Владимир Мединский - О русском воровстве, особом пути и долготерпении

• Название: О русском воровстве, особом пути и долготерпении
• Автор: Владимир Мединский
• Жанр: Публицистика

Национальная русская черта с давних пор - даже не со времен Карамзина с его «Воруют-с», а еще раньше, с эпохи кормлений - это всеобщее воровство, коррупция и взяточничество. И то, что всю Россию до сих пор не разворовали «под ноль», говорит только об одном: слишком богатая страна. Любой всплеск коррупции - не что-то уникальное, а лишь продолжение нашей старинной национальной традиции.

Почему власть это терпит? Потому что сама в этом активно участвует. А главное, потому что терпит это народ. Русский народ долготерпелив и «вынесет» все. Мы знаем: в Париже повысится на пять евроцентов проезд на автобусе - сразу забастовка. В Англии захотят закрыть пару убыточных шахт - всеобщая стачка шахтеров. А у нас для того чтобы шахтеры зароптали, надо года три минимум просто не платить им зарплату. В общем, долготерпение и надежда на власть - исконно русская черта. «Вот приедет барин - барин нас рассудит».

Все это вместе взятое отличает нас и от Запада, и от Востока. Запад есть Запад, Восток есть Восток, говаривал Киплинг, а мы добавим: Россия есть Россия. Между ними мы и находимся. Умом нас, естественно, не понять… Измерять - тоже дело бесперспективное. Таковы особенности нашей национальной охоты, рыбалки и пр. - в общем, национального характера. Такая уж у нас загадочная русская душа.

И последнее. С такой нашей созерцательной православной духовностью, наложенной на русскую лень и разгильдяйство, конечно за всю свою историю ничего нормального в технократическом плане создать мы якобы не могли. Воровали, это было (это как раз по-нашему). Там стащим у американцев чертежи атомной бомбы, там - самолет братьев Райт перерисуем.

Блоху подковать еще можем. Но к эффективному труду не годимся в принципе. И все попытки власти развивать нанотехнологии, компьютеры, станкостроение - это все бред сумасшедшего. Или пиар. Единственное, к чему мы приспособлены, так это возить пеньку, лес, нефть да газ в оплату за «все, чем для прихоти обильной торгует Лондон щепетильный». И дергаться по этому поводу не надо. Таково наше историческое место во всемирном разделении труда.

Так было всегда и именно поэтому так будет всегда…

Вот четыре тезиса, с которыми в этой книге мы будем спорить.

Автор будет доказывать, что если так отчасти и есть сейчас, это совсем не значит, что так было всегда. И что по-другому - быть не может.

Читайте, думайте, спорьте.

---

Еще один иноземный посол, на этот раз из Голландии, Фан-Кленк рассказывает, как его обманули в Москве - всучили негодную шкурку соболя с вылезшей шерстью. Нехорошо, кто спорит? Но почему уважаемый дипломат распространяет сильные эпитеты на весь народ и считает, что все русские - жулики и воры?[10]

Скоро мы увидим, что о нравственных качествах русских есть и совершенно другие высказывания иностранцев. Но именно негативные оценки (по большей чести мало доказательные и пристрастные) были любовно собраны, сочтены за истину в последней инстанции и легли в основу очередного мифа о неискоренимой русской вороватости. Почему?

Наверное, механизм тут принципиально такой же, как и механизм создания других черных мифов о России. Есть люди, иногда непонятливые иностранцы, а иногда разобиженные на жизнь соотечественники, которые сказали о нашей стране и нашем народе некие обобщенные гадости. И есть другие люди, которые их с большим мазохистским удовольствием повторяют, постепенно превращая чужую злобную остроту или литературный анекдот в истину в последней инстанции.

Со временем мы даже научились не только жить с таким представлением о самих себе, но даже ловко выворачивать этот миф, превращая русскую склонность к криминалу чуть ли не в достоинство. А если и не в достоинство, то, по крайней мере, в некую вполне приличную, не очень мешающую жить национальную особенность.

