Цю Сяолун - Шанхайский синдром

• Название: Шанхайский синдром
• Автор: Цю Сяолун
• Жанр: Детектив

"Шанхайский синдром" – блестящий дебют в жанре детектива известного китайского писателя.

На окраине Шанхая в пластиковом мешке найден труп обнаженной юной девушки. Место, где обнаружили убитую, – заброшенное и труднодоступное. Улик никаких. Преступление из тех, которые называют нераскрываемыми. Но инспектор Чэнь не впадает в уныние. Одно плохо – всесильное министерство общественной безопасности давит на Чэня, мешая расследованию, так как жертва – известная на всю страну ударница труда. И все-таки решительный инспектор выходит на след убийцы…

В 2001г. "Шанхайский синдром" получил премию Anthony Award и был номинирован на Edgar Award как лучший детективный роман.

---

– Попробуй только еще раз задрать передо мной хвост! Ах ты, маленькая дрянь! Чтоб ты сдохла! – Вдруг женщина заметила его и, выпучив глаза, уставилась на него довольно злобно.

Чэнь тут же напустил на себя самый официальный вид. С такой особой лучше быть старшим офицером полиции, который не может понапрасну терять время. Он вытащил свое удостоверение и помахал перед носом женщины жестом, который он часто видел по телевизору.

Та мигом успокоилась.

– Я должен задать вам несколько вопросов, – сказал Чэнь. – Относительно вашей соседки, Гуань Хунъин.

– Она умерла, знаю, – ответила женщина. – Меня зовут Су Наньхуа. Не подумайте чего плохого насчет того, что вы только что видели. Моя дочь спуталась с молодым бандитом, а меня не слушает. Я очень волнуюсь за нее, просто с ума схожу!

Через пятнадцать минут Чэнь узнал примерно то же, что выслушал в предыдущей комнате, у Юань; Су относилась к покойной еще более предвзято. По ее словам, Гуань всегда была очень скрытной. Странное поведение для молодой женщины – хотя, возможно, для такой знаменитости…

– Вы хотите сказать, что она прожила здесь много лет, но вы с ней так и не познакомились по-настоящему?

– Смешно, правда? А тем не менее так оно и есть.

– Она никогда не говорила с вами?

– Говорила и в то же время не говорила. «Сегодня хорошая погода». «Как дела?» И так далее и тому подобное. Исключительно общие, ничего не значащие фразы.

– Товарищ Су, вспомните, пожалуйста, вечер десятого мая, – попросил Чэнь. – В тот вечер вы видели ее? Разговаривали с ней?

– Да, в тот вечер я кое-что увидела. Я засиделась допоздна, читала последний номер «Семьи». Я бы и не заметила, как она выходит из общежития, если бы не грохот – как будто что-то уронили прямо возле моей двери. Я выглянула в коридор. Она спускалась по лестнице спиной ко мне. Не знаю, что она уронила. Видела только, что в одной руке она тащила тяжелый чемодан. Наверное, он-то и упал. Она спускалась вниз. Было поздно. Мне стало любопытно, и я выглянула в окно, но не увидела у тротуара такси.

– Значит, вы решили, что она куда-то уезжает?

– Да, я так подумала.

– Который тогда был час?

– Около половины одиннадцатого.

– Откуда вам известно время?

– В тот вечер я смотрела по телевизору «Надежду». Она идет по четвергам и заканчивается в десять тридцать. Потом я села почитать журнал; только начала читать, как услышала грохот.

– Она не говорила вам, куда собирается поехать?

– Нет. Мне – нет.

– Вы что-нибудь еще заметили в ту ночь?

– Больше ничего.

– Если что-нибудь вспомните, свяжитесь со мной. – Чэнь встал. – На карточке есть мой номер телефона.

Затем Чэнь поднялся на третий этаж, в комнату, расположенную почти точно над комнатой Гуань. Дверь ему открыл седовласый пожилой человек лет шестидесяти пяти. У него было интеллигентное лицо с проницательными глазами; вокруг рта залегли глубокие складки. Посмотрев на протянутое Чэнем удостоверение, он кивнул и пригласил:

– Заходите, товарищ старший инспектор. Меня зовут Цянь Ичжи.

За дверью находилась неглубокая ниша, в которой умещались газовая плитка и зацементированная мойка. Из ниши в комнату вела еще одна дверь. Явное преимущество по сравнению с соседними комнатами. Войдя, Чэнь с удивлением заметил, что все стены обклеены вырезанными из журналов фотографиями и плакатами с изображениями гонконгских и тайваньских поп-певцов: Лю Дэхуа, Ли Миня, Чжан Сюэю и Ван Фэя.

– Падчерица их очень любит, – пояснил Цянь, проследив за взглядом незваного гостя и убирая с приличного с виду кресла стопку газет. – Прошу вас, садитесь.

– Я расследую дело об убийстве Гуань Хунъин, – начал Чэнь. – Буду очень вам признателен за любые сведения, какие вы можете мне сообщить.

– Боюсь, мне известно немного. – Цянь покачал головой. – Хоть мы и были соседями, она со мной почти не общалась.

– Да, я уже побеседовал с жителями нижнего этажа. Они тоже считали, что она была слишком важной персоной для того, чтобы разговаривать с ними.

