Джаспер Ффорде - Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов

• Название: Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов
• Автор: Джаспер Ффорде
• Жанр: Научная Фантастика

Если силовые ведомства, транснациональные корпорации и личные враги По Ту Сторону наступают на пятки, самое время взять отпуск и провести его там, где никто не достанет,- в Кладезе Погибших Сюжетов. Житье в книжном мире не лишено своих преимуществ. Не надо заправлять машину, никогда не ошибешься номером, всегда есть горячая вода, а мешки для пыли вынимаются из пылесоса только через верх или сбоку. А главное, всегда узнаешь плохих парней с первого взгляда. Но и здесь все не просто. Таинственные силы норовят подорвать самые основы существования литературы, один за другим гибнут друзья и соратники. И Четверг Нонетот снова берется за дело.

---

Снаружи послышался клаксон.

— Пора! — улыбнулся Перкинс. — Это мисс Хэвишем.

Мисс Хэвишем была не одна. Она сидела в большом автомобиле, капот которого выдавался на десять футов вперед. Большие колеса со спицами и тощими на вид шинами были лишены крыльев, с каждой стороны капота торчали по восемь выхлопных патрубков, которые соединялись в один, еще сильнее удлиняя корпус. Хвост у машины сделали заостренным, как нос корабля, и прямо перед задними колесами находились две огромные ведущие «звездочки», передававшие усилие на задний ведущий мост при помощи большой цепи. Жуткая тварь. Двадцатисемилитровый «хайэм спешиал».

Глава 8 Гонки на А 419

Богатый сын польского графа и американки, Луис Зборовски проживал в Хайэм-плейс близ Кентербери, где построил три автомобиля с авиационными двигателями, все три назывались «читти-бунц-бенц», а четвертый монстр, «хайэм спешиал», был построен вместе с Клайвом Галлопом. Они сумели впихнуть двадцатисемилитровый авиационный двигатель в корпус «рубери оуэн» и присоединили к ней коробку передач от «бенца». Когда Зборовски погиб в Монце под колесами «мерседеса», «спешиал» прошел круг на мотогонках в Брукленде на скорости 116 миль в час, но каков предел его возможностей — не выяснено до сих пор. После короткой службы у владелицы, имя которой до сих пор неизвестно, «спешиал» был продан Перри Томасу, который после небольших модификаций довел рекорд его скорости до 170,624 мили в час в Пендин-Сэндс, Южный Уэльс, в 1924 году.

ОЧЕНЬ ПРЕПОДОБНЫЙ ПУНКТИРУС Гоночные рекорды

— Она вам не надоела, мистер Перкинс? — крикнула Хэвишем.

— Вовсе нет, — ответил Перкинс, подмигивая. — Это самый внимательный стажер, каких я только видел.

— Хм-м, — протянула мисс Хэвишем. — Надежда умирает последней. Садись, девочка, едем!

Я помедлила. Мне уже как-то раз довелось прокатиться с мисс Хэвишем. Тогда она тоже сидела за рулем, но в машине, которая казалась мне хотя бы относительно безопасной. А это автомобильное чудовище выглядело так, словно успеет грохнуть тебя дважды, прежде чем ты переключишься на вторую передачу.

— Чего ждешь, девочка? — нетерпеливо сказала Хэвишем. — Если «спешиал» будет простаивать слишком долго, прокладки сгорят! Кроме того, нам понадобится максимум топлива, чтобы смыться!

— Смыться?

— Не бойся! — крикнула мисс Хэвишем и завела мотор. Сооружение дернулось, его повело, и оно издало утробный рык. — К тому времени тебя в машине уже не будет, ты мне для другого нужна.

Я глубоко вздохнула и втиснулась в маленькую двухместную кабину. Автомобиль, похоже, был недавно переделан и выглядел почти как гоночный, но с некоторыми излишествами, чтобы хоть как-то смотреться на шоссе. Мисс Хэвишем несколько мгновений давила на сцепление и сражалась с рычагом передач. Огромные цепные трансмиссии с легким рывком передали инерцию — ощущение было такое, словно чистокровный рысак ощутил азарт стипльчеза.

— Куда мы? — спросила я.

— Домой! — ответила мисс Хэвишем, двигая ручной акселератор.

Машина рванулась с места и понеслась по заросшему травой двору, набирая скорость.

— В «Большие надежды»? — спросила я, когда мисс Хэвишем описала широкий круг, играя рычагами в центре массивного рулевого колеса.

— Да не ко мне домой! — ответила она. — К тебе!

Взревев еще раз и сделав рывок, машина быстро разогналась и полетела вперед — но куда? Я не была в этом уверена. Впереди лежал полуразрушенный перекидной мост и крепкие стены замка.

— Не бойся! — прокричала Хэвишем, перекрывая рев мотора. — Я прочту нам путь на Ту Сторону в мгновение ока!

Мы все разгонялись и разгонялись. Я думала, что мы перескочим через ров, но вышло не так. Мы неслись прямо к несокрушимой стене замка на скорости, несовместимой с жизнью.

— Мисс Хэвишем! — с некоторым страхом окликнула я.

— Я просто пытаюсь подобрать наиболее подходящее слово для прыжка туда, девочка! — весело ответила она.

