Китлинский - Клан – моё Государство 5

• Название: Клан – моё Государство 5
• Автор: Китлинский
• Жанр: Современная проза

---

– Почему вы лагерь такой решили организовать? Ведь в России испокон веку это было не престижно.

– Меня престиж мало интересует. И потом я их за колючую проволоку не посадил. Мне надо срочно осваивать месторождение. Большое. Открытым способом его не осилить, утонем в объемах. Достать можно только шахтами. Вахта не выгодна. А гражданские сюда попрут с семьями, что весьма накладно. Отработка рассчитана на двадцать лет. Построим мы город, и он через два десятка годов станет стране обузой. Люди, опять же, куда их деть. К чему?

– Не по-человечески как-то.

– Приезжайте к нам осенью. Мы вас повезем на поселки, и ваши сомнения умрут. Начальник лагеря им сказал правду. Они годы, что тут проведут, впишут в свои биографии золотым шрифтом. Им золото предстоит добывать. Они его в прежней жизни воровали и прятали, а в нынешней мы их научим профессионально его получать трудом. Многим пойдёт на пользу. Ага! Вот и экипаж. Счастливо долететь.

– Счастливо оставаться,- отвечает Рыбкин.

– Бывай, Давыдович!- Сашка обнимается со Скоблевым.- Пособи там в столице.

– Сделаем. Михаил охрану организует. Офис уже готов. Всё там будет путём. В беде не бросим.

– Марь Фёдоровна!- Сашка окликнул женщину.- Дочке в столице привет передавай. И помни, что обратно через месяц рейс будет, но с осужденными. А нет, так перекладными.

– Мне не привыкать. Я внуков двенадцать годов не видала, доберусь и на крыше,- старушка поднималась по трапу, её чемодан и ведро нёс Панкратов.- Ты, Санька,- она приостановилась,- помни, что мы все в прошлом зека, и твои. Сильно-то их не зажимай, не доводи до произвола. Чай люди,- она пошла по трапу вверх и пробормотала:- Храни их Господь! Храни! Кто б о нас безгрешных порадел. Судьба.

– Из осужденных?- спросил Рыбкин.

– Да. Четвертной за колоски,- Сашка сплюнул.- Вот такая была система. А теперь за украденные миллионы – 20. Прогресс. К демократии двигаемся.

– К демократизму,- поправил его Скоблев.

Сашка глянул на него, усмехнулся и произнёс:

– Ты, Давыдович, всегда был либерал.

– Иди ты со своим понимаем либерализма в зад! Я был и останусь навечно консерватором. Потому что мне уже до фонаря и до смерти шаг, а менять свои убеждения, стоя на краю могилы – подлость. И великого будущего мне тоже не светит увидеть. Но я рад повидать тебя, чёрта, в добром здравии. Бывай!

Глава 5

– Как тебе контингент, Петро?- Сашка сидел на камне у входа в шахту, из которой только что вылез.

– Встретил Щорса. Вор в законе. Мы с ним вместе в одной "хатке" десять лет. Постарел. А вообще-то люд разный. Как везде.

– Ты не в обиде, что я тебя сюда перетащил?

– Да брось, Александр!! Нашёл о чём спрашивать. Была у меня мыслишка, из тайги ближе к людям перебраться, но как-то боязно. Хоть и вольный, однако, опаска в кровь въелась. Плотнее накручивай!- крикнул Петро, сидящему неподалёку осужденному, который мотал портянки. На смену ходили пешком. Расстояние от посёлка до шахты было всего километр. По утру это зарядка. Перед входом в шахту курили, кто-то жевал тормозок, кто-то просто прилёг на камни. Мотавшим портянки был Чубайс. Сашка узнал его по профилю и рыжему загривку.

– До осени научишь их профессии?

– Хлипковатые, но при хорошем питании оклемаются. Всю дорогу, слушай, жуют. Оголодали на государственной пайке. Навык у них прорежется,- Петро выставил большой палец.- Условия обязывают их пахать.

– Чубайс!- позвал Сашка. Тот мгновенно поднялся и подошёл.- Как житуха?

– Спасибо. Жалоб нет.

Подтянулись и другие из утренней смены.

– Согласно закона вам идёт подземный стаж. Десять лет дадут право на пенсию по старости,- Сашка прикурил папиросу.

– У меня сорок лет. Я до пенсии не дотяну,- ответил Чубайс.

– Два по двадцать?

– Да.

– Я обнадеживать вас не хочу,- Сашка улыбнулся.- Я не президент. От вас будет зависеть, сколько тут торчать. От власти само собой. Но она приходит и уходит. Всё может измениться. По мне, так лучше в частной тюрьме, чем с дыркой в голове.

– Разрешите вопрос, господин Карпинский?- рядом с Чубайсом встал бывший глава администрации президента России Юмашев.

– Знаю я вас корреспондентов! Вам доверять нельзя,- сказал ему Сашка, и это вызвало смех в толпе.- Но поскольку информация отсюда вряд ли уйдёт, кроме мемуаров в будущем, спрашивай.

– Вы из жалости нас сюда вытащили или нынешний президент вам нас доверил? Тут вся элита.

