Владимир Ступишин - Моя миссия в Армении. 1992-1994

• Название: Моя миссия в Армении. 1992-1994
• Автор: Владимир Ступишин
• Жанр: Альтернативная история

Воспоминания первого посла России | Автор благодарит за дружескую помощь в издании этой книги САМВЕЛА ГРИГОРЬЕВИЧА КАЗАРЯНА, члена Редакционной коллегии газеты «НОЕВ КОВЧЕГ

---

Сам г-н Сидоров тоже не почтил своим присутствием открытие Фестиваля, направив в Ереван заместителя, Вадима Демина, курировавшего не столько музыку, сколько театр. Но исполнители-солисты из Москвы приехали хорошие, и это, конечно, важнее всего. Молодая скрипачка Анастасия Чеботарева, игравшая на открытии концерт для скрипки с оркестром П.И.Чайковского, через несколько дней в Москве заняла 2-е место на конкурсе Чайковского. В московской команде неплохо выступили пианисты Наталья Гаврилова, Юрий Розум и Эдуард Миансаров, виолончелист Александр Загоринский. Блистательно играли: Прокофьева – скрипач из Германии Николай Мадоян, концерт для двух скрипок Шнитке – американец Мовсес Погосян и болгарка Варди Мануэлян, Шостаковича – виолончелист из США Сурен Баграгуни, Стравинского – японская скрипачка Такули Кубота. Не подкачали и местные знаменитости. Фестиваль прошел под аншлаг и длился без малого целый месяц. Ереванские любители музыки были счастливы и благодарили за доставленную им радость дирижера Лориса Чкнаворяна, российского посла, которого сам Лорис считал инициатором этого события, и Луиз-Симон Манукян, она стала спонсором Фестиваля. Замечательной музыкой Чайковского и Стравинского мы отметили на Фестивале 12 июня – День суверенитета России, а 25 июня к этим композиторам присоединились Шостакович и великая певица Араксия Давтян, приехавшая из Москвы, чтобы помянуть графа Михаила Лорис-Меликова, известного государственного деятеля Российской империи при Александре Втором.

Фестиваль удался на славу. Высоко оценили работу Лориса Чкнаворяна не только журналисты и публика, но и многие его коллеги-дирижеры и композиторы. В закулисной гостиной я в те дни общался с Аветом Тертеряном, Эдвардом Мирзояном, Лазарем Сарьяном и другими музыкантами. И я не слышал ни одного голоса, способного хоть как-то омрачить впечатление от Фестиваля русской музыки. Но, подводя итоги на пресс-конференции в Доме журналистов, Лорис с горечью предположил, что, судя по всему, он работает «с последним поколением хороших музыкантов». Видимо, это так. Средств на развитие музыкальной культуры у правительства нет. В Ереванской консерватории умудрились прикрыть русское отделение, а ее выпускники лишились возможности продолжать учебу в Москве.

Пример Лориса показывал, что все в Армении в области искусства держится на редких энтузиастах. Эмин Хачатурян – коренной москвич, окончил два факультета Московской консерватории, дирижировал в Большом театре, возглавлял Оркестр кинематографии. Переехав в Ереван, создал оркестр «Арам», который блестяще выступал в Испании, вернулся домой и рассыпался – денег и на него у государства не оказалось. Был у Эмина Хачатуряна небольшой камерный оркестр, но выступал он редко, и как жили его музыканты, одному Богу известно.

Жив пока квартет имени Комитаса, вынужденный репетировать на квартире своей первой скрипки – элегантного, красивого и умного Эдуарда Татевосяна. Добрая улыбка часто озаряет его открытое лицо, с ним легко и приятно общаться и выпить под острую закусочку, приготовленную Норой Липаритовной, его верной супругой, сестрой вдохновенного певца коньячного дела Эдуарда Акопяна и активной деятельницей женского движения, а в компании – женщиной приятной во всех отношениях. Эдик Татевосян улыбается, вспоминая своего великого учителя Леонида Когана, его речь полна оптимизма и надежды, у него хорошие, талантливые друзья-партнеры по квартету, он преподает в консерватории и дает сольные концерты, но живется ему, как большинству творческих личностей Армении, трудно. Где они, меценаты, истинные ценители талантов, способные понять, что комитасовцы – национальное достояние, куда более ценное, чем любые материальные богатства?

Талант и былая известность, несомненно, помогали Авету Тертеряну, очень оригинальному композитору, выживать и работать в самые трудные моменты Его учителями в Ереванской консерватории были Эдвард Михайлович Мирзоян и Лазарь Мартиросович Сарьян. Он написал массу произведений в самых разных жанрах – романсы и эстрадные песни, звучавшие в инструментовке Георгия Гараняна и в исполнении оркестра Олега Лундстрема, музыку к кинофильмам и драматическим спектаклям сложные оперы, сонаты и симфонии, получившие высокую оценку таких внимательных слушателей, как Дмитрий Дмитриевич Шостакович и Арам Ильич Хачатурян.

