Кейт Лаумер - ФАТА-МОРГАНА 1 (Фантастические рассказы и повести)

• Название: ФАТА-МОРГАНА 1 (Фантастические рассказы и повести)
• Автор: Кейт Лаумер
• Издательство: Флокс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1991
• ISBN: 5-87198-004-X

В сборник вошли рассказы зарубежных авторов XX века, издающиеся на русском языке впервые. Роман О. Ганштейна «Электрополис» воспроизводится по тексту единственной публикации в журнале «Вокруг света» (г. Ленинград, 1929, №№ 27–33).

---

Я невольно содрогнулся. Дядя, всегда читавший мои мысли, шепнул:

— Ты прав, это жестоко, но… дикари хотят есть, и огнестрельного оружия у них нет. И все-таки уж лучше пусть они едят кенгуру, чем…

Он не докончил и, выйдя на лужайку, окликнул человека, стоявшего к нам спиной над распростертой перед ним добычей.

— Миами!

Дикарь испуганно прыгнул в сторону, в этот момент он сам был похож на спасающегося бегством зверя. Но, узнав дядю, он оправился от испуга и бросился ничком на землю со словами:

— Коби!

Это означало: господин.

Дядя заговорил с ним на непонятном мне наречии дикарей. Я слышал, что он упомянул имя Мормора. Молодой дикарь кивнул головой и подозрительно покосился на меня. Дядя сказал ему еще что-то, одной рукой обнял меня, а другой дикаря… Тот поколебался, но затем в свою очередь привлек меня к себе. Он был среднего роста и очень худ. Я ощущал его ребра под своей рукой. Его волосы возвышались над головой, как огромный парик, и торчали во все стороны.

Затем дядя дал нам по сигаре и мы закурив — мне вспомнилась трубка мира американских индейцев — отправились куда-то в лес.

Вскоре вдали послышался шум: крик попугаев, лай собак. Собственно говоря, это были не настоящие домашние псы, а так называемые «динго» — когда-то одичавшие собаки.

Перед нами открылась просека, а за ней маисовое поле и селение дикарей. Оно состояло из нескольких хижин, если можно назвать хижиной хрупкое сооружение, сплетенное из веток и выложенное травой и листьями. Посередине был разложен костер, а над костром хлопотали с котелками в руках мужчины и женщины. Наряд их был также упрощен до последней степени. Все они неистово орали и перебивали друг друга.

Миами пронзительно крикнул, шум мгновенно стих, и вся оравшая компания скрылась.

Затем из хижин появились только одни мужчины, вооруженные длинными копьями, щитами, луками и стрелами. Миами побежал к ним и остановился перед особенно ярко и пестро разукрашенным человеком. Пестрый человек выслушал речь дикаря и крикнул что-то, после чего женщины стремительно бросились к своим котелкам, чтобы унести их.

Дядя, все еще держа меня за руку, вышел вперед и, подойдя к пестрому вождю, сказал ему несколько слов по-английски. К моему удивлению, вождь ответил тоже по-английски, хотя и ломаным языком. Обмен любезностями между ними был таков:

— Приветствую моего брата Мормора!

— Добро пожаловать, мой белый брат!

— Скажи женщинам, чтобы они продолжали свою стряпню; я не буду заглядывать в ваши котелки, как вы не заглядываете в мои.

Сдержанная улыбка скользнула по лицу вождя.

Мы сели на корточки перед костром. Одна из женщин принесла нам маисовых лепешек. Миами насадил на вертел кусок только что убитого кенгуру и принялся поджаривать его.

Часом позже.

Мы съели маисовые лепешки и кенгуру, дикари опустошили содержимое своих котелков. Говоря по правде, мне едва лез кусок в горло. Я никак не мог отделаться от мысли, что в этих же котелках варилось человеческое мясо, хотя дядя и успокаивал меня уверениями, что сейчас это племя не ведет ни с кем войны, а в мирном состоянии оно не питается человечиной. Но… все-таки…

Дядя вынул из своей сумки три бутылки рома и предложил их дикарям.

— Я знаю, это яд для них, — шепнул он мне, — и прибегаю к этому угощению очень редко, но сегодня оно необходимо.

После рома дикари оживились и повеселели. Под грохот барабанов они исполнили какую-то сумасшедшую пляску. Они прыгали друг против друга, их щиты сталкивались и звенели, они бросали копья и неистово трясли косматыми головами.

В это время дядя разговаривал с вождем, и вождь утвердительно кивал ему головой.

Мы летели домой.

Дикари еще до нашего ухода молниеносно исчезли в лесу под предводительством вождя.

Настало утро. Дикари пришли в «Пустынный город» немногим раньше нас. Холльборн провел их в большую пещеру, где хранились припасы, и дикари вытащили оттуда громадные куски парусины для палаток и несколько сот железных кольев. После этого вход в кладовую был снова тщательно закрыт, и перед ним был посажен колючий кустарник.