Возьмем хотя бы «Алтын-толобас», книгу господина Чхартишвили.[11] Повествование в романе ведется в двух временных пластах: в XVII веке и в наши дни. В XVII веке в Россию приезжает завербованный иноземец, голландец Ван Дорн. Не успел он пересечь границу, как на первом же постоялом дворе его обокрали. Разумеется, за границей с путешественником никак не могло произойти ничего подобного! А у нас это норма, что поделаешь. Ван Дорн находит один выход из положения: принимается продолжительно и пребольно избивать самого вероятного преступника. И возвращает украденное! Дальнейшие приключения Ван Дорна тоже в таком духе: он забывает поднести «подарки» чиновникам - ведь за границей, «во всех цивилизованных странах» взяток не берут, все честные. А у нас, понятное дело, национальные традиции такие. И опять обижают Ван Дорна, приходится прибегать к высокопоставленным покровителям.

В XX веке отдаленный потомок Ван Дорна, британский подданный Фандорин опять приезжает в Россию. И с ним происходит то же самое! Не успели колеса поезда застучать по русской территории, как его обокрали. Действия те же: насилие над предполагаемыми ворами, возвращение украденного. И далее - невероятное количество криминальных приключений. Мафия, перестрелки, ночные клубы, заказные СМИ, наемные суперкиллеры, «стрелки», бандитские бани и «терки» в ресторанах, крестные отцы и т. д., и т. п. Все это в Москве, конечно же. Ведь в России без этого невозможно.

Приключения и предка, и потомка выглядят, скорее, весело, чем страшно, но образ страны рисуется… понятно какой. Получается, мы и правда отличаемся от Запада невероятной криминогенностью, вороватостью, преступными наклонностями. Нигде нет и никогда не было ничего подобного нашему «беспределу».

«Зато» как все увлекательно и весело! Россия предстает местом жизни веселых и симпатичных «беспредель-щиков». Жить здесь возможно не по законам, а только «по понятиям», приспосабливаясь к «вековым» обычаям русских. Тогда и воры не очень опасны, и даже профессиональный убийца-киллер, которому «заказали» Фандо-рина ХХ века, оказывается симпатягой. Приятный такой парень, просто работа такая. И вообще мы славные ребята, с нами легко и здорово. Не зря же и Ван Дорн в XVII веке, и его отдаленный потомок Фандорин в ХХ навсегда остаются в России.

А ведь и правда, здорово придумано! Не отрицая того, что русские - вор на воре, никакого закона в стране нет, автор все равно талантливо создает весьма привлекательный образ России, только как бы «от обратного». Диву даешься.

Здесь мы выходим на еще одну удивительную особенность русской интеллигенции.

Оправдание преступников

- А ты!… Ты - вор! Джен-тель-мен удачи… Украл, выпил - в тюрьму! Украл, выпил - в тюрьму! Романтика!

Из фильма «Джентльмены удачи»

Русская интеллигенция исстари вообще не очень видела разницу между добропорядочным гражданином и жуликом. Для городских интеллигентов вор, крестьянин, рабочий, мещанин, купец как-то не сильно различались. Все они сливались в одну смутную массу «народ», и по одним легко судили о других.

Хитров рынок и его обитатели. 1900-е гг. Почитайте Гиляровского «Москва и москвичи» о Хитровке. Погуляйте потом в районе Солянки-Маросейки-набережной Яузы теплой летней ночью. Не поверите, как говорил бессмертный НТВшный Хрюн: «Вставляет»

Гиляровский описывает поразительную вещь, как московские «интеллигенты» умилительно просят его съездить с ними на Хитровку, Кулаковку, в притоны Сухаревки, в разного рода подозрительные кабаки и сомнительные кварталы для того, чтобы… пообщаться с отбросами общества: нищими, ворами и бродягами.[12] Своего рода «хождение в народ», правда, очень комфортное - близко от дома, ночуем «у себя», - дешево и сердито.

