Китлинский - Клан – моё государство 2.

• Название: Клан – моё государство 2.
• Автор: Китлинский
• Жанр: Современная проза

---

– Вот вы поняли, а я нет. При таком параличе науки начинается кризис по всем направлениям и государство перестаёт существовать.

– Конечно, ведь без учёных нет будущего,- Гунько задумался.

– А как насчёт железной логики?- хитро напомнил Левко.

– Маху дал, беру назад,- поднял Гунько руки.- А он что?

– Он отвечает: "Мал ещё, года через три поймёшь. В тебе ещё не совсем проснулось".

– Крутит наверное?

– "Там русский дух, там Русью пахнет",- произнёс Левко строки Александра Сергеевича Пушкина.

– Это ты к чему?

– Так вот и объяснил, а перевода нет. Сам, говорит, кумекай, мозги должны работать.

– И как ты мыслишь по этому поводу?

– В данный момент, никак, информации не хватает, добираю усиленно. Залез в древний славянский эпос, все известные летописные своды запросил и прочее.

– Может, он имел в виду что-то иное?

– Теорий много разных есть, их столько, что порой не счесть, их не поднять, ни съесть, ни снесть. Зачем они вам? Только честь! Она виновница во всём, что мы имеем и несём. Куда несём? Кто в рай, кто в ад, сосед мой рыжий – тот на склад, что сделал в личном гараже. А ты куда? А я к себе. К себе куда, не понял я? Сюда мой друг несу, сюда,- продекламировал Левко и постучал себя пальцем по лбу.- Проверить можно всё только временем, тем, которое тикает.

– Не улавливаю, какие теории?- Гунько пожал плечами и сделал непонимающее лицо.

– Ох! Да леммингов возьмите,- предложил Левко.

– Полёвки эти тут при чём?

– У них случаются периоды, когда размножение идёт в ускоренном темпе. Образуются многомиллиардные по численности стада, как у саранчи, совершающие миграции. Представьте себе серый ковёр движущихся в одном направлении тушек. Особи застилают всё видимое пространство от края и до края. Почему происходит, наука не выяснила. Цикличность налицо, но сроки разные и от природных условий не зависят. Бывает – через два года, бывает, через три. Случается, что десять лет не множатся.

– Жрать много есть, вот и плодятся,- скептически отнёсся к сказанному Гунько.

– Среда обитания в полярных районах ограничивает их размножение скудным рационом.

– Большая детородность, вот излишки и мигрируют.

– В такой нише обитания природа поддерживает строжайший баланс. Лишние просто умирают от голода и попадают на корм другим животным, в данном случае песцам.

– Песцов меньше стало,- упрямился Гунько.

– Такие массовые миграции леммингов отмечают даже древнейшие хроники. Не надо нам искать ответа. Вы – не специалист, и я – тоже.

– Согласен. А что они, лемминги, и в самом деле в разный период увеличивают численность?

– Остап Бендер говорил: "Быстро только кошки родятся". Эти зверьки ещё быстрее. Цепная реакция, и армада отправляется в путь.

– Получается, что отъезд в другие страны – это миграция леммингов?

– Я так не говорил и смысл вкладывал не туда.

– А куда?

– В рождаемость.

– Так у нас падение, активное, причём!

– Это я знаю, статистику просматриваю регулярно.

– Значит, не лемминговая теория,- отрезал Гунько.

– Может и так, но у них тоже есть спады в рождаемости.

– И что?

– Да ничего, это я теоретизирую. Скажем, критический предел их популяционной численности угрожает вымиранием и включается вот этот механизм плодовитости.

– Тогда надо считать, какой предел у нас.

– А от какой точки считать?

– Действительно, страна у нас многонациональная, и брать советскую общность за основу нельзя.

– Её-то как раз и можно, в ограниченном, правда, варианте.

– Без азиатских и кавказских?

– Примерно. Тех брать, кто владеет русским, как родным.

– Допустим, мы определили каким-то счётом предел и что?

– Ничего. Я леммингов, как пример, привёл. Нельзя же зверька, живущего инстинктами, в чистом виде переносить на человека разумного.

– Согласен, нельзя. Задурил ты меня совсем этими мохнатыми,- произнёс Гунько.

– Значит, духовность,- Левко вздохнул.- Ну, вот та, непознанная миром.

– Кто её знает?

– Мне такой вариант больше нравится.

– А мне не очень.

– Почему?

– Так уровень духовности, как и уровень рождаемости, в этой стране – падает. И весьма.

– И дойдёт до критической отметки и то, и другое. Комплексно надо брать, наверное.

– Тогда прёмся мы прямо в гражданскую войну,- выразил свою мысль Гунько.- А гражданская война – не лучший способ решения проблем. Любая война всегда плохо.

