Богдан Петецкий - Зоны нейтрализации

• Название: Зоны нейтрализации
• Автор: Богдан Петецкий
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1972

БОГДАН ПЕТЕЦКИЙ – польский фантаст, по профессии востоковед. Входит в число ведущих и лучших.

Дебютировал в 1971 году на удивление неудачной повестью «На половине пути». За ней последовали «Зоны нейтрализации» (1972), «Только тишина» (1974), «Люди со звезды Фери» (1974), «Операция «Вечность» (1975), «Рубин» прерывает молчание» (1976, переведена в самиздате).

На этом серьезный период творчества автора пока что закончился. Дальнейшие произведения представляют собой фантастические «боевики», нередко с элементами детектива, предназначенные для детей старшего пионерского возраста. Это повести «Икс-1, отдай «звезду»!..» (1977), «Сола с северного неба» (1977), «Прямо к звездам» (1978), «Королева космоса» (1979), «Солнечный ветер» (1980).

Ряд рассказов («А.Б.В... двадцать четыре» и т.д.) был опубликован в периодике.

Официально не переводился.

---

Попробовать, по врожденной глупости, тот же финт еще раз? Я пожал плечами. На этот невольный жест ответило все мое тело, лениво изменив положение на более вертикальное. Я усмехнулся. Уже пришел в себя. Вытащил пистолетик, подрегулировал стрелку тахдара, устанавливая курс на «Уран» и нажал спуск. На этот раз до люка я скорее добрался, чем доплыл, цепляясь рукавицами за шершавый панцирь. Энергобаллон пистолетика был пуст до последнего миллиграмма.

Они даже не шевельнулись, когда я объявился в кабине.

– Код? – спросил я, устраивая в своем кресле.

– Пошел, – буркнул Рива.

Не скажу, чтобы они были мной довольны. Наверно, прикидывали, кого из них я отправлю доделывать за меня эту работенку. Я прокрутил назад ленты записей и проглядел полный отчет о моем собственном поведении, дополненный впечатлениями Ривы и Снагга, когда те следили за контрольным экраном, на котором не было видно, как я боюсь – и еще раз передал все материалы на базу. Потом приказал Риве запрограммировать зонд.

– Лазерный? – неохотно спросил он.

– Коммуникационный, – ответил я. – Прицепи к нему метров двести кабели с электромагнитом. Пусть зависнет над объектом на безопасном расстоянии. И постарается вынудить его из этой зоны.

– Если только она не стабилизируется с корабля, – хмыкнул Снагг. – Или самим кораблем.

– Именно, – кивнул я.

Это был единственный шанс. Если источник поля, подавляющий наши средства коммуникации, находился вне покинутой ракеты, ее следовало из этой зоны вытащить. Если же нет... тогда помудрим, что дальше. Зондов, снабженных удочкой, у нас не было. Риве пришлось отправиться в транспортировочную камеру и прогуляться по нескольким уровням корабля. Пришлось немного подождать, пока он вернулся. Тяжело упал на кресло, перебросил изображение на боковой контрольный экран, отрегулировал резкость изображения, потом, не поворачиваясь к нам, бросил:

– Можем стартовать.

Нейромат уже кончил разрабатывать программу для зонда. Теперь он вводил ее в автопилот. Это было небольшое устройство со сравнительно низким уровнем памяти; я видел, что некоторые данные повторялись по два и даже три раза. Наконец в углу экрана засветился сигнал готовности.

– Зонд, – бросил я.

– Есть зонд, – повторил Рива.

Что-то коротко мяукнуло под нами. По экрану промчалась полоса разноцветной, светящейся ряби. Рива вел аппарат по крутой, параболической траектории, на минимальной скорости, которую только можно было позволить, чтобы не сбиться с курса.

– Покажи-ка, – попросил я.

Он дал изображение. Мы увидели на экране клочок небосвода и заполняющую пространство поверхность спутника. И корабль на ее фоне. Здоровенная ракета, один из тех транспортов, над которыми в самом деле изрядно потрудились, чтобы создать для многочисленного экипажа условия не хуже, чем существовали на базах. Ясное дело. Не для инфорпола их строили. Иллюзия никогда не была полной, но люди не жаловались, даже после многих лет, проведенных в пустоте.

Рива навел объектив и увеличил изображение.

Совсем недавно я был там. Касался этого шершавого, потемневшего словно бы от огня панциря. Восемьсот, может, девятьсот метров. В сравнении с расстояниями, к которым мы были привычны, даже говорить не о чем. Но я вернулся оттуда ни с чем. И еще мог поздравить себя с этой удачей.

Объектив зонда медленно плыл вдоль корпуса корабля. Выхватывал знакомые очертания, общие для всех земных ракет с экипажем. Обтекатели дюз, конусообразно расширяющиеся к корме; характерные крепления, весьма полезные при проведении работ в пустоте и на корпусе; наглухо задраенная крышка люка; сеточки антенн; створки объективов; и, наконец, первые буквы, белые, огромные, образующие надпись, вытянувшуюся от носа до середины корпуса. Я начал произносить их вслух. Г... Е... Л... – повторял я, следя за постепенно выплывающими на экран буквами. Достаточно было и этих трех, чтобы угадать, что мы здесь отыскали.

«Гелиос».

