Китлинский - Клан – моё Государство 5

• Название: Клан – моё Государство 5
• Автор: Китлинский
• Жанр: Современная проза

---

– Ну, ты погляди на него!- Борисович в восторге.- Кто бы мог подумать! Аж румянец по всем осям. Извините, хозяйка, он очень стеснительный.

– Я думаю, пройдёт,- Альбина идёт к плите.- Вам пельменей сварить?

– Вот спасибочки!!- Борисович отставляет бутылку в сторону.- Потом допью.

– Ют! Принеси из подвала ящик,- просит Альбина.- Чувствую это на всю ночь.

– Аля, иди, я сам сварю,- Михаил подходит к ней.- Уже всё будет тихо. Как там наш Сашок?

– И бровью не повёл. Спит. Я его попоила. Ты прав. Пойду, прилягу. А с тем ничего не будет?

– Не волнуйтесь, Альбина,- Левко галантно целует ей руку.- С тем уже ничего не будет. Это я во всём виноват.

– Без драки!- предупреждает Альбина всех, и все поднимают руки вверх и усердно мотают головами.

Когда она уходит, Михаил просит у Борисовича:

– Ты, я вижу, травить мастак. Толкай про гарем, а то мне подозрительно.

– Что?- Борисович сводит брови.

– Я шейхов большого роста не видел,- поясняет Михаил.

– И они, вот те крест, обязательно появятся. Не сойти мне с этого места. Там не гарем, а город. Я ж говорю – заблудились. Сколько мы там рыскали?

– Девять дней,- Левко улыбается.

– Во! Девять! Бабы там на любой вкус,- Борисович чмокает от сладкого воспоминания губами.

– И все давали?- не верит Юс.

– Так их в гареме тысяч десять и их привозят со всего мира. Они порой и не знают, как муж выглядит в лицо…

– У них в комнатах, а у каждой своя отдельная квартирка, портрет есть. Ты, Борисович, коль базаришь, соблюдай правила приличия. Уж на что я могу трепануть, но опускать до уровня отсутствия в СА полиграфии – это край,- Левко грозит Борисовичу кулаком.

– И ведь верно подметил,- соглашается Борисович.- Стоят на столиках портретики в таких рамках оригинальных, только я не приглядывался, кто там изображён, да и хозяина я, клянусь, в лицо раньше не видел.

– Так ты там кого-то или тебя?- подкалывает его Юс.

– Молодец! Далеко пойдёшь. Умеешь слушать и делать выводы. Я сам не знаю кто там кого. Долго описывать не буду, так как всё происходящее в гаремах тайна из тайн, тщательно охраняемая со всех боков. Но не думаю, что шейх обеспокоится пополнением в своём родоводе. У меня подозрение, что их там оплодотворяют как коров. Искусственно.

Всю ночь болтали о бабах. К утру на кухню пришкандыбал Крючков. Он сполоснул лицо в мойке под краном и аккуратно опустился на стул. Было видно, что у него всё болит.

– Колёк! Я же тебя предупреждал. Не надо ходить в гости так поздно, да ещё без приглашения,- Борисович усмехается.- К людям совсем не знакомым, да ещё с претензиями.

– Короче, Склифосовский!- бросает Крючков.- Дадите дискету? Или продайте, мне всё равно.

– Ты, Николай, стал порядочным гавном,- вступает в разговор Левко,- и посему с тобой никто дел иметь не станет. А дискеты уже нет. Её сплавили.

– Я не верю, что вы так поступили,- Крючком слегка наклоняет голову.

– Объяснять мы тебе ничего не намерены. Иди ты со своими амбициями в задницу. То, что ты при хорошем куше, ещё не означает, что тебе дали разрешение запускать свои грязные руки в "банкомет". Ты для этого лицом не вышел.

– Завтра сделаю пластику,- отшучивается Крючков.- Ты вообще-то кто? Может ты главный?

– Я человек сторонний, но вонизма не выношу. Тошнит меня от запахов.

– Каких? Человек из хаоса, да?!

– Кто я, тебе знать необязательно. Достаточно того, что я знаю кто ты. Этим и ограничимся,- Левко повернулся к Воробьёву.- И кто он для меня не секрет. А про Борисовича не упоминаю. Мы с ним приятели давние.

Крючков смотрит недоверчиво, но Борисович говорит:

– Это, Колёк, правда.

– И ты всё ему сдавал?

– Зря ты, ишак, плохо думаешь о Борисовиче. Если бы он хоть словом, то деньги, что ты сделал, давно перекочевали бы в мои карманы, и ты был бы нищим козлом на огороде провинциальной прессы. Я к тебе интереса не имею, к деньгам тоже, но при условии, что ты станешь соблюдать законы среды, в которую попал. Будешь артачиться, заберу всё: и деньги, и жизнь.

– Законы кто пишет?

– Вот жизнь и пишет,- Левко смеётся и добавляет:- Срамная наша жизнь. Или ты хочешь записаться в отморозки, которым всё похуй?

– А что я из имеющихся законов нарушил?

