Вашингтон Ирвинг - И грянул гром… (Том 4-й дополнительный)

• Название: И грянул гром… (Том 4-й дополнительный)
• Автор: Вашингтон Ирвинг
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1976

Библиотека современной фантастики. Том 4-й дополнительный.

В сборник вошли лучшие фантастические рассказы современных прогрессивных писателей США и классиков американской литературы — В. Ирвинга, Э. По, М. Твена. В них отчетливо выражены вера в человека, в его безграничные творческие возможности, в торжество добра и справедливости идеи мира, гуманизма и братства людей, пагубности насилия и войны, необходимости плодотворного сотрудничества стран и народов в решении проблем, стоящих перед человечеством.

Содержание:

ГОРЯЧЕЕ СЕРДЦЕ ЗЕМЛИ

Вашингтон Ирвинг. Рип ван Винкль. Перевод А. Бобовича

Эдгар По. Необыкновенное приключение некоего Ганса Пфалля. Перевод М. Энгельгардта

Уильям Роудс. Горячее сердце Земли. Перевод Г. Каплунова

Амброз Бирс. Случай на мосту через Совиный ручей. Перевод В. Топер

Эдуард Беллами. Остров ясновидцев. Перевод И. Кольченко

Марк Твен. На школьном холме. Перевод Н. Колпакова

МАРСИАНСКАЯ ОДИССЕЯ

Джон Кэмпбелл. «Кто ты?» Перевод Ю. Зараховича

Лестер дель Рей. Елена Лав. Перевод Д. Жукова

Стенли Вейнбаум. Марсианская Одиссея. Перевод Л. Черняховской

Муррей Лейнстер. Первый контакт. Перевод Д. Жукова

Льюис Пэджетт. «Все тенали бороговы…». Перевод Л. Черняховской

Альфред Э. ван Фогт. Вечный эрзац. Перевод С. Волковой

СХВАТКА

Роберт Хайнлайн. «И построил он дом…» Перевод С. Волковой

Айзек Азимов. Затерянные у Весты. Перевод С. Волковой

Клиффорд Саймак. Схватка. Перевод В. Синяева

Теодор Старджон. Золотое яйцо. Перевод В. Синяева

Роберт Шекли. Потолкуем малость. Перевод Е. Бенедиктовой

Ричард Маккенна. Тайник. Перевод К. Сенина

Рэй Брэдбери. Куколка. Перевод В. Гончара

Станислав Джимбинов. Сказки и легенды двух веков

Фантастика США в русских переводах. Библиография (1917–1975 гг.). (Составитель А. Осипов)

---

— Берегись его… видишь, он тебя ждет. Наш вожак — я говорю о Генри Баскоме. Смотри, он парень коварный и подлый.

— Ждет меня?!

— Да, тебя.

— Зачем?

— Чтобы избить.

— Чего ради?

— Да просто так. Он у нас в классе вожак на этот год, а ты новенький.

— Значит, это такой обычай?

— Да. Он должен побить тебя, хочет он того или нет, если желает остаться вожаком. Правда, ему и самому хочется поколотить тебя. Уж очень ты ему досадил с этой латынью.

…Том с новичком вышли на улицу. Когда они проходили мимо Баскома, тот внезапно выставил ногу, чтобы свалить подножкой Сорок четвертого. Однако нога Баскома ничуть не помешала мальчику и не прервала его шагов. И тогда по неизбежности Баском сам упал. Он трахнулся так сильно, что все рассмеялись исподтишка. Баском поднялся, весь кипя от злости, и закричал:

— Давай снимай пальто… Пусть все узнают… Тебе придется драться со мной или наесться земли. Одно из двух. Эй, шире круг! Давай!

— А можно пальто оставить не снимая? Как по правилам?

— Нет, — сказал Том. — Оно тебе только мешать будет. Так что стаскивай…

— Не снимай, ты, кукла восковая, если не хочешь, — заявил Баском. — Все равно это тебе не поможет. Время!

