Владимир Ступишин - Моя миссия в Армении. 1992-1994

• Название: Моя миссия в Армении. 1992-1994
• Автор: Владимир Ступишин
• Жанр: Альтернативная история

Воспоминания первого посла России | Автор благодарит за дружескую помощь в издании этой книги САМВЕЛА ГРИГОРЬЕВИЧА КАЗАРЯНА, члена Редакционной коллегии газеты «НОЕВ КОВЧЕГ

---

Другая проблема возникла из-за того, что в 1993 году дашнаки и особенно Грайр Марухян довольно активно общались в Москве с Руцким и другими деятелями антиельцинской оппозиции, а их представитель Арам Карапетян получил аккредитацию в хасбулатовском Белом доме. Правда, как убеждал меня в октябре 1993-го один заслуживающий доверия депутат из фракции Дашнакцутюн, Арам Карапетян ушел из Белого дома за несколько дней до мятежа и «вряд ли стоит ссылаться на него, пытаясь обвинить дашнаков в шашнях с мятежниками». Однако шашни все же были, о чем кое-кто из московских дашнаков проговорился журналистам, восхваляя Руцкого и Хасбулатова и даже таких господ, вряд ли близких дашнакам идеологически, как Илья Константинов, Альберт Макашов, Александр Невзоров, Александр Стерлигов, Геннадий Зюганов. За это им попало в ереванской прессе, и «Азатамарту» пришлось оправдываться, будто речь шла всего лишь об «ознакомлении ответственных деятелей России с проблемой Арцаха и интересами армян и в этой связи с линией Дашнакцутюн». Ошибку свою они поняли, и уже в ноябре 1993 года один из дашнакских лидеров Рубен Акопян сообщил, что представители Дашнакцутюн встречались с Лобовым и Вольским, а теперь просятся на прием к Черномырдину.

Впрочем, не будем судить дашнаков: разобраться, что почем на российском политическом базаре, нередко очень трудно нам самим, чего же требовать проницательности от партии, проведшей более семидесяти лет в изгнании и оказавшейся объектом особой ненависти армянского руководства, может быть, именно потому, что для последнего реальной опасности в тот момент не представлял никто, кроме дашнаков, вот и было решено задавить их.

В июне 1994 года деятельность АРФ-Дашнакцутюн на территории Армении была приостановлена, и она не смогла участвовать самостоятельно в парламентских и президентских выборах 1995-96 гг. Однако летом 1996-го дашнаки провели съезд своей республиканской организации, который поставил задачу смягчения конфронтации с властями. Этой линии дашнаки продолжали придерживаться и после президентских выборов, несмотря на свое более, чем критическое, отношение к методам властей, в открытую нарушавших права оппозиции. В декабре 1996 года группа дашнакских руководителей – Рубен Акопян, Грайр Карапетян и Гагик Мкртчян – были приняты премьер-министром Арменом Саркисяном и заявили ему, что представленная им парламенту правительственная программа соответствует платформе АРФ-Дашнакцутюн, и дашнаки готовы помогать правительству. Премьер-министр принял это как должное. Наверное, это разумно, ибо некоторые принципиальные позиции дашнаков давно уже стали действительно элементами политики правительства. Прежде всего это – поддержка карабахцев, включая создание в Арцахе армии самообороны, формирование в самой Армении национальной армии, отказ от протурецкой политики в пользу политики пророссийской. Это произошло в 1992-1994 годах, как раз тогда, когда дашнаков пытались задавить, но не вышло. Теперь у них снова открылись перспективы на родине. А мой друг Сейран Багдасарян, возглавивший в 1996 году представительство Дашнакцутюн в Москве, снова начал жить с надеждами на будущее.

Когда дашнаки подверглись репрессиям, на их защиту выступила другая партия с относительно давними традициями – рамкавар-азатаканы, или демо-либералы. Они публично осудили действия властей как антидемократические. К тому времени рамкавары уже имели опыт сотрудничества с дашнаками в рамках Конституционного совета гражданского согласия, куда, кроме них, входили Демократическая партия, Аграрно-демократическая партия, Республиканская партия и Союз «Конституционное право». Эта организация была создана в 1994 году с целью добиваться созыва Учредительного собрания для обсуждения альтернативных проектов Конституции и выдвижения на референдум одного, согласованного между всеми национальными силами проекта.

