Артур Баневич - Похороны ведьмы

• Название: Похороны ведьмы
• Автор: Артур Баневич
• Жанр: Фэнтези

Приключения чароходца Дебрена из Думайки – ДОСТОЙНОГО НАСЛЕДНИКА ведьмака Геральта – ПРОДОЛЖАЮТСЯ! Первый попавшийся заказ, за который он берется, вконец поиздержавшись, только КАЖЕТСЯ простым… в реальности же дело о запоздалом погребении графини-ведьмы, три месяца назад обращенной в камень, сулит немало НЕОЖИДАННОСТЕЙ… Надежная и хорошо оплачиваемая работа в славном городе Фрицфурде, известном своим телепортом, превращается в СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНОЕ расследование, во время которого Дебрену предстоит сделать ТО, ЧЕГО НЕ СОВЕРШАЛ ДО НЕГО ни один чароходец…

---

Он переждал еще мгновение, потом сел и перевел взгляд на хрупкую женскую фигурку с арбалетом на коленях.

– Что вы, чума вас побери, вытворяете? – захрипела Курделия фонт Допшпик. – Что это такое?

– Демонстрация глупости, – сказал он, глядя на изорванный, растрепанный наконечником болта конец веревки. Конопляная, холера, осмоленная… Достаточно было одной маленькой молнии.

– К счастью, она умнее нас. – Вильбанд тоже сел, вымученно улыбаясь чародею. – Ну все. Конец. Можете встать, госпожа.

Она уперлась головой о скалу, несколько мгновений смотрела на камнереза потухшим взглядом, потом вывела его из заблуждения:

– Не издевайся, Вильбанд. Ты прекрасно знаешь, что встать я не могу.

– Еще.

Дебрен молча принял стакан из маленьких, уже наполовину розовых пальцев. Она пила жадно, и брызги воды смыли серый камуфляж и с некоторых других мест. Особенно тех, которые выделялись сильнее и не так потели. Там из-под серости вместо розового выглянуло что-то бурое, неприятно поблескивающее в свете солнца.

Подставляя стакан под слив, расположенный на боковой стенке бочкоката, он подумал, что именно поэтому Вильбанд смотрел в основном на лицо. Лицо ей не приходилось ничем мазать, пота было достаточно. И очень хорошо, что достаточно. Запах чувствовался одинаково сильно, независимо оттого, на какое место смотреть, а лицо Курделии привлекало взгляд как раз менее всего.

Он наполнил стакан, вернулся к скале и вздохнул. Ничего подобного. Ну, может, когда она не смотрела. Но сейчас его встретил хмурый взгляд ореховых глаз, и зачатки оптимизма полетели в тартарары. Потому что как раз в привлекательности этому лицу отказать было нельзя. Слегка приплюснутый нос, чуточку югонский или западницкий по форме, слишком резко выделяющиеся надбровные дуги, какая-то угловатость подбородка. Все по отдельности – ни к черту, никакой возможности сложить в радующее глаз целое. А эффект? Точно такой же, как с женским тазом: неизвестно почему у человека вдруг пересыхает горло, а в другом месте набирается влага. Нет, красивой она не была и никогда не будет. Но существует гигантская разница между красотой и привлекательностью, и, производя на свет Курделию фонт Допшпик, природа воспользовалась этим на полную катушку.

– Благодарю.

Возвращенный ему стакан был грязным, а в углах темно-розовых, с трудом улыбающихся губ он углядел оттенок сырого мяса. И все же ответил улыбкой. Голос у нее был приятный. Слегка простуженный. Как у Ленды. И, как голос Ленды, отдавал скрываемой грустью, за которой стояли житейская мудрость и нечто такое, что отличает женщину от глуповатого подростка.

Он чувствовал, что они могли бы сидеть рядышком и без устали беседовать целыми клепсидрами. Порой он встречал таких женщин. Редко. И поэтому сейчас был здесь, подавал воду и беззаботно улыбался, как улыбается рыцарь даме во время приятного застолья.

Вильбанд столь деликатным не был.

– Словно кнехт какой лакаете, госпожа, – буркнул он. – А женщина вы маленькая. Не поместится, и хлопоты себе наживете.

– Покрупнее тебя-то. – Что-то неприятное сверкнуло у нее во взгляде. – Три стопы, одиннадцать с половиной пальцев. Без обувки. А в тебе и трех, думаю, не будет.

– Если встану, – он смело пошлепал по прикрытой брючиной культе, – то будет три и восемь. А стоять могу. Не то что вы… графиня.

Пальцы графини гневно сжались на покрывающем колени сукне, выполнявшем до того роль спины Вильбандовой курточки. Ее рубашку длинной назвать было нельзя, и когда она сидела, по-везирацки скрестив ноги, у нее могли возникать проблемы. Поэтому, когда Дебрен начал беседу с идиотски глупого вопроса, поинтересовавшись, не замерзла ли она, графиня деревянным голосом ответила, что, дескать, да, а Вильбанд всем на удивление кинул ей курточку и подъехал к скале только после того, как ее голые ноги скрылись под латаной-перелатанной одеждой.

Потом Дебрен, не спрашивая согласия, прижал щеку к скале, глянул за спину Курделии, пощупал камень рядом с твердеющей шеей. Пробормотал что-то невразумительное, отправился за водой. Они не разговаривали. Она пила стакан за стаканом, потом, утолив наконец жажду, гордо заявила:

– Я стала графиней, в частности, для того, чтобы первый встречный поганец не дразнил меня карлицей.

