Andrew Лебедев - Скотство и чуть чуть о плохих грузинах

• Название: Скотство и чуть чуть о плохих грузинах
• Автор: Andrew Лебедев
• Жанр: Современная проза

О шоу бизнесе (к Бернарду Шоу отношения не имеет)

---

– Слыхал про Алиску Хованскую, что она с Митей Красивым в аварию попала? – спросил Гриша, прицеливая от борта трудного чужого в среднюю лузу.

– Слыхал, мне Максимка наш Тушников вчера рассказал, – кивнул Сева, доставая из бара очередную бутылочку холодного Туборга.

– Завидует Максимка Алиске, завидует, – хмыкнул Гриша, – надо это здоровое чувство зависти поставить на службу общему делу.

– Ну, он у нас и так на все сто застимулирован, – с веселым пшиканием открыв бутылку и делая добрый глоток их горлышка, сказал Сева, – в клубе ломовая посещаемость, у меня к нему как к арт-директору претензий нет.

– Не только одним нашим клубом ограничивается шоу-бизнес, дружище Биттнер, – назидательно заметил Гриша и ловким щелчком кия метко заслал трудного шара в дальнюю лузу.

– Хочешь расширяться? – поинтересовался Сева, – есть мысли?

– Это нормальный ход мышления для делового человека, – развел руками Гриша и улыбнулся, – если у тебя одна точка работает очень хорошо и дает тебе хорошую прибыль, то отчего не открыть вторую точку?

– Второй клуб? – спросил Сева, – и тоже с Максимом, как с арт-директором?

– Ну что ты все "клуб, да клуб"? Узко мыслишь, Сева, шоу-бизнес это не только клубы, но и кино, и телевидение, и продажа музыкальных дисков, и концертный чес…

– Заслать Максимку по провинциям с чесом по городам, как раньше группа Мираж и Ласковый Май с Веркой-Сердючкой чесали? – с сомнением покачал головой Сева.

– Надо будет – и зашлем, – с безжалостной твердостью вивисектора – резателя лягушек, сказал Гриша, – Максим мой раб, Максим это мой станок для зарабатывания денег, я его купил, я его и выжму до остатка, до полной выработки моторесурса, понятно?

– Понятно, – кивнул Сева и подумал про себя, – а его самого, а Севу, он выжмет до полного износа? Или как?

– Мальчики-и-и! Мальчики, обедать! – послышалось снизу.

– Настя зовет, пошли, она не любит, когда к столу опаздывают, – сказал Гриша, вытирая белый от мела руки, – там они нам такой обед насочиняли, как Чайковский с Мусоргским, симфония, а не обед.

***

Настя любила принимать по-простому, без прислуги. Ей очень нравились передачи по телевизору про то, как жена одного известного кинорежиссера ловко управляется на кухне, и поэтому тоже все что касалось питания семьи, брала на себя.

Нынче была суббота, и поэтому обедали в отсутствии младшего Золотникова, который в этот момент был еще на занятиях в гимназии. После уроков его встречал и привозил на дачу Гришин шофер.

– На закуски у нас салат из своих парниковых овощей, холодный отварной язык с хреном, холодец и грузди соленые, – во всем стараясь подражать той самой жене известного кинорежиссера, сказала Настя. Подбоченясь, в красивом кухонном передничке, она была и в самом деле хороша. Образцовая жена образцового бизнесмена.

– Под такую закусочку можно и по пятьдесят грамм русской очищенной, – хлопнув в ладоши и протягиваясь к запотелому графинчику, сказал Гриша, – давайте, девочки, вино в сторону, русские люди в конце-концов.

Мужчины смачно выпили.

Женщины пригубили и поставили назад недопив и половины.

– Слушайте, со мной тут такая смешная история в среду была, – сказала жена Севы Аня Карпова, – я на неделе собралась в Финляндию к школьной подруге, на один денек туда и обратно.

– О! Точно, это такая история, обхохочитесь, – подтвердил Сева, показывая Грише, чтобы наливал еще по одной.

– Собралась я к подруге, она в Хельсинки давно уже замужем за финном…

– Ну ясное дело, не за якутом, – хмыкнул Гриша.

– Не перебивай, – Настя шлепнула мужа по руке, – давай, Анечка, рассказывай.

– В общем, собралась я в Финляндию, а Севка мне машину не дает, моя в ремонте, а его машина ему самому нужна, и вышло так, поехала я впервые как все трудящиеся на автобусе. Маленькие такие автобусы, вроде маршруток, отправляются от гостиницы на площади Восстания. Наберется как на маршрутку народу, и автобус отправляется. Очень удобно, знаете ли.