— Стоп! — взвыла я, когда мы проскочили точку возврата.

— Дай-ка подумать… — пробормотала Хэвишем, напряженно работая мозгами и по-прежнему давя на акселератор.

Я закрыла лицо руками. Машина летела слишком быстро, чтобы успеть выскочить, и столкновение казалось неизбежным. Я вцепилась в борт и напряглась всем телом, когда мисс Хэвишем перенесла меня, себя и две тонны железа через барьеры фантазии в реальный мир. В мой мир.

Я снова открыла глаза. Пока мисс Хэвишем изучала карту автомобильных дорог, «хайэм спешиал» вынесло на середину трассы. Встречный молоковоз врезался в придорожные кусты, а я судорожно вцепилась в руль.

— Не хочу светиться на М4, вдруг Совет пронюхает, — сказала моя наставница, оглядываясь по сторонам. — Поедем по А419. Интересно, это далеко?

Я сразу же узнала места, где мы находились. Прямо к северу от Суиндона, рядом с городишком под названием Хайворт.

— Едем дальше до кольцевой развязки и затем вверх по холму прямо в город, — сказала я. — Но не забывайте: тут вы должны уступать дорогу.

Поздно. Мисс Хэвишем полагала, что все и всегда должны уступать дорогу ей. Первая машина успела затормозить, но следующей повезло меньше. Она с треском въехала в зад первой. Я вцепилась в кресло, когда мисс Хэвишем прибавила газу и помчалась вверх по холму в Хайворт. Меня вдавило в спинку сиденья, и в какое-то мгновение, восседая верхом на двух тоннах грохочущего железа, я вдруг поняла, почему Хэвишем нравится такое: это было в буквальном смысле головокружительно.

— Я взяла этот «спешиал» у графа только напрокат, — объяснила она. — Перри Томас[39] заберет машину на следующей неделе и приспособит для установления личного скоростного рекорда. Я работала над новой топливной смесью. А419 — прямое и ровное шоссе, на нем я смогу разогнаться минимум до ста восьмидесяти.

— Сверните направо на В4019 у Джесмонда, — сказала я ей, — когда светофор переключится на зелеееееныыыыииий!

Грузовик промелькнул в каких-то шести дюймах от нас.

— Ты что?

— Ничего!

— Четверг, тебе надо просто расслабиться и получать от жизни удовольствие. Порой ты такой тормоз!

Я погрузилась в молчание.

— И не дуйся, — добавила мисс Хэвишем. — Не переношу надутых стажеров.

Мы неслись по дороге, едва не вылетев в кювет на повороте, пока каким-то чудом не оказались на главной магистрали Суиндон — Сиренчестер. Поворота направо тут не было, но мы все равно туда свернули под хор скрежещущих тормозов и вой клаксонов. Хэвишем снова дала газу, и только мы выехали на вершину холма, как наткнулись на огромный знак «объезд», перекрывавший дорогу. Моя наставница сердито стукнула по рулю.

— Глазам своим не верю! — прорычала она.

— Дорога перекрыта? — спросила я, пытаясь скрыть облегчение. — Слава бо… То есть, сладчайший боже, какая жалость!

Хэвишем переключилась на первую передачу, мы развернулись у знака и покатили с холма вниз.

— Это все он, нюхом чую! — ворчала она. — Пытается увести у меня из-под носа рекорд скорости!

— Кто? — спросила я.

Словно в ответ, мимо нас, громко сигналя, пронеслась другая машина.

— Он, — прошипела Хэвишем, когда мы съехали с дороги возле камеры слежения за скоростным режимом. — Он такой никудышный водитель, что опасен и для себя самого, и для всех разумных существ на дороге.

Наверняка этот самый «он» действительно был страшен, коль скоро даже моя наставница так говорила. Через несколько минут та машина вернулась и припарковалась рядом.

— Привет, Хэвишем! — крикнул водитель, снимая с выпученных глаз очки и ухмыляясь во весь рот. — Все еще ползаешь на старой развалюхе Улитки Зборовского?

— Добрый день, мистер Жаб, — холодно поздоровалась Хэвишем. — А Глашатай знает, что вы на Той Стороне?

— Конечно нет! — расхохотался мистер Жаб. — И вы, голубушка, ему не скажете, потому что и вас тут быть не должно!

Хэвишем молча глядела прямо перед собой, стараясь его не замечать.

— А в ней авиационный двигатель «либерти»? — спросил мистер Жаб, тыча пальцем в капот «спешиал», который дрожал и трясся, пока громадный мотор работал вхолостую.

— Возможно, — ответила Хэвишем.

— Ха! — с нехорошей улыбкой сказал Жаб. — В мой драндулет втиснут роллс-ройсовский «мерлин»!

Я с интересом наблюдала за своей наставницей. Она по-прежнему смотрела прямо перед собой, но глаз у нее еле заметно дернулся, когда мистер Жаб завел мотор. В конце концов она не выдержала и любопытство пересилило презрение.

— И как она бегает? — спросила мисс Хэвишем, сверкая глазами.

— Как ракета! — ответил мистер Жаб, подпрыгивая от возбуждения. — Больше тысячи лошадиных сил на заднем приводе. Ваш «хайэм спешиал» по сравнению с ним все равно что мопед!