Было время, когда имя Авета Тертеряна можно было видеть напечатанным аршинными буквами на московских афишах, извещавших о концертах Геннадия Рождественского и других великих музыкантов. Такие афиши, как память о незабвенном прошлом, украшают стены его гостиной в загородном доме на берегу Севана близ деревеньки Айриванк. Здесь Авет уединялся от всех, чтобы творить свою необыкновенную музыку в полной тиши большого кабинета с большим роялем, к которому он не прикасался, когда сочинял, вернее, извлекал из космоса ниспосланные Богом звуки с помощью «внутренней антенны», как говорил он сам, и записывал услышанное каллиграфическим почерком, сидя за столом, спиной к инструменту. Мне он это продемонстрировал наглядно, прямо в этом самом знаменитом кабинете.

Родными себе по духу Авет считал Софью Губайдуллину, Альфреда Шнитке, Гию Канчели, Николая Каретникова. Он сумел познакомить со своей музыкой не только слушателей консерваторских и филармонических залов в Москве и Питере, но за последние два-три года своей жизни объездил полРоссии и побывал в Новосибирске, Саратове, Ярославле, Пензе, Вологде и неоднократно в Екатеринбурге. Там, на Урале, он неожиданно умер в декабре 1994 года в возрасте 65 лет, буквально накануне Фестиваля его музыки. Ирочка Тигранова, его жена, дочь известного музыковеда и сама тоже известный музыковед, а главное – верная подруга Авета, собиралась лететь к нему в Екатеринбург и накануне вылета из Москвы была у нас в гостях, весело рассказывала об их совместной поездке в Германию, где они провели несколько месяцев благодаря какой-то стипендии, что-то вроде фанта, и делилась радостью предстоявшей встречи с Аветом. А на следующий день нам позвонила ее родственница и сообщила скорбную весть: Авет скоропостижно скончался, Ирочка вылетела в Ереван на похороны мужа, прах которого из Екатеринбурга взялось перевезти правительство Армении. Мы с женой очень расстроились, сочувствовали Ире, звонили ей в Ереван, направили телеграмму с соболезнованиями…

А сам Авет вспоминается нам совсем не отшельником, каким он показался некоторым интервьюерам, а общительным человеком, веселым собеседником, таким же, как Ирочка, с такой же доброй улыбкой и заразительным смехом. Вспоминается, как они показывали нам свой деревенский дом на Севане. На втором этаже – просторные кабинет и гостиная, спальни для хозяев и гостей. Внизу – большая столовая с деревянным столом и лавками, тут же очаг, тут же поленница дров. Тогда у них гостили ресторанных дел мастер из Вены Вилли Хартман с женой Ульрике, работавшей вторым секретарем австрийского посольства в Москве. С ней мы ожесточенно спорили о праве Нагорного Карабаха на самоопределение, которое она ну никак не хотела признавать, отстаивая привилегию Запада решать, кому давать, а кому не давать свободу политического выбора. Спорили, но не ругались.

На следующее утро соседний крестьянин зарезал и освежевал у меня на глазах барашка к застолью. Ждали именитых местных людей. В гости к композитору приехали председатель райисполкома Ваагн Акопян и Гриша Овеян, мэр райцентра Камо, который был когда-то Нор-Баязетом и скоро сменил имя знаменитого «экспроприатора» на Кявар, или Гавар, а район получил название Гегаркуник. Из Еревана к обеду поспел Георгий Закоян, руководитель АОКСа, с которым мы к тому времени были уже хорошо знакомы: на даче Тертерянов мы были в сентябре 1993 года.

Уже тогда сами кяварцы не скрывали, что хотят вернуть старое самоназвание, тем более, что оно уже укоренилось даже в фольклоре: кяварец – объект анекдотов о смышленом крестьянине, который вечно навеселе, но себе на уме. Выпить они действительно не дураки, но ведь и работают неплохо, успешно занимаясь семеноводством и выращиванием картофеля, которого почти на всю республику хватает, имеют два десятка предприятий пищевой и легкой промышленности плюс конденсаторный завод и релейную радиостанцию, которая обслуживает «Останкино» и американцев, получая с последних 150 тысяч долларов в год за два часа в сутки. Была бы своя энергия, зарабатывали бы больше, но правительство, похоже, недопонимает значение этой станции. Жаловались и на то, что Россия тоже не осознает значения Армении для нее. «Армяне, конечно, без России пропадут, – заметил один из гостей Авета Тертеряна, – нo и России без Армении будет худо». Мне эта мысль очень понравилась, ибо совпадала с моими представлениями, и я даже потом сочинил четверостишие:

Прав умный человек с Севана,