Дмитрий Лисовенко - Их хотели лишить Родины

• Название: Их хотели лишить Родины
• Автор: Дмитрий Лисовенко
• Издательство: Воениздат
• Жанр: История
• Год: 1960

Автор на основании архивных документов и личных воспоминаний рассказывает трагическую историю русских войск во Франции в годы первой мировой войны. Посланные правительством царской России в начале 1916 года во Францию русские войска принимали участие в боевых действиях на франко-германском фронте в 1916–1917 гг., проявив мужество и стойкость в обороне, героизм в наступлении. В книге широко показана борьба, которую начали русские солдаты во Франции вскоре после Февральской революции в России, требуя отправки их на Родину. Эта борьба трагически закончилась для русских солдат. В сентябре 1917 года во французском лагере ля-Куртин по приказу Временного правительства России и реакционного французского правительства была учинена жестокая расправа над солдатами 1-й русской бригады, которые отказались от дальнейшего участия в боевых действиях и требовали отправки их в Россию. Более трех тысяч человек было убито, а остальные разосланы по тюрьмам и лагерям. Автор рисует яркую картину борьбы русских солдат против беспрерывных попыток русского командования во Франции и французских властей использовать их на фронте в составе различных «добровольческих» и национальных легионов, на военных работах в тылу, в шахтах и рудниках Северной Африки. Вскоре после Великой Октябрьской социалистической революции Советское правительство обратилось к русским солдатам во Франции с приветствием и выразило уверенность, что освободит их и вернет на Родину. Благодаря усилиям Советского правительства тысячи русских солдат были возвращены на Родину. Автор с большой теплотой пишет о простых людях Франции и Алжира, которые сочувственно относились к русским солдатам и помогали им чем могли. 

---

Толстые стены французских каторжных тюрем не всегда давали возможность русским революционным солдатам слышать обращенные к ним слова свободной, советской России. Но революционное сознание и любовь к своей Родине вдохновляли их на борьбу против своих поработителей. И они вели эту борьбу стойко и мужественно.

Благодаря усилиям Советского правительства тысячи русских солдат были возвращены на Родину. Но многие тысячи остались навсегда в чужой далекой земле. Их могилы затерялись на полях сражений во Франции и на Балканах. Их кровью полита земля лагеря ля-Куртин, [288] шахты и рудники французских колониальных владений в Северной Африке.

Благодаря усилиям Советского правительства были возвращены на Родину и многие из руководителей куртинцев, в частности председатель Куртинского Совета Глоба. В январе 1918 года французские власти, очистив остров Экс от содержавшихся там куртинцев, перевели туда девятнадцать руководителей куртинцев, до этого содержавшихся в центральной военной тюрьме города Бордо.

В их числе был и Глоба. Изолировав эту группу куртинцев от остальной массы русских революционных солдат во Франции и распространив на них в полном объеме тот каторжный режим, какой существовал на острове для уголовных преступников, французские власти рассчитывали таким способом похоронить заживо небольшую группу куртинских руководителей, возглавлявших революционное движение русских солдат во Франции, на небольшом каторжном острове.

Но Советское правительство помешало французской реакции довести до конца свое черное дело. Весной 1919 года Советское правительство предложило французскому правительству обменять группу куртинцев во главе с Глобой на группу французских подданных, арестованных советскими государственными органами за шпионскую деятельность против Советского государства.

Французское правительство оказалось вынужденным пойти на обмен.

В мае 1919 года группа куртинцев с острова Экс во главе с Глобой была доставлена французами в город Белоостров (Финляндия), где и состоялся обмен.

Прибывшая в Белоостров для производства обмена советская правительственная комиссия, возглавлявшаяся Д. З. Мануильским, встретила куртинцев крепким братским рукопожатием.

Вместо послесловия

Годы, проведенные русскими солдатами во Франции, явились большой революционной школой для тех, кто выжил в этой длительной и неравной борьбе. Здесь выковывались и стойкость, и мужество, и революционное сознание. Навсегда останется в памяти у оставшихся в живых вероломство и жестокость французской буржуазии и ее пособников — русских помещиков и капиталистов, которые ради своих классовых интересов не останавливались перед массовым расстрелом русских солдат, поднявших знамя борьбы за прекращение несправедливой, захватнической войны, за возвращение на Родину.

Марсель, Ванвез, ля-Куртин, каторжные рудники и шахты Северной Африки — вот чем заплатила французская буржуазия русским солдатам, проливавшим свою кровь на французских полях сражений.

Но революционная борьба русских солдат во Франции характеризовалась и солидарностью трудящихся масс в их борьбе со своим классовым врагом — буржуазией. Французский народ, как и колониальные народы Северной Африки, не были безучастными зрителями борьбы между русскими солдатами и французской буржуазией. Французские рабочие и крестьяне были на стороне русских революционных солдат и помогали им всем, чем могли.

Автор настоящей книги, непосредственный участник революционных событий, описанных в ней, хотел бы закончить свое повествование рассказом о том, какое участие в его судьбе приняли простые люди — французы и швейцарцы.