Ну, подъехала я на такси к гостинице, автобусов стоит штук пять. В них даже зазывают, – "кому до Хельсинки? Кому до Хельсинки?". Ну, я выбрала, какой на вид поновее и покрасивее, по-моему форд-транзит на двенадцать пассажиров, ну и сажусь в него самая первая. А шофер, мужчина молодой лет тридцати, поглядел на меня, вылез из своей шоферской дверцы, и залезает тоже в салон. Я уж испугалась, ну, думаю, ко мне сейчас клеиться надумал, приставать будет. Но нет, сидит спокойненько и молчит. Я тоже сижу. А народ потихоньку набирается. Залезают, спрашивают, – на Хельсинки? А шофер им отвечает, – да, до Хельсинки, а сам вроде как ни при чем. Набрался уже полный автобус, все места заняты, а этот шофер все сидит в салоне, как пассажир. Народ волноваться начал, – где этот водитель? Где его черти носят? Когда он придет, наконец? Когда же мы поедем?

Ну, я молчу, ведь только я одна знаю, что он за рулем сидел, но уже и я заволновалась, а шофер ли этот дядька?

Вдруг, после очередного гневного возгласа, – сколько же можно ждать? Этот мужчина громко, чтобы все слышали, говорит, – а у меня права есть, я рулить умею, давайте поедем… Сказал он это, вылез из салона, обежал вокруг автобуса, уселся на шоферское место и завел мотор.

Все в автобусе мигом напряглись и притихли.

Кто-то ему даже говорит, – постой, мужик, может не надо? Может шофера подождем ?

А этот своё, – я дорогу знаю, мигом до Хельсинки довезу, и сам уже на площадь выруливает.

Кто-то из тёток вдруг как заверещит, – остановите, остановите, я слезу сейчас…

А мужиченка этот мне через плечо подмигивает и говорит, – разыграл я вас, собирайте пока деньги за проезд, следующая остановка город Выборг. Такой вот стебок нам попался, веселый шофер.

Все засмеялись.

– Да, забавный шофер попался, прямо как наш Максимка в нашем клубе, – сказал Гриша.

На первое горячее у Насти был грибной суп на мясном говяжьем бульоне из белых сушеных грибов с перловкой и солеными огурцами.

– Сама грибочки в это лето собирала, – похвасталась Настя.

– Под такой супчик грех не выпить, – уважительно отозвался Сева.

Выпили.

Поговорили о природе, погоде, грибах, рыбалке.

Выпили еще по одной.

А потом Настя вынесла жаркое.

– Натуральный тушеный кролик, кролик тушеный по-андалузски, в вине и с настоящими испанскими специями.

– А откуда специи? – поинтересовался Сева.

– А мы же с Гришкой весной в Испанию ездили, я там по всем кулинарным кухням все облазила.

– А кролик не тот, что мяу-мяу? – гогоча пошутил Сева.

– Дурак ты, дурак, – обиделась Настя – Да ей этот кролик вообще, как родной, – пояснил Гриша, – Настя тут от безделья так вся в хозяйство ушла, что кролей решила завести.

– А на следующий год и козу и курочек, – похвасталась Настя.

– А зимой? А зимой кто за ними ходить будет? – удивилась наивная Аня.

– А тот же, кто и летом, – хохотнул Гриша, – наш сторож и садовник Динар за ними ходить будет, он круглый год тут живет.- пояснил Гриша.

После десерта, представленного мороженым и фруктовыми салатами, компания вновь разделилась.

Мужчины поднялись наверх в Гришин кабинет, а Настя с Аней пошли в сад – так как дождь, вроде бы перестал и девочкам захотелось подвигаться, чтобы не очень растолстеть.

– Слушай, так что, у тебя какие-то реальные планы по нашему расширению? – спросил Сева, когда в специальной гильотине была проделана вся церемония по подрезке сигарного кончика, – ты нас с Максимкой расширить хочешь?

– Нет, не вас, а покуда только одного Максима, – попыхивая своей сигарой, ответил Гриша, – так что, подыскивай покуда Максимке замену, ищи нового арт-директора и ведущего в наш клуб, а Максимку я буду задорого продавать в Москву.

Помолчали.

Гриша молчал удовлетворенно, а Сева молчал изумленно.

– Как хорошего хоккеиста или футболиста продают в другой футбольный клуб, – пояснил Гриша.

– Ясно, – хлопнув себя по коленке, отозвался Сева, – а меня тоже потом куда-нибудь продашь?

– Если на тебя как на хорошего игрока спрос будет, продам, – ласково ответил Гриша, – только нету на тебя пока спросу, не шибко ты играешь хорошо, а вот Максимку заметили, его просят…

***

Максима попросили расстегнуть и приспустить брюки.

При хорошеньких молодых медсестричках он всегда испытывал неловкость.

– Не напрягайтесь, расслабьтесь, это не больно, – приговаривала процедурная сестра.

Максим подтянул брюки, застегнул поясной ремень и для верности спросил, – завтра последний укольчик?

– Да, завтра у вас последний, – подтвердила процедурная.

Если бы болезнь была не венерической, а какой-нибудь нестыдной, вроде воспаления легких, он бы наверняка закадрил бы эту медсестричку, пригласил бы ее поужинать, или прямо к себе в клуб, а оттуда домой. У медсестрички были ладные ножки и красивые зеленые глаза.