Корреа Эстрада - Золотая сетка

• Название: Золотая сетка
• Автор: Корреа Эстрада
• Жанр: Иронический детектив

---

Раз от раза наезжая в Сан-Лукас с промежутком в три-четыре года, я каждый раз замечал, как мало в нем меняется. Народ там живет такой – индейцы кечуа и метисы, чоло, сам такой, знаю, наш брат никуда не поторопится без нужды, а испанцы тоже всем сродни, сами такие же. По крайней мере, по маленьким городкам только такие и живут. Телевизоры, правда, теперь у всех, а детей стало, естественно, меньше.

Компьютеров на город десятка два… может, больше или меньше, не важно. Главное, скорость распространения новостей осталась все той же.

Если к Альбертине Перейра де Гусман приехал сын с русской женой и двумя ее братьями, все, кому степень родства или знакомства позволяли сделать визит, сделали это непременно. Сначала сестры с семьями, потом тетки и дядья, потом друзья и кумовья, потом просто знакомые. Мы терпели, потому что мама от этого цвела: любила и ценила внимание. Может, потому, что никогда не была им избалована.

Моя мама – замечательная мама, и я ее люблю. Добрейшая женщина, и у нее в достатке любви и заботы. Но предупреждаю, чтоб не ждали от нее слишком многого.

Она очень старозаветна и ко всему незнакомому относится с таким недоверием…

Старший сын в семье, тем более всегда помогавший деньгами – большой и уважаемый человек, его решения не оспариваются. Но мама без энтузиазма отнеслась к моей женитьбе. Во-первых, к русским относились вообще по старой памяти с опаской. Во-вторых, мама мечтала о невестке из числа наших смугляночек, тех, кого О`Генри в "Королях и капусте" назвал волоокими и скудоумными. Может, зря О`Генри обижал наших девчонок. Они симпатичны, смешливы и хорошо воспитаны. Но они катастрофически толстеют после двадцати пяти, и я не припомню ни одну, которой пошло впрок образование большее, чем начальная школа. Говорить с ними о чем-нибудь отвлеченном большая проблема, все равно переведут на героев любимых сериалов.

А Мария терпеть не могла сериалов, и разговаривать с ней сестрам оказалось затруднительно, несмотря на превосходный испанский. И вообще, на мамин взгляд, моя жена была слишком мало похожа на женщину и слишком сильно – на мальчика, слишком проворна в движениях, слишком уверена в суждениях, говорит с мужчинами на всякие заумные темы – это порядочной девочке даже неприлично, политика и всякие гадости… Настороженное отношение свекрови Марию нервировало, но, слава богу, ума хватило отношений не выяснять.

От этой настороженности, от надоедных вечерних визитов уехали мы вскоре в Тепету, к моей бабушке. Пляж пляжем, а по горам я тоже соскучился, обожая бабулю без меры.

Старая Чепилья в свои семьдесят была седа, крепка и дальнозорка, и чувство юмора с годами не иссякало. У бабушки не было заморочек на тему – о чем прилично разговаривать женщине, о чем нет, – хоть на ушах ходи, лишь бы не во вред соседу.

Поэтому нас встретили с распростертыми объятиями. Посмотреть на русских тоже набилось народу полно – когда еще русские попадут в захолустный горный поселок?

Но чопорность не свойственна кечуа в неофициальной обстановке. Потеребили и оставили в покое.

Колька сразу стал общим любимцем – где он им не становился, сорванец? Он выучил два десятка слов на кечуа и мгновенно освоился среди местной ребятни, словно тут и жил всегда, а бабушка старалась подсунуть кусочек послаще.

Впрочем, дело обстояло ровно наоборот. В Тепете отродясь богачей не водилось, мать моей матери, почти неграмотная чистокровная индианка, жила более чем скромно. Ходила в домотканине, носила круглую войлочную шляпу и не любила обуви, командируясь по большей части босиком. Довольствовалась малым и ничего никогда не просила, но если давали – не отказывалась и принимала с благодарностью. Ей не зазорно было взять от одного внука и раздать другим. С тем большим удовольствием мы с ней делились чем бог послал.

А послал он нам не скупо. Мы частенько, забравшись повыше в предгорья и любуясь фантастическим видом на океан, посиживали, обсуждая дела. Главное из них мы сделали до Сан-Лукаса.

По приезде в Перу мы ненадолго остановились в Лиме. Походить по старому городу, вспомнить прежние времена, осмотреть колониальные дворцы и соборы. А главное, наведаться в "Мундиаль триколор", где играли не только собственно "Мундиаль триколор", но и все мне известные системы цифровых лотерей, а также принимали ставки на футбольные и бейсбольные матчи, лошадей на скачках, политиков на выборах и остальное в том же роде.

