Джордж Тернер - Цветущая мандрагора

• Название: Цветущая мандрагора
• Автор: Джордж Тернер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-012409-0

Но даже к концу жизни он не утратил ни капли воображения или интеллектуальной энергии, как доказывает крепко сделанный и увлекательный рассказ, который следует ниже, - рассказ, непревзойденный по виртуозности и смелости никем из «молодых».

---

Он прибыл сюда из-за несчастного случая, и разве не мог его народ совершить переход сюда, пока он полз по космосу в свободном падении? Идея использовать Трансформацию для многих лет и миль космического полета муссировалась достаточно часто.

Он очнулся от грезы из-за визжащего шипения за пределами капсулы.

Снаружи. Его тюрьму наполняли атмосферой.

Химик Меган Райан первая выругала Мусада за идиотское обращение с инопланетным кораблем. Одетая в скафандр и готовая к осмотру корпуса, она услышала, как кто-то спросил по внутренней связи:

- Что за ерунда? Зачем пускают воздух в плашкоут? Отпихнув говорившего с дороги, Меган набрала номер

Мусада и завопила:

- Какого черта вы тут вытворяете?

- А вы знаете, с кем разговариваете, капитан-специалист?

Она сделала глубокий и яростный вдох.

- С вами… сэр. Кто приказал дать воздух в баржу?

- Я. - По тону его было ясно, что, если она хочет воз-л, разить, пусть как следует сначала подумает.

- Но зачем, зачем, зачем? - Она чуть не заикалась от злости.

- Обеспечить требуемое давление и температуру для рабочих групп. Зачем же еще?

Она проглотила слюну, чувствуя, как горят щеки и выступают на глазах слезы досады.

- Сэр, этот корабль бог знает сколько времени пробыл в космосе, в межзведном глубоком вакууме. Его деревянный корпус подвергался воздействию порожденных космосом атомов и молекул с нулевой абсолютной температурой. Эти следы уничтожены изменением температуры и введением высокоактивных газов. Все, что можно было узнать, погибло.

Она была права, и ему предстояло еще это узнать от начальства повыше. Он просто не рассмотрел вопрос с лабораторной точки зрения.

- Извини, Мег, но мой приоритет в этом исследовании - путешественник, а не корабль. Это более существенное знание, чем простая химия.

Увертка была жалкая, и он это знал. Он обо всем забыл, кроме одного. Кроме инопланетянина.

Она все так же гневно пялилась, и он отключил связь. Потом вызвал библиотеку:

- Вы много накопали?

- Вполне представительная выборка, сэр. Растительные среды различных климатов. Как вы сказали, без человека.

- Отлично. Мне не хочется, чтобы люди предстали перед ним в позах и занятиях, которые он - или оно - не поймет. Подготовьте компьютерную имитацию - голый человек, хороших физических кондиций, в космическом скафандре. Сделайте так, чтобы скафандр мог раствориться. Мне нужен лабораторный эффект, эмоционально отстраненный, чтобы он не реагировал на нас как на «монстров».

- Есть, сэр, - отозвался экран.

- Он выпускает что-то вроде зонда, - сказал другой экран, - Наверное, берет пробу воздуха.

Мусад повернулся к третьему экрану и инопланетному кораблю. Температура в трюме поднялась до минус тридцати по Цельсию, и пар быстро растворялся в теплеющем воздухе. Видимость уже была хорошей.

Когда давление и температура воздуха достигнут нормальных для родной планеты значений, они придут за ним, подумал Ферникс,

Они не пришли, хотя температура и давление стабилизировались. Он был разочарован, но счел, что могут существовать обстоятельства, ему в данный момент непонятные.

Он протянул зонд корабля для анализа атмосферы. Оказалось, что давление снаружи очень низкое, уровень водяного пара колеблется возле отметки «сухо», а показания углекислого газа тревожно малы. В такой атмосфере он мог бы существовать лишь с трудом и с постоянной подзарядкой энергии. И акклиматизация займет время.

Он понял, что в течение многих поколений его народ адаптировался, потому что зародыши растений способны на быстрые генетические изменения. Теперь должны существовать и визуальные различия - кожа, фигура, дыхательные области, - но по сути это все еще его народ…

Что-то цветное шевельнулось перед обзорной щелью, и он прильнул посмотреть.

В обширной тюрьме, прямо на расстоянии вытянутой руки перед носом капсулы, возникло серебристо-зеленое дерево, приобрело цвет и четкость, стало тонким стволом и распустило лучистую крону. В узкой смотровой щели появились и другие, по обе стороны и дальше, приблизительно равномерно расставленные. За ними - широкая река. Формы крон были знакомы (мутации; семена-предки перенесены через пустоту?), и формальный вид речного берега, традиционалистские ряды для поклонения Создателю.