Сорок четвертый, подняв кулаки, занял оборонительную позицию и стоял так, не двигаясь, в то время как гибкий и верткий Баском кружил, пританцовывая, около него, то подступая к нему, то отступая: взад-вперед, взад-вперед.

Том с ребятами то и дело предостерегающе кричали Сорок четвертому:

— Эй, берегись! Берегись!.

В конце концов новичок на какое-то время ослабил внимание, и в ту же секунду Генри подскочил к нему и изо всей силы ударил драйвом. Однако незнакомец лишь чуть отстранился от удара, и Баском, увлекаемый силой размаха, поскользнулся на льду и свалился на землю. Он встал тут же, прихрамывая и еще более разъяренный, и опять начал приплясывать вокруг противника. Вскоре он снова атаковал Сорок четвертого, но удар пришелся в пустое место, и он опять свалился. После этого он стал внимательнее и больше не прыгал, а лишь осторожно переступал ногами по скользкой земле. Дрался он усердно, с чувством и толком, нанося град ударов, однако ни один из них не достиг цели: часть Сорок четвертый отвел ловкими финтами головой, другую тонко парировал. Баском запыхался от своих неистовых движений, тогда как его противник оставался совершенно бодрым и свежим, ибо он почти не сходил с места, не нанес ни одного удара и потому никакой усталости не испытывал. Генри остановился, чтобы перевести дыхание и отдохнуть, а новичок сказал:

— Я думаю, достаточно. Давай-ка оставим это дело. Ничего хорошего оно не даст.

Ребята вокруг протестующе зашумели. Здесь сейчас происходили перевыборы вожака класса, так что они были лично заинтересованы в исходе борьбы; они надеялись, и их надежды уже успели принять реальную окраску.

Генри ответил:

— Ты, мисс Нэнси, стой, где стоишь. Ты не уйдешь отсюда, пока не выясним, за кем будет пояс главаря.

— Так ведь и так уже все ясно. Какой толк продолжать дальше? Ты меня не побил, а у меня никакого желания тебя бить нет.

— У него нет желания! Ишь какой добрый выискался! Побереги свою доброту, пока тебя не попросят. Время!

Теперь новичок сам стал наносить удары, и с каждым разом Генри валился на землю. Пять раз. Зрителей охватило неистовство. Они поняли, что их тирану и мучителю приходит конец, а взамен они получат защитника. От радости они забыли свой страх и начали кричать:

— Сорок четвертый, дай ему! Вздрючь его как следует! Так, вали его! Еще раз! Дай ему хорошенько!

Баском был парень отчаянный. Он падал снова и снова, но каждый раз вновь поднимался и опять бросался на врага, не прекращая драки до тех пор, пока не иссякли силы. Только тогда он сказал:

— Пояс твой! Но я, погоди, еще разделаюсь с тобой. Не я буду, если этого не сделаю!.

Он оглядел толпу ребят, перечислил по имени восьмерых, включая и Гека Финна, и заявил:

— Ну а вы все у меня на примете, поняли? Я слышал, как вы тут орали. Я вам покажу завтра, где раки зимуют. Будете у меня ходить с фонарями.

В глазах новичка впервые блеснула, как молния, вспышка гнева. То была только вспышка, которая мгновенно исчезла, затем он бесстрастно сказал:

— Я не позволю это.

— Ты не позволишь?! Да кто тебя спрашивать будет? Кого интересует, что ты позволишь, а что нет! Чтобы доказать это, я начну расправу прямо сейчас.

— Я сказал, не позволю. И ты не дури. Учти, я тебя пожалел. Я только лишь слегка побил тебя, но, если ты тронешь хоть пальцем кого-нибудь здесь, я тебя так отделаю, что своих не узнаешь.

Но Генри не мог сдержать злости. Он подскочил к первому попавшемуся мальчику из черного списка, но не успел поднять руку, как был сбит с ног звонкой пощечиной незнакомца и остался лежать неподвижно там, где упал.

— Стой!!! Эй!!!