Там-то мы и сыграли свою систему; она обошлась на всех в одиннадцать тысяч долларов, и я поеживался при мысли, что вдруг вкрадется какая-то случайность, местный колорит, не взятый в расчет… Максиму тоже было не по себе. Один Колька оставался спокоен, как танк, и был неотразим в самоуверенности:

– Вы что, мужики? Первый раз, что ли? Не дрейфь!

"Мундиаль триколор" выдает тиражи ежедневно. Мы ждали результатов, а заодно решили отпраздновать день рождения Марии: ей исполнялось двадцать семь.

Тут меня осенила идея. Я захватил несколько карточек "Триколора" и походя их заполнил. Но не так, как заполнял бы при обычном расчете на текущий тираж. Я сыграл по системе, какой часто пользовались игроки в Сан-Лукасе, ибо город "Триколором" болел. И не только наш город. Эта игра с центром в Венесуэле охватывает, насколько я знаю, всю Латинскую Америку от Мексики до Аргентины.

Система была непроста. Заключалась она в следующем. Если вам приснился черный кот, играйте цифру 4. Если лошадь – 1. Стервятник в небе означал сочетание 7 и 2.

Я видел объемистые тетради, от корки до корки исписанные такими предсказаниями, с разработкой номеров "Триколора" от 1 до 99. Поскольку в этой игре выпадают восемь цифр, а выигрыш начинается с четырех, комбинации встречались премудрейшие.

Стакан с молоком означал хорошо известное сочетание 2 и 22. Попробуйте еще догадаться, вправду этот стакан приснился или примерещился в результате самовнушения?

И бытовало в этой системе одно место, ничуть не более рациональное, но очень милое и забавное. В дни рождения кого-то из близких людей полагается играть на их счастье, используя для этого даты рождения, или цифры из паспорта, или, кто особо сведущий, нумерологию имени, и ставили свечку "святому Лазарю с костылем" за здоровье именинника.

Я отметил: 27 (возраст), 23 (день рождения), 3 (месяц), 6 и 9 (год рождения).

Потом переписал потихоньку шестизначный номер паспорта, разбил на три цифры и тоже отметил. Потом один вернулся в "Триколор" и эту единственную карточку сыграл. Служащий, у которого перед этим мы играли другую игру на крупную ставку, покосился с любопытством, но в расспросы пускаться не стал. И церковь поблизости нашлась, и статуэтка хромого тоже, и свечки. В гостиницу вернулся быстро и никому ничего не доложил.

Вечером мы уже дежурили у телевизора в гостинице. Тиражи "Мундиаль триколор" из года в год, изо дня в день в одно и то же время передаются по двум главным каналам. Переворот, землетрясение, светопреставление – тираж будет. Это железно.

"Триколор" выдал: 4,6,9,23,27. Номера Марии! Ее личные. Те, что из документа, не сыграли. Пять из восьми.

Едва дождался, когда выдадут тираж нашей "шестерки", и выложил листок с "Триколором" перед женой.

– Это что, новая игра? – не вдаваясь в математические изыски, Мария понимала, чем занимаются ее мужчины.

– Твоя удача в чистом виде.

Колька и Максим отвлеклись от проверки "сетки" и бросились разглядывать листок.

– Когда это ты вычислял?

– Ничего не вычислял. Наобум святого Лазаря.

Макс присвистнул:

– Ну и сколько тянет это счастье за всего ничего?

Шального выигрыша там не было. Всего около тысячи долларов. Но факт налицо: чистая удача. Я чувствовал себя дураком. Может, теории вероятности на самом деле не существует?

Но когда ребята подсчитали все, что застряло в "сетке", я почувствовал себя реабилитированным. На одиннадцать тысяч, ушедших на игру, пришлось пятьдесят две тысячи выигрыша. Почти четыреста процентов сверху.

Я не поверил. Я проверил. Я думал: что-то не то, обычное соотношение – один к полутора, половина вложенного сверху. Но ошибки не было. Может быть, это была удача Марии. А может, и нет… Засветилась одна идея, но проверку я отложил на потом.

– Дели шкуру, босс, – потирал руки Максим. – Как делим, если играли без старика?

– На троих, как пол-литру, – приговорил я. – И Кольке отдельно на карманные расходы, чтоб не дергать нас по всякой мелочи.

На другой день я отправил мальчишек слоняться по городу одних. Сам же с Марей отправился по тихим улочкам Лимы, там, где не толпились туристы. Показал лицей, где, едва сводя концы с концами, все же закончил курс. Показал полуподвальный ресторанчик, где работал всем подряд – от официанта до поломойки и ночного сторожа, потому что спал тут же, в закутке за кассой, расстелив на лавке тюфячок и там же держа немудреные пожитки.

Это было в первый год после смерти отца. Мать, оставшись с пятерыми, мал мала меньше девчонками, хлебала нужду в Сан-Лукасе. А я зубами вцепился в возможность получить образование, понимая, что если упущу шанс, другого не будет. На несколько месяцев я поселился в этом полуподвале. Лишь утром уходил на занятия.