Дядя объяснил мне:

— Дикарь не украдет. Став твоим другом, он не нарушит дружбы до тех пор, пока ты сам не предашь его. К сожалению, у белых людей несколько иные нравы…

Вскоре Пустынный город стал действительно походить на город. Перед глинобитными хижинами выстроились четыре палатки; в трех должны были жить инженеры, четвертая предназначалась для землекопов.

Я забыл упомянуть, что дядя выписал из Америки, собственно говоря, не столько землекопов, сколько своего рода «волшебников», т. е. людей с рамками, посредством которых они определяли содержимое недр земли и указывали, где именно следует рыть колодцы… Это были на вид странные люди. Одни из них казались вполне современными: привозили с собой особые приборы, сплетенные из проволоки, и пускались в длинные научные объяснения по поводу свойств этих приборов. Другие же были настоящими детьми природы, обросли волосами, носили длинные рубахи с открытой грудью, ходили в сандалиях на босу ногу и привезли с собой березовые и ивовые прутики…

Я спросил дядю, неужели он верит в «волшебство» этих палочек?

Он пожал плечами.

— Я ни во что не верю, но я ни чего и не отрицаю. Я знаю, что германское правительство в южной Африке пользовалось услугами этих людей с их рамками для нахождения источников. Если они отыщут и здесь подземные ключи — хорошо, если нет — значит, я напрасно их выписал.

У нас становилось все оживленнее.

Прибыло 12 инженеров с мистером Аллистером во главе.

Мне кажется, что у Аллистера наметанный глаз. Люди, которых он привез с собой, подобраны молодец к молодцу. Интересно было присутствовать при их встрече с дядей. Он принял их в большой пещере, которая служила нам столовой, и разложил на столе карту своих владений. Я сам чертил эту карту под его наблюдением. Она была разбита на 12 участков, и из них выделено шесть, в которых работа должна была развернуться немедленно. Дядя развивал свои планы. Прибывшие инженеры слушали сперва удивленно, затем насмешливо и наконец восторженно. Моравец должен был соорудить на юге новую центральную машинную станцию. Там находилось большое озеро — озеро Карнеджи, не высыхавшее круглый год. Дядя предполагал, что оно связано с каким-нибудь подземным источником. Там мы должны были построить новую силовую станцию.

Генриху Стобицеру, железнодорожному строителю, была поручена прокладка железной дороги между Пустынным городом и озером Карнеджи.

Вальтеру Гельдингу, «электрику», надлежало водрузить во всей восточной области высокие мачты.

Когда дядя закончил свою длинную речь, глаза у всех блестели воодушевлением и все сомнения исчезли.

Дядя пожал Аллистеру руку.

— Кажется, вы привезли мне настоящих работников!

Прошло две недели. Это было безумное время. Целые эскадрильи воздушных птиц носились над нами. Хорошо, что дядя купил Кембриджскую бухту. С тех пор как Австралия открыта, в этой бухте, вероятно, не скапливалось столько судов. Ежедневно прибывали все новые и новые, и двести китайцев, специально выписанных из Кантона, едва успевали разгружать суда, выводить их из гавани и принимать новые.

На берегу с лихорадочной быстротой строился новый город, который дядя назвал «город Аллистер». Можно было подумать, что здесь готовится огромная сельскохозяйственная выставка. Все вокруг было загромождено ящиками, частями турбин, колоссальными динамо, горами рельс, электрическими локомотивами, клубками проволоки… Аллистер прогуливался среди всего этого хаоса. Встретясь со мной, он ласково протянул мне руку:

— Как поживаете, мистер?

И мне показалось, что мы с ним — старые друзья.

В бараках возле самого Пустынного города жили золотоискатели. Что это были за люди! На физиономии каждого была написана история всей его жизни. И физиономии эти были почти все изукрашены шрамами и рубцами, пересекавшими то лоб, то щеки.

В то время как все остальные европейцы предпочитали работать ночью, в прохладе (огромные дуговые фонари давали нам достаточно света для этого), а днем отдыхать, — золотоискатели, словно не чувствуя палящего зноя, выходили на работу именно днем. Роя землю лопатами, они впивались в нее блестящими глазами и пропускали комья земли сквозь пальцы… Некоторым из них уже удалось найти несколько золотых крупянок.

Ночью же, когда с моря дул свежий ветер, стремительно бежали в бухту двести китайцев инженера Гельдинга — водружать железные мачты и укреплять провода… А в палатках золотоискателей стояли не заглушаемые ничем рев и крик.

Посреди этих палаток был сколочен жалкий балаган, принадлежавший какому-то китайцу. Никто не знал, как он пробрался сюда; во всяком случае, дядя не привез его с собой. Это был маленький шафранно-желтый человек с узкими, шныряющими глазами. Над своим балаганом он укрепил вывеску, гласившую: «Ресторан Виктория». Но это был всего-навсего грязный кабачок, где продавались всевозможные сорта отвратительного пойла: зеленого, красного и желтого…