Натали Питерс - Маскарад

• Название: Маскарад
• Автор: Натали Питерс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-15-000691-2

Венеция конца восемнадцатого столетия – бесконечный карнавал, тайны, пороки, интриги и любовные приключения. «Светлейшая республика» по праву славилась красотой, изяществом и чувственностью своих женщин, однако ни одна из них не могла сравниться с ослепительно прекрасной Фоской Лоредан. У Фоски было все – богатство, положение в обществе, любовь и поклонение супруга, немолодого, но привлекательного аристократа. И все изменилось в одночасье, когда изнеженная красавица встретила молодого Рафа Леопарди – отважного морехода, бесстрашного воина и отчаянного бунтаря…

---

Она прелестно рассмеялась.

– Верю! В следующий раз, приходя па балет, синьор, попытайтесь не уснуть. Хотя бы до моего первого выхода!

Ее теплый взгляд обволакивал, ее близость и красота волновали. Он стал заикаясь извиняться, обнаружив, что остроумие начисто покинуло его. Она загадочно улыбалась. В этот момент вернулась его любовница.

– О, Сандро, дорогой, граф Флабонико сегодня вечером в своем дворце дает прием в честь Лии и Вестриса.

Мы пойдем? Я уверена, что Лиа хочет, чтобы вы пришли. Правда, Лиа?

Маленькая балерина ответила мягким тоном, ни на мгновение не отрывая взгляда от лица Алессандро.

– Конечно, приходите, пожалуйста. Без вас эта затея обречена на скуку.

– Полагаю, мы там появимся, – улыбаясь, сказал Алессандро. Его любовница радостно завизжала, она знала, как тот недолюбливает карлика Флабонико и какое отвращение испытывает к любым сборищам артистов и театральных прихлебателей.

Лиа поклонилась и, попросив извинения, удалилась.

– До встречи, синьор. Буду очень рада увидеться с вами снова, Лаура.

Гостиная графа Флабонико была переполнена танцорами из труппы Вестриса и множеством ее поклонников. К моменту прихода Алессандро и Лауры Лиа уже была там. Алессандро поймал ее взгляд, она улыбнулась и тут же отвернулась в сторону. Хозяин дома бросился к вошедшим и весело защебетал:

– О, мои дорогие, какая честь! Клянусь вам, Лоредан, я никогда даже не мечтал, что вы когда-нибудь соблаговолите посетить мое скромное жилище. Я, однако, понимаю, что истинной приманкой для вас стали, конечно, танцовщицы. Вы знакомы с ярчайшей среди них звездой – прекрасной Лией, маленькой Габбианой? Пойдемте, пойдемте, разрешите мне представить вас, Лиа. – Он схватил ее за руку и вытащил из окружившей ее небольшой группы гостей. – Нам посчастливилось, что в этот вечер среди наших гостей оказался еще один прославленный венецианец!

Лиа тепло улыбнулась карлику. Она переоделась в простое платье из синего шелка с высокой талией, подпоясанное розовой атласной лентой, – правда, его парижское происхождение было очевидно всем присутствующим на приеме дамам. На плечи накинула цветную шаль. Причесалась Лиа обыденно, будто для танцев, – завязала волосы на затылке толстым узлом, который украсила красная роза. Она выглядела уязвимой, непосредственной как ребенок и была восхитительна.

Лиа только собралась сказать Флабонико, что уже знакома с господином, как хозяин дома выпалил ей без передыху целую тираду:

– Перед вами не кто иной, как уважаемый сенатор и комиссар по морским делам Алессандро Лоредан. Разве, милая, не восхитительно, что он сумел прийти? О Боже мой, только посмотрите в ту сторону: там Вестрис флиртует с госпожой Гонзаго. Надо быть с ней поосторожней! Пойдемте, Лаура, предупредим его!

Флабонико стремглав отошел и тут же скрылся в толпе гостей. Значительно выше его ростом, Лаура, смеясь, поспешила за ним.

Как только Флабонико назвал его имя, Алессандро тут же увидел, что улыбка Лии исчезла.

– Прекрасно, – сказал он, – что нам удалось встретиться снова так скоро.

– Да, очень повезло, – лишенным искренности тоном повторила она. – Мне здесь… немного жарко…

– Позвольте проводить вас на балкон, – предложил он, подавая ей руку.

Она робко взяла ее, и они направились сквозь толпу к открытым французским от пола до потолка окнам на другой стороне гостиной. Они вышли на балкон и остановились у перил, наблюдая за игрой света фонарей и гондол на Большом канале. Он ощутил внезапно наступившую между ними неловкость.

– Возможно, я не должен был навязывать вам свое общество… Вы предпочитаете остаться одна?

– Если бы я хотела быть одна, то не пришла бы сюда, – сказала она с неожиданной холодностью в голосе. Изменение в ее настроении озадачило Лоредана.

– Если посмотреть налево, можно увидеть родовое владение Лореданов, – сказал он как бы между прочим. – Вон то варварское сборище фигур и скульптурных орнаментов, колонн всех размеров и стилей. Дело рук моего деда. Он полностью преобразил существовавшую тогда постройку – весьма элегантную в своей простоте. Полагаю, хотел добиться чего-то такого, что в большей степени отвечало его грандиозным устремлениям.

