Влада Воронова - Крест на моей ладони

• Название: Крест на моей ладони
• Автор: Влада Воронова
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Они сотворили для себя отдельный мир. Но — только для себя. Наше мнение в расчёт не принималось.

Это мир, в котором нестерпимо жить. Из этого мира невозможно уйти. Этот мир никогда не знал мира.

Одни здесь родились, других привели силой.

Кто-то безропотно принял такой удел. Вторые им гордились. Третьи, вопреки очевидности, искали пути бегства.

А мы стали четвёртыми. Теми, кто решил всё сделать иначе.

---

— Так вот в чём дело, — поняла я. — Захотелось величия на халяву. Не получится. Ради величия и славы, ради того, чтобы выделиться из толпы, придётся поработать, сделать для людей что-то очень полезное.

— Или очень вредное, — сказал Дитрих. — Например, уничтожить целый мир, изломать судьбы тысяч людей. Такого деяния совершенно точно никто никогда не забудет. Твоё имя, Нина Хорса, останется жить вечно. Имя разрушительнцы и предательницы, имя убийцы целого мира! Да будь ты проклята отныне и во веки веков в имени своём и потомстве!!!

Дитрих пошёл к выходу.

— Я буду ждать, когда ты одумаешься, брат, — сказал ему вслед Эрик. — Ждать, когда ты вернёшься домой. — И что-то добавил по-немецки.

Дитрих на мгновение обернулся, плюнул на пол и ушёл.

Со стула в углу зала встал перекидень из новых переселенцев, ровесник Дитриха.

— Меня зовут Гельмут фон Надельн, — сказал оборотень. — Я родился в семье незнанников. Такое часто бывает. И оборотничество, и магичество — мутации естественные. Мы уходили из большого мира в волшебный, семейные связи истончались, но никогда не исчезали полностью. Со временем боль разлуки стихала, но ни на мгновение не отпускала совсем. Теперь, когда миры станут единым целым, соединяться и разбитые семьи. Волшебникам не нужно будет скрывать родственников-простеней, а им — родственников-волшебников. Мы будем все вместе, одной семьёй. Ты спасла нас от разлуки и боли, Хорса, зарастила вечный разлом. А потому будь благословенна, государыня, отныне и во веки веков в имени своём и потомстве.

Оборотень прошёл через весь зал к трибуне, встал у её подножия.

Это стало сигналом размежевания. Кто-то оставался, кто-то уходил. С объяснениями и молча.

— Техника волшебникам ни к чему!

— Я не хочу сравниваться с простородьем!

— Столетиями мир волшебства был отделён от мира техники. Это несовместимые вещи, что доказано многими веками. Миры должны быть разделены вечно!

И тут же звучало другое:

— Сколько можно прятаться, как будто в волшебстве есть что-то постыдное!

— Хватит лишать себя того, что может дать большой мир — его технических достижений!

— За многие сотни лет никто так и не объяснил толком, почему волшебный мир должен существовать отдельно от технического. Объяснений не было потому, что сама эта разделённость противоестественная!

Разрывались узы, распадались тройки и семьи. Альянсовцы и лигийцы из нашей рабочей группы смотрели на это с ужасом, а троедворцы — с грустью.

— Ты знала, что так будет! — закричал Дьятра, когда ушли все, кто считал нужным держаться за старое. — Знала!

— Да, — ответила я. — Знала. В моей стране было две гражданские войны — и в технической её части, и в волшебной. Я давно поняла непреложную истину, которую ты постиг только сейчас: идеи сильнее крови. Родство и происхождение имеют значение только в период покоя, да и то не всегда. Но идеи всевластны во все времена, и особенно в эпоху перемен. Но нам повезло. Мы в лучшем положении, чем люди, которые жили во время революций технического мира или противостояния дворов мира волшебного. От нашей реформы спрятаться негде. Нельзя ни уехать в другую страну, ни выбрать другой мир. Невозможно перейти на иную сторону, связать себя с иной первоосновой. Нет больше разных миров и сил — всё стало единым целым. Так что ушедшие всё равно остаются с нами. Им понадобится время, чтобы привыкнуть новому миру, научиться в нём жить. Но ушедшие уходят не навсегда. Они вернутся.

— Потому что у них не будет иного выбора, — сказал Джакомо.

— Да, — согласилась я. — Мы лишаем их права выбора, и потому все проклятия заслуженны.

— Но им больше не надо лгать и прятаться, — сказал Амарено.

— Да, — опять согласилась я. — Мы подарили им открытый мир, спасли от разделённости, и потому заслужили все их благословения.

— Но как же так, — не понимал Каварли, — и прокляты, и благословенны; и преступники, и герои; и предатели, и спасители. Как жить с такой двойственностью, какой из них верить?

— Обоим, — ответил Соколов. — Таков удел всех, кто приносит в мир истинное новшество. Вечное перепутье, поровну плевков и благодарностей, всегда сожалеть о своих поступках и гордиться ими. Это цена всех свершений. А хочешь спокойствия — так и сиди тихо и смирно, довольствуйся тем, что есть.

Каварли немного помолчал.

