Михаил Геллер - Машина и Винтики

• Название: Машина и Винтики
• Автор: Михаил Геллер
• Жанр: Философия

Михаил Геллер родился в 1922 г. По образованию историк, доктор исторических наук. В конце 60-х гг. вынужден был уехать из СССР. С 1969 года живет и работает в Париже. Профессор Сорбонны. Автор ряда книг, исследующих различные аспекты русской истории и литературы советского периода, издававшихся в Англии, Франции, Польше, Венгрии и других странах. В Советском Союзе работы М.Геллера по понятным причинам ранее не публиковались. "Машина и винтики" – первое исследование, которое приходит к новому российскому читателю. В книге анализируется и раскрывается тщательно отработанный советским государством процесс оболванивания человека, превращения его в тот своеобразный психологический феномен, который в просторечии именуется "совок". Сейчас издательством "МИК" готовится к выходу в свет трехтомное издание, которое представит правдивую и полную картину истории Советского Союза с 1917 года до его роспуска в Беловежской пуще. В трехтомник войдут книги "Утопия у власти", написанная совместно с А.Некричем, и "Седьмой секретарь. Блеск и нищета Михаила Горбачева". Работы М.Геллера отличают высокая научная объективность, ясность освещения сложных исторических процессов, глубокое проникновение в их психологическую подоплеку и искренняя боль за судьбу России. Издательство: "МИК" 1994 г. Михаил Геллер Машина и винтики. История формирования советского человека Мягкая обложка, 336 стр. ISBN 5-87902-084-3 Тираж: 1000 экз. Формат: 60х84 1/16

---

Администрация, власть на производстве, определяла, кто будет "стахановцем". "Передовики производства", "стахановцы" – награждаются деньгами, орденами и медалями, которые превращаются в видимый знак места человека в советском обществе, привилегиями. Возвращается понятие "знатные люди": это уже не аристократия, но "стахановцы". В это же самое время те же самые понятия используются в нацистской Германии, где широкую популярность приобретает лозунг: работа облагораживает (Arbeit adelt). Bce эти блага дает новой "знати" власть, ибо по ее милости они были избраны. По ее воле они могут быть сброшены с пьедестала. Призывая усилить "бдительность", Сталин подчеркивал: "… Настоящий вредитель должен время от времени показывать успех в своей работе, ибо это – единственное средство сохраниться ему как вредителю".28

В тридцатые годы, во время второй революции, значительно более радикальной, чем Октябрьский переворот, осуществляется национализация человеческого труда: работа перестает оцениваться по ее результатам, критерием становится отношение власти к работнику. Единственными необходимыми достоинствами становятся преданность партии, которую обозначают термином "идейность". Десятки лет спустя остается в силе важнейший принцип советской модели: "В основе настоящей социалистической деловитости – высокая идейность и компетентность".29 Сначала – идейность, только потом – компетентность, т. е. профессиональные качества.

В первые послереволюционные годы, когда новая власть еще не имела собственных специалистов, "идейность" на производстве осуществляли "красные директора": члены партии, не имевшие необходимых профессиональных знаний, но дававшие гарантию преданности делу революции. Они выполняли роль комиссаров при "спецах" – пережитках проклятого прошлого. По мере формирования "красных специалистов" функция "внесения идейности" на предприятие переходит к секретарю партийной организации. Секретарь значительно важнее всех других представителей администрации, ибо только он заботится о выполнении плана и воспитании работника. Только благодаря ему происходит то, что советский социолог называет "чудом преображения", которое "совершается путем приобщения к труду".30

В одном из первых советских звуковых фильмов -Встречный (1932, Ф. Эрмлер, С. Юткевич) – представлена модель деятельности секретаря партийного комитета: только переделка человека позволяет перевыполнить план, только перевыполнение плана позволяет перевоспитать человека – совершить чудо!

Национализация труда – понятие неизвестное ранее -включает все виды деятельности, в том числе и партийную работу. Партийный секретарь – представитель верховной власти – имел значение лишь постольку, поскольку он был эманацией власти. Подчеркнув хрупкость положения "стахановцев", Сталин рассеял все надежды членов партии на иммунитет: "Нынешние вредители и диверсанты… это большей частью люди партийные, с партийным билетом в кармане… Сила современных вредителей… состоит в партбилете…"31

Фильм Партийный билет (1936, сценарист К. Виноградская, постановщик И. Пырьев) убедительно иллюстрировал слова Сталина: власть и привилегии принадлежат партбилету, а не тому, кто его имеет. Власть у Партии, а не у членов партии. Цензор и критик О. Литовский назвал фильм "подлинной, волнующей поэмой о партийном билете…"32 Партбилет, как и звание стахановца, даются и отбираются по воле Высшей инстанции.