Здесь действительно некое отличие российского интеллигента от европейца: никогда бы не пришло в голову британцу искать общения с народом на «Дворе отбросов», а французу - на «Дворе чудес».[13]

Зато русские современники Гиляровского почему-то искали «настоящий народ» на Хитровом рынке и, видимо, судили о нем также по обитателям этого мрачного места.

Вспомним, что и народники конца XIX века считали бродяг и воров самой обычной частью народа. Соответственно, они и народу легко приписывали такое же отношение к блатному миру. Хотя сам народ, особенно крестьяне, надо думать, были с ними совершенно не согласны.

Можно привести много самых фантастических представлений, которые городские умники приписывали народу. Взять хотя бы отношение к Степану Разину. В русском «трудовом крестьянстве» вообще-то никогда не жаловали уголовных, и многократный убийца и грабитель Степан Разин никогда не был народным героем, образцом для подражания и объектом восхищения. Никто и никогда в деревне не пел о нем песен и с почетом его не вспоминал, и «подвигов» его не собирался воспроизводить. В народном сознании Степан - разбойник и страшный преступник, поправший все законы божеские и человеческие.

В середине XIX века русские фольклористы собирают сказания народа и обнаруживают: нет на самом деле никаких ни сказок, ни былин, ни историй о «положительном» народном герое Стеньке Разине-казаке. Есть устрашающие истории о его жестокости, о кровавых и мрачных деяниях. Народная молва помещала Разина строго в аду, и наказание ему было определено под стать грехам: вечно грызть раскаленные кирпичи.

И что же? Интеллигенция устыдилась и одумалась? Нет. Напротив, она создала странный романтический культ разбойника.

История такая. В книге голландского ремесленника Яна Янсена Стрейса (или Стрюйса) «Три путешествия» описано, как Степан Разин утопил в Волге некую персидскую княжну. Книга издавалась во времена Алексея Михайловича Романова в Амстердаме, потом ее перевели на многие языки. На русском книга вышла в Москве только в 1935 году.[14] Этот Стрейс с 1668 года работал парусным мастером в России и находился в Астрахани во время разинского бунта.

В 1824 году в журнале «Северный Архив» в статье о путешествии Стрейса был воспроизведен фрагмент из его книги: «…Мы видели его [С. Разина] на шлюпке, раскрашенной и отчасти покрытой позолотой, пирующего с некоторыми из своих подчиненных. Подле него была дочь одного персидского хана, которую он с братом похитил из родительского дома во время своих набегов на Кавказ. Распаленный вином, он сел на край шлюпки и, задумчиво поглядев на реку, вдруг вскрикнул: „Волга славная! Ты доставила мне золото, серебро и разные драгоценности, ты меня взлелеяла и вскормила, ты - начало моего счастья и славы, а я, неблагодарный, ничем еще не воздал тебе. Прими же теперь достойную тебе жертву!“ С сим словом схватил он несчастную персиянку, которой все преступление состояло в том, что она покорилась буйным желаниям разбойника, и бросил ее в волны. Впрочем, Стенька приходил в подобные исступления только после пиров, когда вино затемняло в нем рассудок и воспламеняло страсти. Вообще он соблюдал порядок в своей шайке и строго наказывал прелюбодеяние».[15]

Б. Кустодиев «Степан Разин». 1918 г.

История, что и говорить, впечатляющая. К сюжету обращались не раз, в том числе и А. С. Пушкин.

… «Как на лодке гребцы удалые,
Казаки, ребята молодые.
На корме сидит сам хозяин,
Сам хозяин, грозен Стенька Разин,
Перед ним красная девица,
Полоненная персидская царевна.
Не глядит Стенька Разин на царевну,
А глядит на матушку на Волгу.
Как промолвит грозен Стенька Разин:
„Ой ты гой еси, Волга, мать родная!
С глупых лет меня ты воспоила,
В долгу ночь баюкала, качала,
В волновую погоду выносила.
За меня ли молодца не дремала,
Казаков моих добром наделила.
Что ничем тебя еще мы не дарили“.
Как вскочил тут грозен Стенька Разин,
Подхватил персидскую царевну,
В волны бросил красную девицу,
Волге-матушке ею поклонился».

[16]