– Странно от вас такое слышать.

– От того, что я в погонах?

– Да нет. Войны ведут военные, но начинают политики. Потом судят армейских, а истинные козлы в стороне, они снова на чужом огороде капусту жрут.

– Вот это правда. Только расплачивается всегда простой народ.

Встал и потянулся Жух. Гунько и Левко переглянулись, но он их успокоил:

– Вы беседуйте, я не помешаю. Мне ужин пора готовить, раз сам напросился,- и он пошёл к реке, прихватив казаны и ящик с картошкой.

Уход Жуха прервал разговор. Повернулся Сашка и лёг на спину, сладко зевнув, спросил:

– Что примолкли? Выговорились?

– Как-то само собой прекратилось. А вы слушали?- Гунько сел, сложив ноги по-татарски.

– Вполуха, но не вникал. Задремал немного.

– Мы тут о многом поговорили, и выводы неутешительные. Особенно, по части науки. Пришли к тому, что ей в Союзе конец придёт,- Гунько цыкнул языком и одновременно щёлкнул пальцами.

– Самородки на Руси всегда появлялись, независимо от государственного строя и общественного влияния,- ответил Сашка.- Патриотов тоже было число несметное. Раньше не оскудели и теперь выживут. У нас считают, что учёный и его разум – достояние национальное и государственное. На развитом Западе другой подход: человек и его разум – интеллектуальная собственность, да, ко всему прочему, это ещё и товар, который человек имеет право продать тому, кому хочет.

– Секретных разработок в военной области это не касается и у них,- не согласился Курский.

– Их тоже касается. Назовите мне хоть одно направление, где бы они засекретили разработки так, чтобы те не стали известны мировой интеллигенции от науки?

– Бактериологическое оружие,- привел пример Курский.

– Так что они такого там имеют, о чём бы не знал химико-биологический мир?- настаивал Сашка.

– Но ведь не в полном объёме,- упрямо не соглашался с ним Курский.

– Так для иного аборигена с индонезийских островов или амазонской сельвы нож стальной и принцип обращения с ним – тайна за сто печатями. Не делайте опрометчивых выводов. Вот вы наш патрон разобрали, а ведь вещь отлично сработана была, имею в виду механизм подрыва вещества. Это что – новость для вас?

– Да нет, в общем-то. Схема собрана уникально и всё,- ответил Курский.

– И про такое вещество вы знали по теоретическим разработкам. Только получить не умели. Ведь так?

– Так, конечно,- кивнул Курский.

– Где же тут секретность?- Сашка привстал.

– Технология изготовления,- Курский вывел в воздухе рукой знак вопроса.

– Японцы делают прекрасную бумагу, рецепт держат в тайне с древних времён. Маленькая монополия. Бумагу продают, а секрет – нет. Это их собственность, которая кормит.

– Это ведь бумага, а у вас взрывчатка,- отметил разницу Курский.

– Вот вы куда,- Сашка усмехнулся.- Теперь вы знаете, что её можно в земных условиях синтезировать, так работайте, ускоряйте темпы поиска и разработки технологий. Открой мы её секрет и что? Если раньше, чтобы сделать терракт, надо было десять тонн в грузовике притащить, что сильно приметно; теперь войдут в обиход маленькие бомбы, и иди его лови, этого бандита. Он приехал в Москву, дал очередь по Кремлю – и остались одни руины, ну, или по Белому дому в Вашингтоне.

– В этом вы правы, выпускать такое вещество – безумие. Вы его засекретили, а я вам о том и говорю, что секретность необходима,- Курский посмотрел на Сашку внимательно.

– Да не засекретили мы ничего. Мы его получили и храним, но раз мы его получили, это уже не секрет. Это природа держит в секрете. Ну-ка, возьми за грудки термояд, вы его тут упоминали вроде,- Сашка глянул на Гунько.- Пока не достигли результата – это секрет, а пустят эту махину в работу – всё, нет секрета.

– Если брать с этой стороны, тогда конечно,- сказал Курский, понимающе качая головой.

– Рано или поздно, но наше вещество начнут производить в мире и другие, и тоже тайно. Так же, как ядерное. Психология разумного потом запретит и его, если начнут применять, хоть это сделать и много сложнее, чем в отношении ядерного. Вы возьмите химическое или бактериологическое, которое упомянули сами: сейчас в лабораториях такую гадость синтезируют, что несколько грамм могут убить всё живое в мире. Секретность необходима в одном единственном случае: исключить применение против человечества со стороны одного лица, к примеру, маньяка.

– Вы правы, правы,- Курский встал.- Наверное, пора собирать сушняк на ночь?