Эти крики издавал проезжавший мимо отец Генри, работорговец, человек неприятный и злой, которого все боялись за силу и крутой нрав. Он выскочил из саней с кнутом в руке, поднятым для удара. Мальчики расступились, и он, добежав до незнакомца, свирепо опустил кнут ему на голову, крича:

— Я покажу тебе!

Мальчик ловко увернулся и схватил торговца правой рукой за кисть. Послышался треск ломаемых костей, стон… и отец Баскома заковылял прочь со словами:

— О боже! Мне руку сломали…

Тут из саней появилась мамаша Генри и, подбежав к поверженному сыну и покалеченному мужу, запричитала над ними, тогда как ребята стояли ни живы ни мертвы, не столь напуганные наигранным горем женщины, сколь зачарованные разыгравшимся перед ними зрелищем, которое захватило их внимание в такой степени, что когда миссис Баском обернулась и потребовала выдачи Сорок четвертого, чтобы примерно наказать его, то только тогда ребята заметили, что тот исчез неизвестно когда и как.

III

Спустя час люди по одному, по двое начали собираться в доме Хотчкинсов якобы с целью нанести дружеский визит, а на деле взглянуть на чудесного мальчика. Принесенные ими новости взволновали хозяев, вызвав у них прилив гордости и радости, что именно у них живет новичок. Радость и гордость Хотчкинса были вполне искренни и понятны потому, что он был человек не завистливый, по натуре своей восторженный, широкой души, бесконечно добрый и обходительный, стоявший по своему уму и развитию на голову выше остальных в деревне. Высокого роста, статный, с выразительными глазами. Если бы не седые волосы, ему можно было бы дать лет на двадцать меньше, чем его настоящий возраст.

…Собравшиеся сидели и ждали мальчика. Энни Флеминг, племянница Хотчкинсов, держа свечку в руке, одним ухом слушала тетю Рашель, рассказывающую о мальчике прямо-таки волшебные сказки, а другим прислушивалась, не стукнет ли щеколда в калитке, потому что она уже отдала свое неискушенное сердце страннику с тех пор, как мельком увидела его лицо накануне вечером. Милая, прелестная и бесхитростная девушка, которой только что исполнилось восемнадцать лет, еще не знала любви и умела только поклоняться, как огнепоклонники поклоняются солнцу, довольствуясь малым и ничего взамен не требуя.

Почему же его так долго нет? Почему он не пришел к обеду? Время тянулось очень медленно, а собравшиеся со всевозрастающим нетерпением ждали прихода незнакомца. Энни встала и куда-то вышла. Близился вечер, и ей с тетей Рашель надо было еще сходить в гости к тете Кэтрин, жившей в доброй миле отсюда. Что делать? Стоит ли еще ждать? Все уже готовы были уйти, так и не повидав мальчика, когда вернулась Энни с написанным на лице разочарованием и болью в сердце, хотя никто не заметил первого, как не подозревал о втором.

— Тетя, — сказала девушка, — он, оказывается, приходил и опять куда-то ушел.

— Значит, так было нужно. Жаль, конечно. Но ты уверена в своих словах? Каким образом ты узнала об этом?

— Он переоделся.

— А что, там есть его одежда?

— Да, но не та, в которой он был одет утром, и не та, что была на нем вчера вечером.

— Миссис Хотчкинс, — обратились к хозяйке собравшиеся гости, — можно нам посмотреть на нее?

— Можно ли? Хм…

— Пожалуйста, разрешите. Мы только взглянем.

Каждому хотелось посмотреть на платье мальчика. Таким образом, выставили дозорных, чтобы вовремя предупредить, если появится мальчик, — Энни встала у парадной двери, тетя Рашель — у черного входа, а остальные двинулись в комнату Сорок четвертого. Там действительно имелось платье мальчика, новенькое и красивое. Пальто лежало на кровати. Миссис Хотчкинс подняла его за рукав, чтобы показать остальным, как вдруг из перевернутых карманов посыпался поток золотых и серебряных монет. Женщина замерла, беспомощная и оцепеневшая от ужаса, а горка монет на полу росла все выше и выше.