20 сентября 1917 года я вместе с председателем Куртинского Совета Глобой и другими членами Совета и солдатами был захвачен карательными войсками и передан французским властям, которые заключили нас в военную [290] тюрьму города Бордо. В декабре того же года всех русских солдат, заключенных в тюрьмах города Бордо, стали распределять небольшими группами по другим местам заключения. Группу в составе 30 человек, в которую входил и я, направили на каторжные работы на остров Экс, где мы и находились до конца 1917 года, когда началась эвакуация русских солдат снова на материк.

Русских солдат при эвакуации с острова Экс сосредоточили в большом лесу кантона Безансон, вблизи швейцарской границы. По прибытии на новое место заключения многие из нас стали готовиться к побегу в Швейцарию. Однако осуществить это было нелегко. Нужно было обмануть бдительность охраны и преодолеть высокие горы; не имея ни карты, ни компаса, трудно было выбраться и из безансонских лесов и обойти пограничные посты.

Наша охрана хорошо знала об этих трудностях и не допускала мысли, что среди русских солдат могут оказаться люди, которые будут способны в таких трудных условиях совершить побег в другую страну.

Такое мнение охраны было нам на руку. Оно ослабило бдительность не только общей охраны, посты которой располагались вокруг всей территории, но и часовых, дежуривших у ворот и дверей арестантских помещений. Жители ближайших деревень очень интересовались судьбой русских солдат. С первых же дней нашего пребывания в этом новом месте заключения французские крестьяне под разными предлогами посещали наш лагерь и старались завязать знакомство и с охраной и с русскими солдатами.

Особенно часто посещал лагерь крестьянин Н. из деревни Мальбюсон. Искалеченный войной и отпущенный домой, он повседневно, под различными предлогами, искал сближения с русскими солдатами.

Однажды в начале второй половины дня, когда конвойный наряд сопровождал нас, человек 5–6, в лес на заготовку дров, Н. повстречался с нами на дороге. Случилось так, что два конвойных шли на некотором расстоянии впереди нас, а два других — на таком же расстоянии позади нас. Н. подошел к первым двум конвоирам и заговорил с ними. О чем у них шла беседа, нам не было известно. Когда конвойные привели нас в лес, где нужно было заготавливать дрова, Н. стал продолжать свою беседу на этот раз уже со всеми конвойными. [291]

На обратном пути из лесу конвойные шли так же: два впереди и два сзади, а Н. пошел с нами и вдруг проговорил: «Ву зет лидере Комиты оу камп де ля-Куртин?» (т. е. «Вы были руководителями комитетов лагеря ля-Куртин?») — и тут же продолжал: «Не хотите ли вы укрыться в Швейцарии, здесь близко». На это я ему ответил: «Вы что, хотите кого-либо из нас предать или продать?» Но Н., нисколько не обижаясь на столь резкое замечание, спокойно сказал: «Я ваш друг и хочу помочь вам. Я так же, как и вы, по горло сыт этой проклятой войной. Она меня сделала калекой, а у меня семья, дети».

Через два дня мы получили от Н. компас и карту и стали готовиться к побегу в Швейцарию. Я и член полкового комитета Козлов были первыми, кому при помощи французского крестьянина удалось подготовить и осуществить побег в Швейцарию.

В ночь на 18 января 1918 г. нам удалось благополучно ускользнуть из-под наблюдения часовых в безансонских лесах и еще более счастливо в ту же ночь перейти французско-швейцарскую границу и вступить на землю Швейцарии. Когда в ясную лунную ночь мы незамеченными пересекли большое, свободное от леса, а потому и опасное плато и вступили на швейцарскую землю, мы за много месяцев впервые легко вздохнули, хотя еще и не знали, что нас здесь ожидает. Когда же мы поднялись на высокую гору, откуда был виден не только город Вальрор, к которому мы вышли, но и почти вся Швейцария, мы громко сказали: «Прощай, проклятый мир варваров! Прощай, мир цивилизованного произвола! Прощайте, французские тюрьмы, острова и каторжные ссылки!» Проговорив этот прощальный «привет», мы повернулись и пошли дальше искать счастья в новой для нас стране.

21 января 1918 г. два жандарма городской полиции Вальрор привезли нас в город Лозанну. В этом большом и красивом городе не чувствовалось войны. Наши провожатые оказались с прямо противоположными характерами. Один, молодой, был строг, горд и высокомерен. Он был не разговорчив и все время ворчал на граждан, сидевших в вагоне и заговаривавших с нами. Другой жандарм был пожилой человек, лет 55, веселый, добродушный и разговорчивый. Он не обращал внимания на ворчание своего коллеги и держал себя с нами по-приятельски. Когда мы его спросили, куда едем и что нас ожидает впереди, он просто ответил, что мы едем в Лозанну, что это [292] самый лучший и красивый из всех городов, какие он знает. И обращаясь к нам как к «туристам», он с красноречием заправского гида стал описывать нам все достопримечательности этого древнего города.

Убедившись в добродушии конвоира, мы задали ему такой вопрос:

— Господин комиссар, по вашему рассказу, Лозанна самый красивый и восхитительный город, скажите, пожалуйста, а тюрьмы там есть?