– А не по любви? – Камнерез скривил губы в неприятной улыбке. – Бедный граф Крутц.

– Лучше… – Дебрен замялся, пытаясь найти подходящий предлог, – проверь, что там с Зехением.

– Ты только что оттуда вернулся. Жаль, попутно русалку не прихватил.

– Русалку? – Курделия нахмурила брови. – Надо думать, не…

– Нет, – успокоил ее Дебрен. – Мы не браконьеры, если это, конечно, подпадает под определение браконьерства. Мы – о статуе. Я же говорил: Вильбанд – скульптор. Художник.

– Брусчатку художественно укладывает? -съязвила она.

– Случалось, – опередил чародея Вильбанд. – Одним талантом не проживешь. Мир полон глупцов, измеряющих его локтями и… пальцами. – Ведьма, кажется, немного потемнела под слоем каменной пыли. – И не надо больше о резьбе. Вы живая, госпожа, а значит, и задание пошло коту под хвост.

– Он получил задание вытесать тебе саркофаг, – пояснил Дебрен, не сомневаясь в том, что графиня тут же скажет Вильбанду что-то такое, после чего тот примется упаковывать инструменты, принуждая его, Дебрена, выбирать. А выбирать он не хотел. В обоих еще кипела кровь после борьбы, они еще не могли рассуждать здраво, но он уже понемногу приходил в норму. И все лучше понимал, что проблемы отнюдь не кончились. По-настоящему-то они только еще начинались.

– И вы думаете, я в это поверю? – усмехнулась Курделия.

– Мне казалось, – с легким укором проговорил магун, – это уже пройденный этап.

– Что? Недоверие? – Она рассмеялась, теперь уже во весь голос. – После жатвы мне стукнет тридцать, Дебрен. Может, я ростом и не вышла, но глупой соплячкой меня не назовешь.

– Мы могли тебя убить, госпожа, – напомнил он.

– Как и я вас. – Она по-прежнему усмехалась. – И что из этого следует? Что все мы жуть какие благородные? А может, просто дальновидные? Может, Вильбанду не нравится труп графини со следами молота на лбу? А тебе – тело, излучающее боевую магию в смертельной дозе? Этот замок все еще чего-то стоит, да и каменоломня…

– Каменоломня?

– Что? Удебольд забыл сказать? Я была настолько глупа, что предоставила ему должность управляющего. Но каменоломня по-прежнему принадлежит мне. В сумме этого вполне достаточно, чтобы власти заинтересовались обстоятельствами смерти. Бургомистр Кольбанца уже однажды пытался прибрать имущество к рукам. Могу поспорить, что и Удебольд охотно вырвет его у меня под любым предлогом.

– Погоди… Ты полагаешь, что мы хотим тебя…

– Не оскорбляй меня, Дебрен. Голова у меня размером не вышла, как и все остальное, но я далеко не дура. Конечно, полагаю. Вернее, подозреваю. Ты только глянь на него! – Она указала на Вильбанда пальцем с овальным, красиво обгрызенным ногтем. Лишь теперь Дебрен заметил, что на руках у нее нет украшений. – Лапы у него, ничего не скажу, как у борца, но ног почти нет. И что делает этот несчастный калека? Резво взбирается в своей тележке на самую высокую в округе гору. Чтобы вытесать саркофаг живой бабе, к тому же неплатежеспособной. Кто в это поверит?

– Удебольд должен был… – Дебрен не договорил. Что-то заставило его задуматься. А потом уже поздно было продолжать и делать вид, будто все в идеальном порядке. Он не подозревал Вильбанда, не хотел его подозревать, но…

– Ты камнерез, – воспользовалась моментом Курделия. – Из Кольбанца? И запросто принял заказ у моего кузена? Без задатка, на слово? – Она гневно фыркнула. – Идиоткой меня считаете?

Дебрен хотел было возразить, но не успел.

– Нет, – спокойно сказал Вильбанд, потом протянул руку за спину, к сильно покореженному ящику для инструментов, открыл какую-то крышку, вытащил сложенный вчетверо пергамент со свисающей на тесемке печатью. – Вы правы, госпожа Допшпик. А точнее – девица Римель. – Курделия метнула на него злобный взгляд. – Потому что это больше касается Римелей, а не вас, дворянки.

– О чем ты? – осторожно спросила она.

– Прошло много лет, но в конце концов я получил приговор суда. Не помните? – По растерянному взгляду женщины было прекрасно видно, что она не помнит. – Синий гранит, три локтя на два с половиной, на семь. Из того ущелья, за озером.

– Из Растреска? – Ее мысли несколько мгновений были далеко отсюда. И, пожалуй, в очень далеком времени. Дебрен видывал подобный туман, застилающий глаза стариков, вспоминающих годы юности. Только у них туман излучал хоть и тоскливый, но спокойный свет. Ее глаза помрачнели.

– Тогда его так никто не называл. Ну, разве что между собой. Но при клиентах никогда… Отец ни за что бы… Он был осторожен: уходя утром на работу, обязательно осматривал черенок молота, не треснутый ли. А тут камень для важного памятника, мало того что большой, так еще дорогой, как…