако теперь ее там не было.

Девушка убедилась в этом, когда закуталась в халат и открыла дверь. Собака исчезла.

Поплотнее запахнувшись в халат, девушка пошла по коридору к лестнице, слабо освещенной ночной лампой. Овчарка ворчала, перед тем как уйти. Может быть, почуяла кошку у двери. А если не кошку? Если это очередная попытка Маунтфорда проникнуть в дом! Вдруг он что-нибудь сделал с собакой?

Сердце Леоноры сжалось: когда Генриетту принесли в дом, она была лишь смешным меховым комочком. А потом стала настоящим другом. Единственной живой душой, которой девушка, не стесняясь, поверяла свои мысли и чувства.

Она тихонько двигалась к лестнице и продолжала уговаривать себя, что на Монтроуз-плейс полно кошек. Должно быть, подле дома бродили целых две, поэтому овчарка так задержалась.

Вот и лестница. Надо зажечь свечу, ведь внизу совсем темно. Если Генриетта притаилась, выслеживая кошку, можно налететь на нее в темноте. Именно здесь имелся столик, на котором лежали свечи и спички. Взяв простой подсвечник, девушка зажгла свечу и пошла вперед. Стены коридора выступали из тьмы, как только маленькое пламя разгоняло мрак. Это стены ее дома, а потому тени, задержавшиеся в углах и под потолком, не пугали. Тапочки тихонько шлепали по полу. Мимо комнаты дворецкого и экономки. Вот и лестница, которая ведет в кухню.

Леонора взглянула вниз. Сначала ей показалось, что там кромешная тьма, но потом она стала различать светлые квадраты окон, и небольшое окошко над дверью черного хода тоже пропускало немножко лунного света. К сожалению, его было мало, и она смогла различить лишь очертания собаки, лежащей у стены. Овчарка замерла, положив голову на лапы.

— Генриетта? — негромко позвала Леонора, изо всех сил вглядываясь в темный силуэт. Но собака оставалась совершенно неподвижной.

Что-то не так. Ни одно животное, тем более собака, которую зовет хозяйка, не может оставаться столь неподвижным. Тут Леоноре пришло в голову, что, по собачим меркам, овчарке уже немало лет. А вдруг у нее удар? Девушка подхватила длинные полы халата, чтобы не споткнуться, и с криком:

— Генриетта! Что с тобой? — бросилась вниз по лестнице.

Она была уже на последней ступеньке, когда темная тень отделилась от стены и перед Леонорой вырос мужчина. Пламя свечи озарило его лицо дьявольским светом. Леонора открыла рот, но закричать не успела. Голова вдруг взорвалась болью, и свет начал меркнуть. Она успела только удивиться, почему гаснет свеча, вытянула руки вперед — и провалилась во мрак. Последнее, что она услышала, был душераздирающий вой Генриетты. А потом опять боль и тьма.

Долгое время она пребывала в блаженном забытьи, не увствуя боли. Потом сознание стало возвращаться, и некоторое время Леонора просто слушала голоса, звучавшие вокруг. Слов она не разбирала — просто какие-то звуки были сердитыми, а остальные — испуганными. И что-то хорошее тоже было. Ах да, это Генриетта, она здесь, рядом, сопит ужасно и лижет ее пальцы своим шершавым языком.

Леонора попыталась открыть глаза, но это оказалось дедом нелегким. Веки словно налились свинцом, ресницы склеились и не желали пропускать свет. Голова болела. Она неуверенно поднесла руку ко лбу и поняла, что голову стягивает повязка. Голоса разом смолкли.

— Она пришла в себя!

Это ее горничная, Харриет. Вот она осторожно погладила хозяйку по руке и преувеличенно бодрым голосом произнесла:

— Не волнуйтесь, мисс, доктор уже был и сказал, что ничего серьезного. Скоро будете как новенькая.

— Ты в порядке, сестричка?

Джереми тоже был где-то рядом… «А собственно, где я, — подумала Леонора. — Это не постель. Ноги чуть выше головы. Гостиная, должно быть».

— Просто полежи спокойно, дорогая, — раздался расстроенный голос дяди. Он тоже осторожно погладил племянницу, почему-то по коленке. — Бог знает, куда катится этот мир.

— Она быстрее придет в себя, если вы не будете толпиться вокруг и беспокоить ее. — Это больше напоминало рычание, но Леонора готова была улыбнуться.

Тристан.

Она открыла глаза и сразу увидела его. Он стоял в ногах кровати и выглядел… страшно — так неподвижно-сосредоточенно было его лицо, таким недобрым светом горели глаза…

— Что произошло? — спросила Леонора.

— Вас ударили по голове.

— Это я помню. — Она с трудом скосила глаза туда, где подле ее руки сопела Генриетта. — Я пошла искать Генриетту. Ее не было слишком долго, и я начала волноваться…

— И вы пошли за ней вниз.

— Да. Я подумала, что с ней что-то случилось… И она правда лежала там, у задней двери, совсем неподвижная…

— Кто-то подсунул под дверь блюдце с портвейном, добавив в него приличную дозу лауданума[1]. Собака заснула.

Леонора положила ладонь на большую мохнатую голову и заглянула в темные преданные глаза.

— Она в порядке?

— Абсолютно. Доза была недостаточно велика, чтобы причинить ей серьезный вред. Просто вызвала сонливость.

Девушка вздохнула, поморщилась от резкой боли в голове и, взглянув на Тристана, твердо сказала:

— Это был Маунтфорд. Я столкнулась с ним на лестнице нос к носу.

Лицо Трентема исказилось от ярости, и Леонора слегка испугалась: она чувствовала себя виноватой в том, что не проявила должной осторожности.

Но остальные, не понимая, о чем речь, в недоумении и растерянности смотрели на нее.

— Кто такой Маунтфорд? — спросил Джереми. — О чем вообще речь?

— Это тот грабитель, которого я видела в саду, — неохотно пояснила Леонора.

Эти слова повергли сэра Хамфри и Джереми в шок. Реальность настигла их неожиданно и грубо поставила перед фактом, который никак нельзя было приписать бурному воображению девушки и проигнорировать. Воображаемый объект не мог одурманить собаку и ударить ее по голове.