Стефани Лоуренс - Избранница

• Название: Избранница
• Автор: Стефани Лоуренс
• Жанр: Исторические любовные романы

Клуб «Бастион». Союз самых блистательных холостяков лондонского света, давших клятву любой ценой избежать семейных уз и сохранить свою свободу.

Однако под натиском женских чар стены «Бастиона» рушатся — одна за другой…

Тристан Уэмис, граф Трентем, бежал от брака как от чумы, но оказалось, что женитьба для него — главное условие получения наследства.

Отлично… Отчего в таком случае не повести к алтарю бедную провинциальную красавицу, которая не станет мешать мужу вести холостяцкий образ жизни?

Однако Леонора Карлинг готова связать жизнь только с таким мужчиной, который полюбит ее по-настоящему — нежно и страстно, всеми силами души…

---

Тон был пренеприятный, и Леоноре очень не хотелось ни о чем его спрашивать. Но Трентем просто замолчал — что оставалось делать?

— Каким же образом?

— Возможно, вы не ожидали и не желали, что я попрошу вас сочетаться со мной законным браком. Но поскольку вы меня соблазнили и я теперь ваша жертва, я требую, чтобы вы согласились на брак.

Он повернулся и уставился на нее. Приоткрыв рот, Леонора смотрела в его глаза и понимала, что он серьезен — совершенно серьезен!

— Это… это неразумно! Вы не хотите на мне жениться — это невозможно! Вы просто создаете трудности — себе и мне!

Она вывернула кисть, вырываясь. И обидно было сознавать, что руку она высвободила только потому, что он позволил. Леонора торопливо выбралась из кровати. Страх, гнев и раздражение переполняли ее душу. Где же эта чертова рубашка?

Тристан сел и смотрел на нее: на предплечьях ясно виднелись синяки. Ему стало нехорошо при мысли о своей несдержанности, но он вспомнил о нападении и перевел дух: это сделал Маунтфорд.

Но когда она нагнулась за рубашкой, оказалось, что он тоже оставил следы на нежной коже — на бедрах и на груди виднелись следы страстных поцелуев и объятий, — правда, это не были такие ужасные синяки, как на руках, и все же Тристану было жаль ее и неловко и он тихонько выругался. Она быстро оправила рубашку и спросила:

— Что?

— Ничего.

Он тоже встал и начал одеваться.

Тристан поднял с кровати ее платье. На юбке осталось лишь небольшое красное пятно. Он вдруг почувствовал, что со дна души поднимается нечто — темное, первобытное чувство. Стараясь вернуть самообладание, он старательно встряхнул и расправил смятое платье и отдал его Леоноре. Она высокомерно кивнула. Тристан застегнул рубашку, затем жилет, повязал галстук. Леонора возилась с платьем, и он сообразил, что она не умеет одеваться без помощи горничной.

— Позвольте мне.

Он ловко затянул шнуровку на спине, но прежде чем отпустить ее, притянул к себе за кончики шнурка и прошептал в ухо:

— Я принял решение. Я собираюсь жениться на вас.

Девушка выпрямилась, глядя перед собой, медленно повернулась, приняла из его рук плащ и очень уверенно и спокойно ответила:

— Я тоже приняла решение. Я не выйду за вас замуж. Я никогда и не собиралась выходить замуж.

Они спорили, спускаясь по лестнице, яростно шипели друг на друга, пока шли к парадной двери (чтобы Биггс не услышал), и опять ругались в полный голос в саду.

Трентем так и не смог поколебать ее решимость сохранить свое одиночество. И что самое главное — он никак не мог понять причин ее отказа. Ну почему двадцатишестилетняя девица, которую он только что приобщил к тайнам и радостям плотских утех — и ей понравилось, в этом сомнений не было, да она и не отрицала, — так вот, почему эта самая бывшая девица отказывается выйти за него замуж, если он молод, хорош собой, джентльмен, граф и владелец домов и приличного состояния? Раздосадованный, он пригрозил, что отправится прямиком к ее дяде и попросит ее руки. И если потребуется — расскажет, что они уже были близки.

Тут она остановилась, посмотрела на него — с неподдельным ужасом — и прошептала:

— Вы клялись, что все останется между нами.

И он отступил и, удивляясь сам себе, заверил, что никогда ничего подобного не сделает. Вот так — пойман на собственных словах. Хуже — против него использовали его же порядочность. Что может быть глупее и обиднее!

Позже вечером Тристан сидел в своей библиотеке — у камина, с бокалом хорошего бренди — и все пытался найти какой-то выход и разработать очередной стратегический план. Сначала он вспомнил все, что было между ними: они ведь много разговаривали, но гораздо важнее были мысли и эмоции, которые стояли за их словесными перепалками. Возможно, он не мог понять всего, но кое в чем был уверен, а именно: Леонора искренне полагала, что просто не может заинтересовать такого мужчину, как он, граф Трентем; заинтересовать настолько, чтобы он пожелал жениться на ней.