Коллективизация деревни завершала процесс национализации труда: управление обработкой земли переходило в руки партии. Крестьянский труд становился обезличенной деятельностью по указаниям сверху. Значительно опережая сельскохозяйственные машины, магические "сто тысяч тракторов" Ленина, в советскую деревню приходят План, Дисциплина, Идейность. "Передовые" колхозники, успехи которых организуются теми же методами, что успехи "стахановцев", украшаются орденами и медалями, награждаются привилегиями и денежными премиями – входят в категорию "знатных людей".

Советское отношение к труду в значительной степени складывается под влиянием лагерного труда. "Школа труда", как назвал концлагерь на заре его существования Дзержинский, в конце двадцатых годов начинает неудержимо расти. Лагерные островки дают метастазы во все районы страны: организуется невиданная в истории по размерам и количеству обитателей лагерная империя.

До середины тридцатых годов советский лагерь официально называется – концентрационный лагерь. Нелояльная конкуренция гитлеровцев, присвоивших название, вынуждает оставить в советском юридическом языке определение: исправительно-трудовой лагерь. В названии советских лагерей точно выражена двойственность функций советского труда. Лагерь, оставаясь важнейшим инструментом террора, формирования страхом, превращается в модель "социалистического труда".

Троцкий и другие большевистские теоретики, утверждавшие, что рабский труд может быть производительным, были правы. С тем только, что речь шла о новых критериях "производительности". Советские рабы – заключенные – работали плохо, потому что рабы обычно стараются работать плохо, потому что советские рабы голодали, жили в чудовищных, нечеловеческих условиях. Но низкая выработка рабов возмещалась их количеством. Рабов подстегивали, неразрывно связав процент выполнения плана и количество выдаваемого хлеба: невыполнение плана означало сокращение пайка хлеба до минимума, означавшего смерть.

Лагерь организуется, как идеальная модель, на которой испытываются возможности "социалистического труда": биллионы заключенных становятся той "трудовой армией", о которой мечтали большевики после Октября. Гигантские отряды заключенных легко перебрасываются из одного конца шестой части земного шара на другой, они работают по плану, под строгим надзором, выполняя задания, приходящие из Центра. Труд становится предельно коллективистским, ибо человек, как личность, как индивид, перестает существовать, он доподлинно превращается в "человеческий материал".

Твердое убеждение Ленина в том, что коммунизм будет построен из "массового человеческого материала, испорченного веками и тысячелетиями рабства, крепостничества, капитализма…",33 легло в основу не только практики, но и теории. Не был случайностью факт, что "подлинно научную систему воспитания коммунистической личности"34 создает в 30-е годы Антон Макаренко, педагог, руководивший многие годы колониями для малолетних преступников. Макаренко исходит в своей "подлинно научной системе" из твердого убеждения, что если ему удавалось – в колониях – перековывать преступников, наихудший сорт человеческого материала, то не может быть сомнения в возможности переделки каждого человеческого материала – "в новых социальных условиях". В Педагогической поэме, в теоретических работах педагог-идеолог представил свое открытие: условием переделки человека, создания коммунистической личности является заключение индивида в коллектив. "Коллектив, – по определению Макаренко, – это свободная группа трудящихся, объединенных единой целью, единым действием, организованная, снабженная органами управления, дисциплины и ответственности".35 "Свобода" трудящегося (Макаренко включал в это определение и школьников, студентов – всех, кто занимался "общественно полезной деятельностью") выражалась – по убеждению педагога – в понимании "необходимости" стать членом коллектива. Идеалом коллектива были для А. Макаренко – армия и лагерь. В колониях для малолетних преступников, которыми он руководил, педагог-теоретик вводил элементы армейской дисциплины и ритуала (форма, маршировка, знамена и т. п.).

Законодательным оформлением успехов борьбы за "социалистический труд" было постановление правительства о введении с 15 января 1939 г. трудовых книжек36 -документа, без которого нельзя было поступить на работу: в трудовой книжке отмечались причины ухода с предыдущего места работы, взыскания, поощрения. Правда в статье Социалистическая дисциплина труда приветствовала решение правительства: "Введение трудовых книжек, установление отличий за самоотверженную трудовую деятельность, за выдающуюся ударную работу, установление высшей степени отличия – звания Героя Социалистического Труда, проведение ряда мероприятий по упорядочению трудовой дисциплины с большой радостью встречено советским народом. Все это знаменует новую страницу в славной истории борьбы за социалистическую дисциплину труда".37

Замечательная формула – "славная история борьбы за социалистическую дисциплину труда" – точно выражает особенность "социалистического труда": вместо работы идет борьба за дисциплину. Она не прекращается ни на минуту. Постановление Совета министров СССР и ВЦСПС от 6 сентября 1973 г. "О трудовых книжках рабочих и служащих", вводящее новый образец документа, повторяет формулу 1938 года: "… в целях повышения их воспитательного значения в деле укрепления трудовой дисциплины".38 Первыми словами Ю. Андропова после его избрания Генеральным секретарем ЦК КПСС были: дисциплина, борьба за дисциплину. В первой большой речи К. Черненко после избрания Генеральным секретарем ЦК КПСС на видном месте проблемы "укрепления порядка, организованности, дисциплины".39