Корабль Торнса. Один из двух, что были высланы вслед за «Монитором».

– Двести пятьдесят, – доложил Рива.

Я посмотрел на указатель компьютера. Полет зонда проходил в соответствии с программой. Аппарат миновал наивысшую точку траектории и по пологой дуге начал спускаться к кораблю.

– Двести.

Весь экран занял фрагмент корпуса ракеты. Он приближался на глазах, медленно, но отчетливо. Пятна, самые крохотные крепления и соединения с каждой минутой проступали острее, контрастнее.

– Сто пятьдесят.

– Хватит, – решил я. В ту же самую долю секунды экран заполнился матовым, бесцветным сиянием. Изображение исчезло, словно сметенное взрывом.

– Ноль, – весьма к месту заметил Рива.

Ноль. Конец. На борту зонда не было человека, который в припадке отчаяния мог бы направить ствол пистолета на корпус корабля и оказаться таким образом выброшенным за пределы сферы, нейтрализующей связь. И не только связь.

– Наверно, мне показалось... – начал Снагг.

– Не показалось, – резко перебил Рива.

Да. Это не было иллюзией. В последние секунды, когда изображение еще транслировалось на экран, объектив зонда зацепил маленький, шарообразный предмет в нескольких метрах корпуса «Гелиоса», позади него, если смотреть со стороны наших кораблей.

– Слетал бы я, да посмотрел, – промурлыкал Снагг.

Он был прав. При условии, что не знал того, что уже испытал я.

– Нет, – сказал я.

– Зонд? – спросил Рива. – Ладно. Их еще несколько штук осталось. Потом наделаем новые. Лучше всего, из пенолита. Выстругаем ножичками.

– Нет. Не зонд, – спокойно ответил я. – Приготовь мне двести метров кабеля. И отнеси его в шлюз.

Какое-то время он просидел неподвижно, разглядывая меня со спокойным интересом, потом молча поднялся и направился в сторону прохода к гипернационным камерам. Только оттуда можно было пройти в остальные помещения корабля и, в первую очередь, на склады.

Я услышал голос Снагга.

– «Гелиос», – сказал он словно бы сам себе, потом повторил: – «Гелиос». Интересно, какому дьяволу удалось выманить оттуда Кросвица...

Я вспомнил сообщения, принятые Будорусом.

И возразил:

– Там остался Арег. Кросвиц садился вместе со всеми.

– Знаю, – буркнул Снагг. – Но, наверно, вернулся, когда экипаж покинул корабль.

Да, рассуждал он верно. С небольшой поправкой. Кросвиц не вернулся.

В кабине установилось молчание. Немного погодя я сильно наклонился и прижался лбом к иллюминатору. Мне удалось разглядеть неподвижно застывший на расстоянии нескольких сотен метров веретенообразный силуэт. «Кварк». Он чуть-чуть приподнял нос, словно готовясь к отлету. Запасы энергии, позволяющие многократно совершить рейс от нашего солнца к ближайшему и обратно. Огромный химический синтезатор, работающий на сырье, получаемом из пространства. Фабрика антиматерии, способная в доли секунды распылить средних размеров небесное тело. Излучатели.

Я наклонил голову. По другую сторону, невидимый для меня, находился близнец «Кварка» – «Меркурий». Вооруженный не лучше и не хуже первого. И между ними – «Уран». С экипажем. Оборудованный точно так же, как те два корабля. Если не лучше. А чего лучше ты хочешь? Земля могла бы прислать сюда десяток таких эскадр, как наша. Пять десятков. Сотню. Но это уже не имело бы значения. Астероиду безразлично, взорвется на его поверхности одна кварковая бомба или тысяча. И наоборот. Если кто-то изобрел действенный способ защиты от антиматерии, если он способен противостоять одному излучателю, он с тем же успехом справится и с батареей.

«Гелиос». Я подумал о первой экспедиции, контактной. Поскольку сразу же после выхода на орбиту спутника Третьей мы наткнулись на неповрежденный, по крайней мере, с виду, земной корабль, может, удастся отыскать и два остальных. На первом полете Энн. Энн, которую ждут. Интересно, она такая же миленькая, как и Лина? Я улыбнулся. Лина.

Рива не возвращался. Может быть, ждут у шлюза. Я встал, потянулся, опасаясь, как бы не зацепить головой выступающие обрамления индикаторов, и неторопливо направился в сторону двери. В рубке было адски тесно. Наши кресла почти соприкасались пухлыми, пенолитовыми подлокотниками. Вся передняя стенка была разделена на экраны, сгруппированные тремя рядами, один над другим. Под ними – пульты. В центре главный экран нейромата. Вдоль потолка сотни перемигивающихся датчиков. Иллюминаторы тоже были экранами, оформленными как оконца, вроде тех, что устраивали в каютах старинных парусников. Мода такая.

Остальную часть пространства заполняла аппаратура кресел, системы личного контроля экипажа и кошмарная путаница силовых кабелей. Ничего страшного. Корабль этот был выстроен специально для инфорпола. Его проектировщики, видать, сочли оптимальным вариантом расчленить нас на мелкие кусочки и с большим нежеланием отказались от этого намерения. Под конец оставили нам чуточку места. Ровно столько, чтобы в случае чего дотянуться до переключателей. Но в кресла мы забирались ногами вперед, словно в спальные мешки.