Шри Ауробиндо - Человеческий цикл

• Название: Человеческий цикл
• Автор: Шри Ауробиндо
• Жанр: Самосовершенствование

«Человеческий цикл» — один из фундаментальных трудов выдающегося индийского йогина, мыслителя и поэта Шри АУРОБИНДО (1872–1950). Это не философское сочинение, но скорее представленное на ментальном уровне глобальное и сверхсознательное видение Шри Ауробиндо истории человечества как эволюции Духа. Описаны последовательные стадии эволюции человеческого общества, исследуются различные возможности его развития в будущем. Появление духовного общества и восхождение человечества на более высокую стадию эволюции предстает не как утопия, но как реальность, стремящаяся к своему воплощению.

---

Но здесь появляется некая двусмысленность, которая привносит еще более глубокое расхождение. Ибо под духовностью религия, похоже, часто подразумевает нечто, далекое от земной жизни, отличное от нее и ей враждебное. Она осуждает стремление человека к земным целям как нечто, противоположное духовной жизни, а земные надежды человека — как иллюзорные и тщетные упования, несовместимые с его упованием на небеса. Таким образом дух становится чем-то отдаленным: человек может достичь его лишь отбросив жизнь низших частей своей природы. Он должен либо отказаться от этой низшей жизни в тот момент, когда она уже выполнила свое предназначение, либо упорно обуздывать, умервщлять и истреблять ее. Коль скоро в этом заключается истинный смысл религии, тогда очевидно, что она не имеет никакого позитивного значения для человеческого общества — если говорить о его усилиях, надеждах и стремлениях, или для индивида — если говорить о любой низшей части его существа. Ибо каждый элемент нашей природы естественным образом стремится к совершенству в собственной своей сфере и, если и подчиняется высшей силе, то только потому, что с ее помощью обретает боvльшее совершенство и более полное удовлетворение даже в своей области. Если же духовный путь отказывает ему в возможности совершенствоваться, т. е. лишает его стремления к совершенству, тогда он должен либо утратить веру в себя и способность продолжать естественное развитие своих энергий и своей деятельности, либо отвергнуть зов духа, чтобы последовать своему собственному стремлению и закону, дхарме. Этот конфликт между землей и небесами, между духом и низшими его частями становится еще более губительным для последних, когда духовность принимает форму религии скорби, страдания, аскетического самоограничения и провоз-глашает тщету земного мира. В крайнем своем проявлении он ведет к таким кошмарам души, как ужасный мрак и безнадежность средневековья в самый страшный его период, когда единственную надежду человечество видело, похоже, в приближении Конца Света, неизбежной и желанной Пралайи. Но даже когда это пессимистическое отношение к земному миру принимает не столь резко выраженный и нетерпимый характер, оно все равно становится силой, препятствующей развитию жизни, и, следовательно, не может быть для нее истинным законом и водителем. В этом смысле всякий пессимизм является отрицанием Духа, его полноты и силы, следствием нетерпения, не способного видеть пути Господни в мире, и недостаточной веры в божественную Мудрость и Волю, которые сотворили мир и вечно направляют его. Такая позиция выражает ложное представление о верховной Мудрости и Силе, а потому не может служить верховной мудростью и силой духа, к которым мир мог бы обратиться за водительством и помощью в возвышении всей своей жизни к Божественному.

Отход Запада от религии — т. е. уменьшение притязаний и требований религии, приведшее Европу от религиозных взглядов средневековья через Ренессанс и Реформацию к современным рационалистическим взглядам, сведение сферы всех наших интересов к обычной земной жизни, наши напряженные усилия реализовать себя согласно правилам, диктуемым низшими частями природы, напрочь лишенными всякого духовного стремления, — был противоположной ошибкой, другой крайностью, связанной с нашим невежеством и знаменующей автоматический переход маятника от неверного утверждения к неверному отрицанию. Это — заблуждение, поскольку совершенство нельзя обрести в подобных границах и рамках; ибо они не охватывают всей полноты человеческого существования и отрицают присущие ему глубочайшее стремление и сокровеннейший импульс. Только свет исила высшего могут совершенным образом направлять, возвышать и осуществлять низшее. Низшая жизнь человека не божественна по форме, хотя и заключает в себе тайну божественного, и ее можно обожествить только с обретением высшего закона и духовного озарения. Но нетерпение, которое осуждает жизнь, теряет веру в нее или отказывается участвовать в ее развитии, поскольку в данный момент она не божественна и не пребывает в гармонии с жизнью духовной, является равным заблуждением, андхам тамах. Бегущий от мира монах или просто аскет может, конечно, найти в такой позиции индивидуальное, сугубо личное спасение, духовную компенсацию за свое отречение и Тапасью, как и материалист, следующий своим путем, исключающим все другие, может найти соответствующее вознаграждение за свою энергию и сосредоточенные поиски; но ни первый, ни второй не могут стать истинным водителем человечества и его законодателем. Позиция монаха подразумевает страх, отвращение, недоверие к жизни и ее стремлениям, а человек не может мудро управлять такой сферой, к которой у него нет никакой любви и которую он хочет свести к минимуму и подавить. Если бы управлять жизнью и человеческим обществом был поставлен один лишь аскетический дух, то он мог бы воспитать в них только готовность к самоотречению и отказу от своих собственных стремлений. В своем водительстве аскетический дух может поначалу терпимо относиться к низшим проявлениям жизненной природы человека, но только для того, чтобы в конечном счете заставить их свести к минимуму свою деятельность и прекратить ее. Но духовность, которая отделяет себя от жизни, чтобы охватить ее всю целиком, не попав к ней в зависимость, не знает таких ограничений. Образ духовного человека, способного направить человеческую жизнь к совершенству, воплощен в древней индийской идее Риши — человека, который в полной мере проживает человеческую жизнь и находит слова для выражения супраинтеллектуальной, супраментальной, духовной истины. Он поднимается над ограничениями низшей жизни и может смотреть на все вещи сверху, но при этом он находится в жизни и способен видеть изнутри ее движущие силы; он обладает совершенным внутренним знанием и высочайшим духовным знанием. Поэтому он может направлять мир согласно человеческому закону, как Бог направляет его согласно закону божественному, ибо, подобный Божеству, такой человек пребывает в жизни мира и все же над ней.