Теперь нужно было привести в порядок свои мысли. Он пил бренди, смотрел на огонь и через некоторое время решил, что может облечь свои эмоции и чувства в слова. Не важно, что она думает по поводу своей привлекательности. Он, Тристан, хочет получить эту женщину. Она должна жить в его доме и спать в его постели. Это было немножко странно: никогда раньше он не испытывал такой необходимости, таких собственнических наклонностей. Словно какой-то дремучий инстинкт вдруг овладел им. Зато все стало намного проще. Оказалось, что и выбора-то нет. Чтобы жить дальше, он должен на ней жениться — вот и все.

Осталась одна проблема: убедить Леонору выйти за него замуж. Некоторое время Трентем обдумывал этот вопрос, как стратег обдумывает предстоящую кампанию. Потом встал и отправился к старым дамам. Любой стратег знает: информация — ключ к успеху.

Обед с тетушками явился тяжелым испытанием. Во-первых, тетя Милдред, леди Уорсингем, все еще строила матримониальные планы в отношении Леоноры, а предстоящий сезон — время приемов, вечеров и бурной светской жизни — привел ее в боевое расположение духа. Но вообще-то не тетушка была виновата в его дурном настроении и крайней рассеянности. Виноват, само собой, был Трентем.

Прошла ночь, наступил новый день, но перед мысленным взором Леоноры то и дело вставали картины, вгонявшие ее в краску: их тела, единые в ритмичном движении, его лицо — странно откровенное, без маски очаровательного светского льва. Он был весь во власти своих эмоций, она видела и понимала это. И эти его чувства пугали. Восхищали. Завораживали.

Желая, с одной стороны, скрыться ото всех, а с другой — отвлечься от воспоминаний, она принялась разбираться в ящичках бюро. В двенадцать часов раздался звонок в дверь. Леонора слышала, как Кастор пошел открывать, и потом услышала звонкий голос тетушки Милдред: «В маленькой гостиной? Не трудитесь — я прекрасно помню дорогу!»

Девушка быстро закрыла бюро, встала и, обратившись лицом к двери, ждала, удивляясь, что могло сподвигнуть тетушку на повторный визит так быстро.

Костюм Милдред был выдержан в соответствии с последней модой — только черный и белый цвета.

— Дорогая. — Она быстро подошла в Леоноре и взяла ее за руки. — Который раз я нахожу тебя в полном одиночестве, и сердце мое разрывается. Я была бы счастлива, согласись ты составить мне компанию — мне нужно сделать еще несколько визитов, — но ведь ты откажешься, так что я даже просить не буду, зачем понапрасну тратить слова и расстраиваться!

Леонора поцеловала тетушку в надушенную щечку и пробормотала слова благодарности, ожидая продолжения, которое не замедлило последовать:

— Ужасный ребенок! — Тетушка присела на диван, аккуратно расправила юбки. — Я пришла, потому что у меня для тебя чудесный сюрприз! Представь, у меня есть билеты на сегодняшний вечер: новая пьеса с мистером Кином в главной роли! Все билеты раскуплены на недели вперед. Эта пьеса будет событием сезона, подумать только! И тут такая удача, просто подарок судьбы: моя подруга преподнесла мне эти билеты! Надеюсь, ты не откажешься пойти со мной? Герти, конечно, тоже идет, так что я очень на тебя рассчитываю. — Дама посмотрела на Леонору умоляюще. — Дорогая, соглашайся! Ты же знаешь, Герти будет бубнить весь спектакль и испортит мне все удовольствие. А при тебе она будет паинькой.

Герти приходилась Милдред старшей сестрой. Кроме того, она никогда не была замужем. О мужчинах дама имела весьма нелестное мнение и никогда не упускала случая поделиться с сестрой своими мыслями по этому поводу. При Леоноре она сдерживалась, почитая ту еще слишком юной для того, чтобы знать суровую правду жизни.

Леонора колебалась. Каждый поход в театр с тетушкой заканчивался знакомством по меньшей мере с двумя джентльменами, которые, с точки зрения леди Уорсингем, могли рассматриваться как кандидаты в мужья. Но с другой стороны, она увидит новую пьесу и, если повезет, сможет отвлечься от своих мыслей.

Ужасно хотелось посмотреть наконец на знаменитого Эдмунда Кина, о котором столько говорят в свете.

— Хорошо, — кивнула Леонора и, заметив триумфальную улыбку, которую тетушка не смогла скрыть, тут же добавила: — Но я не желаю, чтобы в антракте меня прогуливали в фойе словно племенную кобылу.

Милдред. небрежно махнула рукой:

— Если хочешь, можешь вовсе не покидать ложу, даже во время перерыва. А теперь пообещай, детка, что наденешь свое темно-синее платье! Тебе все равно, а мне будет так приятно!

— Обещаю. — Тетушке невозможно отказать. К тому же Леонора тоже любила это платье. — Но предупреждаю, я непотерплю бездельников, которых вам вздумается пригласить и которые будут нашептывать мне глупости на ушко во время спектакля.

Милдред вздохнула и сказала как-то очень задумчиво:

— Когда я была молоденькой девушкой, то наличие рядом джентльмена, нашептывающего на ушко разные милые глупости, было верхом несбыточных мечтаний.