— Нет, — решил он и спустился в зал к тем, кто выбрал путь к Чароострову.

— Командир, — тихо проговорил Идзума, — ты сказала о гражданской войне Троедворья в прошедшем времени.

— Да. Открытие волшебного мира её прекратит, потому что правителям технических государств она не нужна, больше того — вредна. Распадётся и само Троедворье. Но могут соединиться семьи, разделённые войной.

Идзума судорожно вздохнул и ушёл в зал.

— Так часто бывает, — сказал Соколов. — Сын — тёмный, отец — светлый, брат — сумеречный, а мать или сестра в Совете Равновесия. И все воюют не за страх, а за совесть. За свою веру. Но теперь гражданской войне конец. У них есть надежда вновь стать семьёй. Очень маленькая надежда, но даже она лучше вражды.

Соколов тоже ушёл в зал.

— В единство верить труднее, чем во вражду, — напомнил Дуанейвинг.

— Намного труднее, — согласилась Альдевен. — Но своим Разноединным Царством мы сможем доказать, что в это верить правильнее. Тогда людям будет легче.

— Да, — ответил ей Элунэль и сошёл в зал. Всевладыки — вслед за ним.

— Пора, командир, — сказал Ильдан.

— Всё готово, — добавила Беркутова.

Я кивнула и пошла к людям, которые меня ждали. За мной шли Дьятра, Лопатин и все остальные.

* * *

Через десять дней Новый год. Первый Новый год нового мира.

К счастью, Чароостров лежит в широтах, где суровых зим не бывает, до весны можно дотянуть и в палатке.

Строек у нас очень много, и работают круглосуточно, но всё равно раньше следующего Нового года всё нужное жильё не появится. Многие сооружают себе домики категории «халупа». Жёсткая нехватка школ и роддомов, зато в переизбытке бардака и несуразиц. Но постепенно жизнь Разноединного Царства налаживается.

Большой мир факт существования волшебного принял гораздо спокойнее, чем ожидалось. Изобилие фантастических фильмов и литературы, болтовня о параллельных мирах и инопланетянах своё дело сделали — публика оказалась подготовленной. Шуму, конечно, получилось много, но он уже угасает. Религиозные организации одна за другой признали, что если волшебство и люди волшебной крови существуют, то значит это угодно богу. Техногосударства заключают дипломатические договоры с потайницами. Бывшие главы равновесных филиалов Троедворья становятся министрами волшебства, управители дворовых филиалов — их заместителями. Хватает и различных конфликтов, недоразумений да и самой обыкновенной зависти и вражды, причём поровну с обеих сторон, но процесс уже необратим — два мира стали одним, и этот мир становится всё сильнее и крепче.

С Царством дипломатические отношения первой заключила Россия — с подачи министра волшебства Люцина. Послом стала Вероника — вместе с Олегом. Вслед за Россией послов прислали и остальные страны бывшего Троедворья. Хоть тут польза от моей скандальной славы. Теперь начали приезжать послы потайниц и техногосударств бывших Лиги и Альянса.

Часть стихийников переселилось в Царство, другие предпочли остаться в своих нычках. Виальниецы, например, остались у себя, только ар-Даллиганы переехали в Бернардск. Но учатся они уже в Санкт-Петербурге, в Риме стихийников не особо привечают, а носить личину теперь запрещено. Приехала и семья Джакомо в полном составе — мать, отец, брат и сестра с мужьями, жёнами и детьми. То ли из-за Джакомо, то ли Царство понравилось. Не знаю.

Егор стал директором собственного центра травматологии и восстановительной медицины. Есть работа и у наших родителей.

Короче — жизнь идёт своим чередом, так, как ей и надо.

Теперь осталось отдать последний долг прошлому, настоящему и будущему, довершить всё, что сделано, поставить истинную точку в этой истории. Всё уже подготовлено, но в последнее мгновение мне становится страшно. Я кусаю губы, пытаюсь унять дрожь, но ничего не помогает. Зато начинают складываться стихи. Я дотягиваюсь до бумаги и ручки, начинаю выводить кривые и прыгающие буквы. Постепенно почерк выравнивается, и я заканчиваю ровно и твёрдо:

Нет больше сказок — остались дела.
Будет молва беспощадна и зла:
Слава, проклятия, счастье и боль,
Всё, что вмещает земная юдоль,
Выпить придётся сегодня до дна, —
Чаша твоя, как всегда, тяжела.
Но и в итоге большого пути
Отдыха снова тебе не найти:
Станет началом тропинки конец,
Вновь испытания душ и сердец.
Вечное странствие и вечный бой,
Вера идущих во след за тобой,
Их же предательство, яд и обман,
Собственных дум и сомнений туман,
Точки решений, пунктиры дорог,
Что-то до времени, редкое — в срок.
Страшно не это, страшней опоздать,
Слово своё позабыть, не сдержать,
Струсить, сломаться на трудном пути,
Сил для свершений в себе не найти.
Время пришло. Открывается даль,
Новый отсчёт поведёт календарь.
Чистые строчки, пустые листы —
Ключ от бескрайней небес высоты.

Ну вот и всё, пора.