– Да. – Лиу мало интересовало величие Лореданов. Создавалось впечатление, что она заключила себя в стеклянный сосуд и, находясь внутри него, оставалась красива, но далека и недоступна.

– Я часто думаю о строителях, – заметил Алессандро, надеясь как-то расслабить ее напряженность. – Как ошибаются те, кто полагает, что, воздвигая помпезные сооружения, они обеспечат себе место в памяти потомков. Мы восхищаемся теми или иными постройками, но часто забываем имена их создателей. Так, пожалуй, и должно быть. Вечная жизнь скорее присуща искусству, а не художнику, не слуге.

– За исключением театра, – ответила Лиа. – От него не остается вообще ничего.

– Не уверен, – задумчиво произнес Алессандро. – Я помню, с каким воодушевлением отец рассказывал о великих артистах, которых ему довелось увидеть: о примадоннах Фаустине Бордони и Франческе Куэзони. О величайшем из всех певцов-кастратов – Фаринелли. Он любовно хранил память о них. Но других людей – дожей, сенаторов, которых он знал, отец упоминал редко, лучше всего помнил тех, кто доставлял ему при жизни радость. Я завидую вам, Габбиана.

– Мне? – Она скептически рассмеялась. – Почему влиятельный, вызывающий почтение господин завидует бедной танцовщице, которая едва умеет читать и писать? Вы поражаете меня, синьор Лоредан. Вас уважают, даже боятся.

– Но не любят так, как любят вас. Люди ненавидят тех, кто ими управляет, ненавидят всех, кто внушает страх. Они хотят, чтобы их оставили в покое, позволили жить, любить, избавили от любого вмешательства со стороны подобных нам. Те из нас, кто работает на правительство, не ожидают благодарности за то, что делают, и поэтому никогда не разочаровываются. Когда мы умираем, люди печалятся, но только потому, что боятся – на смену могут прийти правители и похуже.

Они стояли молча, наблюдая за скользящей под балконом гондолой. В ней сидели, обнявшись, двое влюбленных. Гондольер пел веселую песню.

– Странно, – мягко сказал Алессандро Лоредан, скорее обращаясь к себе, чем к своей собеседнице, – ждешь, что наступит момент, когда туман рассеется и ты сможешь хладнокровно и спокойно обозреть свою жизнь. Сделать это объективно, будто речь идет о жизни какого-то другого человека. Еще более странно то, что вам не нравится увиденное. Ваш труд бессмыслен. Друзей нет. Оказывается, что друзья – это роскошь, которую честолюбивые люди не могут себе позволить. Впрочем, простите меня – я вовсе не хотел вогнать вас в тоску.

– Вы совсем не навеваете на меня тоску, – сказала Лиа. – Но что скажете о любви?

– Любовь? Любовь столь же непостоянна, как и слава, – сказал Лоредан.

– Да, это так, – согласилась Лиа. – Слава подобна красивому мыльному пузырю. Он существует, но так хрупок.

– По-видимому, вы уже это испытали, – заметил Алессандро.

– О да. Давно, когда я жила с де Планше. Ее здоровье ухудшалось, карьера шла на нет. Когда она больше не могла танцевать, друзья покинули ее. Она должна была бы прекратить выступления. Понять, что она смешна. Но она не отказалась от сцены. Люди стали жестоко отзываться о ней, очень жестоко.

– Это свойственно людям, – сказал он.

– Да, я знаю, что они любят меня только потому, что я их развлекаю. Но когда я стану старой для танцев, они забудут меня. Но сейчас, пока меня обожают, я буду принимать деньги и подарки, улыбаться их похвалам. У меня будут богатые любовники, мужчины, которые даже не смотрели на меня, пока я не стала знаменитой. Я буду использовать их, как они используют меня. А когда мы устанем друг от друга, я отвернусь от них, уединюсь в своем маленьком домике и пошлю их всех к дьяволу.

– Вы очень разумная синьорина, – сказал одобряюще Лоредан. – Вы проявляете много мудрости в столь юном возрасте. Некоторые люди никогда не доходят до того. Вам повезло.

– Это не везение, – сказала она. – Я знаю, что представляют собой люди, ибо знаю, что представляю собой я. Эгоистка, жадная, завистливая. Было бы глупо ждать, что они лучше. Это, конечно, не относится к тем, кто любит меня.

– Но почему же они иные?

– Потому что, когда ваше сердце заполняет любовь, в нем не остается места ни для чего другого.

Церковный колокол пробил время: час ночи.

– Уже поздно, – сказала она, укутывая плечи шалью, – мне нужно идти.

– Можно мне проводить вас? – спросил Алессандро. Она покачала головой.

– Не стоит, синьор Лоредан. К утру вся Венеция станет говорить о нашем любовном романе.

– И, конечно же, станут утверждать, что я недостоин вас, – галантно сказал он. – И это правда. Я действительно недостоин.

– Не говорите глупостей, – резко сказала Лиа. Даже в полутьме ему показалось, как вспыхнули се щеки.