Рамкавары самыми первыми из политических партий установили контакт с российским посольством. Уже 12 ноября 1992 года ко мне пришел вице-председатель этой партии Карен Костандян с двумя товарищами. От них я узнал, что армянская либерально-демократическая буржуазная партия восходит своими корнями к 1885 году, к партии Арменикан, созданной в городе Ван (Западная Армения). Официально оформилась в 1921 году в Константинополе (Стамбуле) и действует везде, где есть армянские общины, конкурируя с социалистами-дашнаками. Сами рамкавары считают себя наследниками российской конституционно-демократической партии, то есть кадетов, имевших, по моему глубокому убеждению, наиболее четкие представления о том, каким должно быть демократическое правовое государство, среди всех российских политических сил. В диаспоре рамкавары пользуются влиянием в деловых и финансовых кругах. Они связаны и с Всеармянским благотворительным союзом, руководители которого состоят именно в их партии. Рамкаваром был председатель этого Союза американский миллионер Алек Манукян. Рамкаваром является и его дочь, нынешний председатель Союза Луиз-Симон Манукян, с которой при первом удобном случае меня познакомили в Филармонии, во время одного из концертов симфонического оркестра Лориса Чкнаворяна.

В Республике Армения свою организацию рамкавары создали и зарегистрировали в 1991 году. Они выступают за верховенство народной воли и создание демократического правового государства, за социально ориентированные рыночные преобразования, за восстановление Армении «в исторических границах». Они поддерживали Левона Тер-Петросяна на президентских выборах 1991 года, но, имея одну из самых больших фракций в Верховном Совете, находились в «конструктивной оппозиции» к властям.

Партия дружественно настроена в отношении России и мечтает о стабилизации положения у нас, связывая с этим налаживание нормальной жизни у себя в Армении. По словам моих собеседников из числа рамкаваров, для армян нет и не может быть другой разумной ориентации, кроме той, что обращена в сторону России.

Через пару недель после моего приезда в Ереван мы уже ужинали с главным рамкаваром Рубеном Мирзаханяном и его милой женой Анечкой в принадлежавшем кому-то из членов партии ресторане «Цовак» («Морской»), расположенном на берегу Ереванского моря, которое, будучи искусственным водохранилищем, остается иногда и без воды. Рубену было тогда тридцать три года. Он считает себя армянином, хотя мама у него русская. Спокойный, думающий, очень уравновешенный, приятный в общении человек. Ани на него похожа. Оба блестяще говорят по-русски. Рубен – историк по образованию, кандидатом наук стал в двадцать четыре года, а с 1990-го он – декан факультета культуры Армянского пединститута. Свою партию называет партией реформ без революций и насилия, без митингов и забастовок, без столкновений с законной властью. В дашнаках рамкавары видели скорее противников, чем союзников, но от диалога с ними, как и с правительством, не уклонялись. На президентских выборах 1996 года снова поддержали Левона Тер-Петросяна.

Рубен познакомил меня со всей фракцией рамкаваров в Верховном Совете, собрав депутатов в том же «Човаке». Был март, но холода еще не отступили, и все сидели за столом в пальто и теплых куртках. Среди пришедших прямо с заседания парламента, где не хватило всего двух голосов, чтобы ограничить власть президента, были – секретарь Президиума Верховного Совета Вараздат Авоян, тогдашний председатель фракции Виген Хачатрян (в 1994 году вышел из партии вместе с группой других бывших функционеров-коммунистов), главный редактор газеты «Азг» («Нация»), декан юридического факультета ЕрГУ, директор АО«Армрыба» и многие другие видные люди армянского истеблишмента. В Москве Верховный Совет только что ратифицировал договор о статусе российских войск в Армении, и я призвал рамкаваров последовать примеру российских депутатов. К моему призыву участники встречи отнеслись благоприятно. Забегая вперед, скажу: партия и фракция рамкаваров довольно последовательно проводили линию на ратификацию и не их вина, что это дело затянулось и завершилось не так, как следовало бы. Но об этом – особый разговор.

Мне часто приходилось встречаться с Рубеном Карленовичем Мирзаханяном. Беседы с ним носили глубокий, серьезный характер и помогали мне лучше разбираться в обстановке и наблюдать перипетии внутриполитической борьбы, которая разворачивалась вокруг президентской власти, конституционной реформы и очевидных провалов политики АОД, ударявших по престижу демократической, казалось бы, власти, постепенно сползавшей к тоталитарным методам управления страной и подавления инакомыслящих.

Постоянной темой наших бесед был Карабах. Из разговоров не только с рамкаварами, но и с представителями других партий, особенно дашнаками, можно было сделать вполне определенный вывод: правительству, если оно по каким-то причинам даст слабину в защите братьев-карабахцев, не дадут сойти с рельсов внимательно следящие за ним оппозиционные партии, для которых освобождение Карабаха от турецко-азерского господства – дело кровное, дело чести, дело жизни и смерти.