– После распада Союза в среде спецслужб всё переменилось, и право верховенства кануло в лету. А ты позарился на "банкомет". Там конечно не все есть имена, но их вполне достаточно для создания доминанты. И в ней, так получается, ты отвёл себе главную роль. Божественную.

– А тебе это не нравится?

– Если бы ты мне дорогу перебежал, то место твоё было бы на кладбище. Моего имени нет в "банкомете". Я не против, чтоб кто-то взялся за сведение всех под общий знаменатель. Я даже тому, кто это будет делать, готов помочь и всяческое содействие оказать, но… Один человек этого сделать не может. Ты мужик не плохой, однако, мозгов всех удержать, тебе господь не дал.

– Так я же не дурак, чтоб на такое замахиваться. Оно, и тут ты прав, мне недоступно. Не собирался я использовать банкомет в целях объединения. Уж что что, а это не мой удел. Не прав ты, совсем не прав,- Крючков резко изменил тон.

– Вот сейчас ты похож на свою маму. Копия.

– А ты её знал?

– Имел честь,- Левко полез в карман и подал Крючкову фотографию старой выцветшей женщины.- Это было десять лет назад. За год до её смерти. Она обитала в коммуналке. Окно её комнатки выходило прямо на пешеходный Арбат. Я у неё прожил два месяца. Мне надо было кой за кем присмотреть, а ей нужны были деньги, чтобы заменить головку бедра. Она пятью годами раньше попала под автомашину. Ей вживили искусственную вместо полностью раздробленной. Дело новое и состав той головки не подошёл ей. Сплошная боль и постоянные абсцессы. Она умерла на операционном столе от внезапной остановки сердца, хоть признаков на это предоперационнная кардиограмма не показала. Могила на Новодевичьем.

– Ты её туда определил?

– Нет. Дядька один. Очень её любивший. Он ещё при жизни сделал ей там место. Она возле него лежит. Сходишь – увидишь.

– Моя мамашка была сильно болтливая. Про это я от отца знаю, и сочинять умела на ходу. Не наговорила ли она тебе лишку.

– Ни о тебе, ни о твоём доблестном папа, она не заикнулась. Иначе мы бы с тобой раньше встретились. Поговорить любила. Старая, больная, одинокая женщина. Пять лет в инвалидном кресле для неё как сто в одиночке в тюрьме.

– Значит, с тех пор вы меня пасёте?!!

– Никто тебя не пас. Надобности в том нет. Не мни о себе так высоко. У мамы твоей были потрясающие знакомства. Уже после её смерти я всё проверил, и всё до мелочей подтвердилось. Она лгать не умела. Притом, что врать-то ей приходилось всю жизнь. К старости устала.

– Ты её никак уважаешь?

– Да. "Меня сгубила природная врожденная страсть к сильному полу". Так она мне сказала. Этот зверь не давал ей покоя. В остальном, она была порядочным человеком. В ней не было жадности к деньгам, украшениям, шмоткам. Ко всему она была равнодушна, кроме секса. А в чём её винить? Красоты она была неописуемой, со слов знавших её в молодости – ангельской фигурой обладала. Скандальность же её от мерзости мужской. Она хотела любви чистой, а ей предлагали откровенный порнушный низкий секс, который был ей противен.

– Не буду спорить о её возвышенной душе,- Крючков посмотрел на Михаила и попросил:- Чайку бы?!

Михаил пошёл к плите, по ходу открыл занавески. На улице серел рассвет.

– Время завтракать,- сказал он, водружая пятилитровый чайник на плиту.

– Так уничтожили дискету или нет?

– Я не знаю, зачем тебе информация из "банкомета",- Левко раздавал кружки,- но время есть, выясню. С этой подводной лодки тебе не сойти. Она так глубоко нырнула, что с неё в лёгком скафандре водолазном не выйти. Давлением разорвёт. Моли своего бога, чтобы об этом не пошла гулять информация по стране и миру. За миллиарды, что ты сделал, тебя стали уважать, но эта игра по выявлению умных идёт давно. За такие вещи в среде нашей не убивают, а за длинные руки… Тут смотреть на твой вес и мозги не станут. То, что ты подсел на крюк, сам, собственноручно – понял?

– Только при одном условии. Нужна женщина, которая эту дискету взяла и её ссылка на меня как требователя. После этого можно пустить слух, что информация мной получена. Тогда мне каюк. Сотрут в порошок,- Крючков кивает.- Но она в зоне с большим сроком, а дискету вы сплавили.

– Сплавили, точно,- подтверждает Левко.- А вот с женщиной неувязка. Она в побеге и объявлена во всероссийский розыск.

– Как в бегах!!- Крючков не верит.

– Сомнения твои напрасны,- Левко разливает кипяток в кружки, а Михаил заварку.- Она в бегах уже больше месяца. Вот поэтому мы дискету и сплавили. В чистом виде отдавать нельзя, могут смекнуть о подвохе. Ни скопировать, ни распечатать с дискеты нельзя. А информации там много. Лет на десять просмотра, при условии, что ты знаешь код дешифровки. Так лучше отдать сплав, чтобы все успокоились, чем вселить подозрение и обречь себя на сверхриск.