– Это вы-то элита!? Вы зека, мать вашу,- буркнул уголовный, бригадир одной из смен.- От рождения. Я при Леониде Ильиче отбывал, и при Андропове, и при Горбачёве, и при Ельцине. Так при вашем владыке хуже всего было. Элита мне нашлась. Теперь-то вы знаете, что воровство наверху в крупных размерах, прежде всего, бьёт по пайке в зоне. По пайке можно определить кто президент без экспертизы. А по составу лагеря – какая партия у власти.

– Хвост прижми!- остановил уголовного Петро.- Не к тебе вопрос. Свали в сторону.

– Я не господин,- ответил Сашка.- Господа из нашей страны сбежали ещё до 18 года. Притчу вам одну расскажу. Давняя у неё история. Шляхтич приходит в костёл. Снимает шапку, встаёт на колени перед фигурой святого Антония и молится: "Святой Антоний! Помоги! Сделай так, чтобы у меня появились деньги. Мне очень нужны деньги. Мне надо купить коней. Ну, какой я шляхтич без коней". Старенький служка убиравший в костёле услышал эту молитву и отвечает за святого Антония: "Сколько тебе не дай, ты всё спустишь. На женщин, на вино, на карты". Услышав такой ответ, шляхтич встал с колен, отряхнул их шапкой, утёр рукавом слёзы и сопли, произнёс: "Знаешь, Антоний! Ты хоть и святой, но в тебе наполовину кровь жидовина, а я, какой ни есть, но всё-таки шляхтич". И вышел из костёла.

– В такое можно вложить любой смысл,- Юмашев сощурил свои хитрые глазки.

– Вот вы потому и тут, что во всём вам подвохи мерещились. А вам до всего было дело. Не надо искать там, где между строк ничего нет. Шляхтич – свободный человек и гражданин. А Антоний назван полужидом, потому что служил чужой вере, не свойственной его народу. А свобода, она либо есть, либо её нет. И если ты веруешь, то ты уже не свободен. Вы служили идеям бредовым, глупым. За то и поплатились. А надо было просто работать и созидать, вместо того, чтобы болтать с экрана очевидную тупость про какую-то экономику и превосходство определённого кем-то принципа хозяйствования. Он, кстати, рухнул у вас на глазах. И всё вами наворованное, превратилось в дым. Я не знаю, почему вы сидите, это ваши проблемы. Мне жаль, когда растрачивается человеческая способность трудиться. Вы же никому, после кризиса и ухода доллара в небытие, не нужны. Совсем. А я вас взял и сдою с вас гонор, приучу честно работать, меньше болтать и никогда не брать чужого. Устроит такой ответ?

– Да, но не совсем,- Юмашев слегка разводит руки в стороны.

– Тогда прямо вам говорю. Вас мне никто не поручал и не доверял. Вытащить сюда вас было не просто. Причина мизерная – разбросали по многочисленным лагерям страны. Сладко там было?

– Горько нам было. Очень,- признаётся Юмашев.

– Вот! И я, чтоб лагерь этот открыть, власти в одно место без мыла влез, а это теперь сложно. Но я исхитрился. Не ради того вы тут, что у меня к вам счёты или претензии. Не ради того вы тут, что я хочу на вас давить за грех ваш. Мне до вашего воровства дела нет. И на психику вам я капать не собираюсь. Мне мозги ваши, вами же прославленные, до задницы. Мне нужны рабочие руки, чтобы добывать много золота. Оно в цене. А экономисты и журналисты не в цене. Вот вы назвали меня господином. А мне в этом слове слышится раболепие. Добровольное. Уголовный сказал бы мне при обращении, гражданин Карпинский. Человек называющий кого-то господином, но не рассчитывающий услышать в ответ аналогичное слово – холоп, крепостной.

– А вы человек не простой. Словом умеете бить,- Юмашев косится на Чубайса, как бы подталкивая того что-то сказать.

– Говорите, Анатолий, что хотели. Нет в этом лагере наказаний и "бура" тоже нет,- подбадривает Сашка.

– Вопрос простой. Нас тут почти тысяча. Есть слух, что будет больше. Мы видели в аэропорту Рыбкина. И обознаться не могли. Может, мы ему обязаны? Ответ можно получить?

– Иван Рыбкин был в аэропорту. Он работает представителем концерна в Москве. С него сняли все обвинения ещё прошлой осенью. Но вы ему ничем не обязаны. Концерн к лагерям отношения не имеет никакого. Лагеря эти мои. В личной собственности. Частной. Что есть частная собственность, надеюсь, объяснять не надо. Так что вы будете тут пахать для того, чтобы я стал богатым. Только ты не об этом хотел меня спросить. Ведь так?

– Это правда. Боюсь. Изолятор и лагерь научили не задавать лишних вопросов,- Чубайс собирается с духом и спрашивает:- Бригадиры сказали нам, что вы в уголовной иерархии главный. Они к вам относятся так. Но также известно, что вы не отбывали и не судимы. Мы кой в чём уже стали разбираться и знаем, что быть в законе, не отбыв срок, нельзя. А размах говорит о том, что вы большой человек не только среди криминальных. Возраст же у вас… И имя ваше неизвестно было раньше. Ну, в прежние годы.