На его глазах сцена изменилась, превратилась в холмистую местность, поросшую коническими деревьями полярной растительности на фоне блестящего луга с зеленым покрытием, где паслись дикие четвероногие твари. Их форма не была знакомой, но его народ использовал пастбищных животных всю свою историю, дети их любили и с ними возились, плакали, когда их забивали. Вот только антропоидные чудища с соседней планеты пугали молодых и вызывали защитный гнев у взрослых.

Картинка растаяла, и он подумал, истреблены ли полностью эти люди-звери. Нескольких могли сохранить, разводить в зоопарках, выставлять…

Новая картинка соткалась в голограмму. Это был берег большого пруда, где плавали зеленые площадки диаметром три-четыре шага. Он узнал водных жителей, хотя проявившиеся детали были незнакомы, и еще какие-то предметы парили и пикировали сверху. Очевидно, аналоги насекомых. Такие линии должны быть неизбежным продуктом одинаковых сред.

Он осторожно расширил смотровую щель и увидел, что картина уходит вдаль, будто ей не мешают никакие стены. Вид отвратительно синего безоблачного неба резал глаза. Этот мир, без прикрытия, явно отличался от родного.

С приливом эмоций, неимоверной гордости и чувства достижения он понял, что ему показывают местную планету его народа, подчеркивая сходные черты, которые он должен узнать. Его приветствуют с возвращением.

Картинка снова сменилась, и на этот раз он заплакал.

Капсула лежала посреди поляны в джунглях, сверкающей цветами всех оттенков и нитями грибов, всколыхнувших память, хотя зрелище на самом деле было незнакомым. Высокие влажные стволы тянулись к свету, до самой плотной листвы, покрывающей ветви гигантов, дерущихся за свет, льющийся через фильтр облаков. Потому что здесь был облачный покров, знакомо-серый, прижимающий книзу и вечно моросящий дождиком, который собирали листья, и влага соскальзывала вниз серебристыми нитями. Мелькали яркие насекомые, и существа побольше хлопали отростками, похожими на уплощенные руки, и держались в воздухе, что было удивительно. Они были по-настоящему странными, как и четвероногие мохнатые создания, прыгающие и ползающие по земле, жующие листья и копающие корни.

Вся эта местность могла бы быть его древним наследием, преображенным, и все же странно и истинно подлинным. Его звали в разнообразный, но красивый мир.

С пьяной бесшабашностью любви и узнавания он включил управление энзимами и сделал всю капсулу прозрачной. Он будто стоял посреди парка Родины, окруженный тем, что уже любил.

Скоро, скоро его народ этих новых триумфальных лет покажется ему…

…и будто это желание включило откровение, джунгли растаяли, и у носа капсулы соткалась одинокая фигура, плавающая в темноте, как может только голограмма, неуклюже большая в космическом скафандре, с лицом, скрытым за пластиной шлема, но вполне человеческая по внешней структуре головы, рук и опорных конечностей.

Он встал с кресла, прижался в нетерпении к прозрачному корпусу, лицом к невидимой поверхности, раскинув руки в приветствии.

Фигура сделала тот же жест, древний жест приветствия и мира, неизменный в безднах космоса и времени.

Контуры скафандра стали таять, исчезать, открывая то, что было внутри.

Обнаженное тело было белым, с жесткими конечностями, с клыкастым ртом, с яркими глазами, узнавшими своего беспомощного и древнего врага.

Оно парило, раскинув руки, пародируя ритуал мира.

Краснокровый.

Враг.

Когда появилась первая голограмма - пейзаж нильского берега, где укрепляли деревьями осыпающуюся почву, - Мусад ждал от корабля реакции, но ее не было.

Панорама Швеции с ее хвойными лесами и пасущимися . овцами понравилась ему больше. На любой обитаемой планете должен быть пейзаж вроде этого, сцена буколического мира.

Потом показались лилии Виктория и их прудовая жизнь, и голос с экрана сказал:

- Существо открыло смотровую щель чуть шире. Оно заинтересовано.

Оно? Слишком академично. Про себя Мусад определил его местоимением «он». Конечно, может быть и «она» или вообще какой-то пока что не названный пол.

Четвертая сцена, пейзаж джунглей, вызвал потрясающий эффект. Корпус корабля затуманился, потом стал прозрачным и - Исчез. Интерьер открылся от носа до сопла.

Мусад не стал рассматривать внутреннее устройство корабля - этим займутся десяток камер под разными углами. Его интересовало лишь инопланетное существо.

Оно - нет, он - быстро поднялся с кресла, выставив вперед голову, как гончая, делающая стойку, и подступил поближе к невидимому корпусу. Он был не слишком высок, заметил Мусад, не особенно мускулист, но очень гибок, будто без суставов. (Но как может существо без суставов стоять прямо или выдерживать давление? Инженерный ум Мусада невольно прикинул вариант гидростатической системы с отсеками под управлением нервных импульсов. Вполне реально, но с очень замедленной реакцией.)