Следовательно, именно в духовности, понимаемой в этом смысле, должны мы искать направляющий свет и закон гармонии, а в религии — только в той мере, в какой она отождествляет себя с духовностью. Пока религия не достигает этого уровня, она остается не более чем одной из сфер человеческой деятельности, одной силой среди прочих, и не может в полной мере управлять другими сферами деятельности и силами, даже если будет признана самой важной и самой могучей из них. Если религия постоянно стремится загнать все прочие силы в жесткие рамки вероисповедания, неизменного закона, отдельной системы, она должна приготовиться к тому, что эти силы восстанут против ее власти. Они, конечно, могут какое-то время терпеть давление религии и извлекать из этого значительную пользу, но в конечном счете, согласно закону своего существования, неизбежно начнут стремиться к более свободной деятельности и беспрепятственному развитию. Духовность уважает свободу человеческой души, поскольку сама реализуется через свободу; а глубочайший смысл свободы заключается в возможности развиваться и расти к совершенству согласно закону своей собственной природы, дхарме. Такую свободу духовность даст всем основным частям нашего существа. Она предоставит философии и науке такую свободу, которую предоставляла древняя индийская религия (при желании даже свободу отрицать дух), при которой философия и наука в древней Индии никогда не чувствовали потребности отделиться от религии, но скорее врастали в нее и тянулись к ее свету. Такую же свободу духовность даст поискам политического и социального идеала и всем прочим силам и стремлениям человека. Только ей придется просвещать их так, чтобы они развивались к свету и закону духа не через подавление и ограничение, но через исследование себя, постепенное саморасширение и многостороннее раскрытие своих величайших, высочайших и глубочайших возможностей. Ибо все они суть возможности духа.

Глава XVIII. Инфрарациональный век цикла

Следовательно, именно в духовности заключается конечная цель нашей жизни, наша единственная надежда на совершенство как индивида, так и человека общественного; не в духе, который ради личного своего удовлетворения отворачивается от земной жизни и ее трудов, но в том более высоком духе, который превосходит, но при этом принимает и осуществляет их. Духовность, которая вберет в себя человеческий рационализм, эстетизм, этику, витализм, телесность, тягу к знанию, влечение к прекрасному, потребность в любви, стремление к совершенству, стремление к могуществу и полноте жизни и существования, духовность, которая раскроет этим плохо согласованным силам их божест-венный смысл и объяснит условия, необходимые для перехода в божес-твенное состояние, примирит их все друг с другом, озарит перед каждой ее путь, ныне погруженный в густой полумрак и совсем не видимый или видимый в искаженном свете — является силой, которую даже излишне самодостаточный человеческий разум сможет принять (или, по крайней мере, однажды будет вынужден принять) как верховного правителя и увидеть в ней свой собственный высший свет, свой собственный неиссякаемый источник. Именно такая перспектива предстает перед нами как логическое завершение, неизбежный результат развития и осуществления всего, к чему направлены индивидуальные и коллективные усилия человека. Успешное развитие зарождающейся в человечестве духовности, пребывающей пока в зачаточной, ранней стадии, является вероятной перспективой эволюции- и в век субъективизма человечество начинает пробуждаться к осознанию этой возможности или обнаруживать первую глубокую тенденцию к возвращению на этот виток цикла. Все более глубокое, широкое, высокое, более одухотворенное субъективное понимание индивидуального и общественного «я» и его жизни и все более частое обращение к духовному свету и духовным средствам для окончательного решения всех проблем — единственный путь к истинному социальному совершенству. Со свободным правле-нием, иными словами, преобладающим руководством, контролем и влиянием развитого духовного человека — не полуодухотворенного священника, святого, пророка или примитивного приверженца веры — связываем мы нашу надежду на божественное водительство для человечества. Лишь одухотворенное общество сможет привести к установлению индивидуальной гармонии и общественного счастья; или, иными словами (словами, которые наиболее точно выражают смысл, хотя разум и страсти склонны извращать их), к новому роду теократии, царству Божию на земле — теократии, которая будет управлять человечеством через Божественное, живущее в сердцах и умах людей.