– Некоторые соседки считают, что она слишком задирала нос, считала себя на голову выше остальных. Но по-моему, это не совсем так.

– Почему вы так считаете?

– Сейчас я на пенсии, но на протяжении двадцати лет был заслуженным учителем. Конечно, мой статус заслуженного всего лишь на уровне района, с ней не сравнить, но я отчасти понимал ее. – Цянь погладил тщательно выбритый подбородок. – Если уж ты передовик производства, то должен быть образцом для подражания во всем.

– Весьма оригинальная точка зрения, – заметил Чэнь.

– Например, про меня говорили, что с учениками я был само терпение, но это не так – по крайней мере, так было не всегда. Но, поскольку я был заслуженным учителем, по-иному вести себя я просто не мог.

– Значит, звание заслуженного – как волшебная маска. Когда вы надеваете маску, маска становится вами.

– Вот именно, – кивнул Цянь. – Только маска не обязательно волшебная.

– Значит, Гуань и соседкой по общежитию была образцовой?

– Да, но иногда так тяжело жить постоянно с маской на лице! Никто не может носить маску постоянно. Нужно делать перерывы. Почему она и дома должна была по-прежнему играть свою роль и обращаться с соседями так же, как с покупателями на работе? Если хотите знать мое мнение, она так уставала, что ей было просто не до общения с соседями. Потому-то ее здесь и не любили.

– Вы очень проницательны, – заметил Чэнь. – А я удивился, почему соседки внизу судят о ней так предвзято.

– Лично против нее они ничего не имеют. Просто завидовали ей, наверное. Не забывайте еще и вот о чем. Гуань жила в комнате одна, а они вынуждены ютиться целыми семьями.

– Да, вы снова правы, – кивнул Чэнь. – Но вот вы тоже живете в комнате один.

– Не совсем, – возразил Цянь. – Моя падчерица, хоть и живет с родным отцом, рассчитывает получить эту комнату. Вот почему она развесила здесь все свои гонконгские фотографии.

– Ясно.

– У нас, тех, кто живет в общежитии, особое мироощущение. Считается, что комната в общежитии – жилье временное. Поэтому мы на самом деле не стремимся подружиться с соседями. Мы не зовем свое жилище домом.

– Да, жизнь в общежитии, наверное, своеобразна.

– Взять, к примеру, общий туалет. По одному на этаж. Но если люди верят в то, что завтра они отсюда съедут, к чему соблюдать чистоту?

– Товарищ Цянь, ваши слова открыли мне глаза.

– Гуань здесь было непросто, – продолжал заслуженный учитель. – Одинокая молодая женщина. Весь день, помимо основной работы, общественная – собрания, съезды. А вечерами, иногда поздними, она возвращалась одна в свое жилище, которое в самом деле трудно назвать домом.

– Вот здесь поподробнее, пожалуйста, – попросил Чэнь. – Вы не замечали, что в последнее время у нее что-то переменилось?

– Кое-что заметил. Однажды ночью, несколько месяцев тому назад, мне не спалось; я встал и пару часов попрактиковался в каллиграфии. Но и потом я никак не мог уснуть. Лежа на кровати, я услышал снизу странные звуки. Общежитие старое, о звуконепроницаемости и речи нет, слышимость замечательная… Я прислушался. Гуань плакала – не просто плакала, а рыдала навзрыд – в три часа ночи. Она была одна и плакала так безутешно.

– Она была одна?

– По-моему, да, – кивнул Цянь. – Другого голоса я не слышал. Она проплакала больше получаса.

– Вы заметили что-нибудь еще?

– Вроде нет… разве что… Наверное, у нее, как и у меня, часто бывала бессонница. Я часто видел свет, который пробивался снизу, сквозь половицы.

– Одна соседка сказала, что Гуань часто возвращалась среди ночи, – продолжал Чэнь. – Может, поэтому свет горел у нее так поздно?

– Не знаю. Иногда поздно ночью я слышал ее шаги, но ведь мы с ней почти не общались. – Цянь отпил глоток холодного чая. – Вы лучше побеседуйте с Цзо Цин. Она хоть и на пенсии, но добровольно собирает взносы за коммунальные услуги со всех жильцов. И потом, она – активистка домового комитета. Возможно, она сумеет вам рассказать больше меня. Кстати, она тоже живет на одном этаже с Гуань, только с другой стороны, у лестницы.

Старший инспектор Чэнь снова спустился вниз.

Дверь ему открыла пожилая женщина в очках с золотой оправой.

– Что вам нужно? – спросила она.

– Извините за беспокойство, товарищ Цзо. Я по поводу Гуань Хунъин.

– Я слышала, она умерла, – кивнула женщина. – Входите скорее. У меня там обед горит.

– Спасибо. – Чэнь бросил взгляд на угольную печку, стоявшую в коридоре. На ней ничего не готовилось. Войдя в комнату, хозяйка затворила дверь, и он почти сразу получил ответ на невысказанный вопрос. В углу комнаты стояла газовая плитка, а на ней – сковородка, испускающая соблазнительный аромат.

На Цзо была черная юбка и серебристо-серая шелковая блузка с расстегнутой верхней пуговицей. Туфли на высоком каблуке тоже были серыми. Она жестом пригласила его сесть на диван у окна, закрытый пунцовым бархатным покрывалом, а сама продолжала готовить.