Донна Валентино - Пират моего сердца

• Название: Пират моего сердца
• Автор: Донна Валентино
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-000496-6

Пути юной Аннелизы Вандерманн и отважного Майкла Роуленда пересеклись, когда их судьбы оказались во власти безжалостного рока. Она готовилась стать женой ненавистного богача. Он был приговорен к смерти за преступление, которого не совершал. Отныне им предстояло вдвоем обрести свободу – и блаженство, которое способна подарить обоим лишь подлинная страсть, жгучая и неутолимая…

---

Тем временем Питер заметил, что она пришла в себя.

– Послушай, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты завернула рубашку вот до этих пор. Выше не надо. – Он прочертил ребром ладони невидимую линию поперек ее бедер. – Через несколько минут я вернусь.

Темнота вновь окутала ее. Когда сознание вернулось на этот раз, она растерянно попыталась припомнить, что ей приказывал Питер. Ах да, что-то насчет рубашки. Аннелиза безуспешно пыталась забрать в руку жесткую голландскую шерсть, когда ее ухо уловило слабый скрип и какой-то странный стонущий звук, исходивший из соседней комнаты. Наверное, это Питер «готовил» себя для нее; однако она не представляла, что он мог там делать.

Она закатала тяжелую ткань до колен, и тут в очередной раз отключилось сознание.

Между тем звуки, доносившиеся из комнаты Питера, становились все громче. Затем послышались сильные удары об пол и стук кулаков в дверь. «…Чтобы к моему возвращению ты была готова принять меня, немедленно», – кажется, так он сказал.

Аннелиза кое-как подтянула платье еще на несколько дюймов. После проблеска сознания, позволившего ей совершить этот подвиг, восприятие ее вновь затуманилось, обещая наконец полное бесчувствие, которого она так жаждала.

Однако и это забвение тоже не было окончательным. Когда глаза снова открылись, она долго не могла понять, сколько времени продолжалось небытие. Каков же был ее ужас, когда с очередным вдохом успокоительный дурман мускатного чая прошел полностью.

Питер, обнаженный, блестящий от пота, скрестив руки, стоял в лунном свете рядом с кроватью и смотрел в окно. Его детородный орган вялым завитком покоился внизу живота, а на искаженном лице застыла горькая усмешка, словно он вовсе не был рад удовлетворению плотского желания.

А ведь он, должно быть, все-таки преуспел в своих усилиях. Иначе почему подол, который она с такими усилиями оттянула до бедер, теперь был тщательно заправлен вокруг ее лодыжек?

После соития с Майклом ее тело горело огнем и волны приятного чувства не утихали несколько часов. Она вспомнила, как его борода царапала ей кожу, как ныли и трепетали соски от его прикосновений, как сжималась и блаженно расслаблялась самая интимная часть ее тела. Сейчас она ничего не ощущала – волосы заплетены в косы, тело закутано в шерсть, внутри все девственно сухо…

Вероятно, это мускатный чай сделал ее бесчувственной. Или, может быть, она стала такой холодной, потому что это было всего лишь отправлением супружеских обязанностей? Аннелиза знала, что многие немолодые дамы находили это утомительным и нудным занятием, ничего не дающим женщине. А вдруг, по милости Божьей, свершилось чудо, и Питер в силу своего отвращения к ней не смог осуществить того, на что имел законное право?

Но как она могла выяснить это? «Извини, дорогой, между нами что-нибудь было? И как тебе понравилось наше первое совокупление?» Аннелиза представила, что должен чувствовать мужчина в первую брачную ночь, когда его жена признается, что лишь недавно была в объятиях пылкого любовника. Если допустить, что Питер только что совершил с ней сношение, то, услышав, что она этого не заметила, он может окончательно взбеситься.

Впрочем, ей не следовало особенно удивляться тому, что муж выглядел таким сердитым и расстроенным. Интимный акт, состоявшийся этой ночью, должен был напомнить ему, как мало времени прошло с момента утраты ею невинности. Наверное, тот факт, что она пришла в его дом обесчещенной, несмотря на видимое смирение, доставил ему беспокойства больше, чем он поначалу предполагал.

Но, в конце концов, должны же быть и у нее какие-то телесные ощущения, подтверждающие, что ею обладали. Или…

Вдруг между ними так ничего и не произошло? Когда ей снова пришла в голову эта мысль, у нее невольно вырвался слабый стон облегчения.

Питер тотчас повернул голову и сразу расставил все точки над i.

– Предупреждаю, – грозно сказал он, – никаких напоминаний! Я этого не потерплю. Сегодня ночью я не владел собой. В какой-то момент я потерял контроль. Но тебе лучше забыть об этой безобразной сцене, потому что теперь ты моя. Моя! – Злобно прорычав это, он пулей вылетел из комнаты.

Аннелиза долго лежала без сна. О, если бы душа ее сделалась такой же бесчувственной и немой, как и ее тело!

Уже на следующий день выяснилось, что от нее в этом доме требовалось очень немного.

– Утром и вечером вы должны обязательно завтракать и обедать со мной, – заявил Питер. – Мне ужасно недостает настоящего голландского языка, чистой речи, не засоренной дикарским жаргоном.

– Вы правы, – согласилась Аннелиза. – И еще я бы охотно вела хозяйство, – тут же добавила она, помешивая палочкой из сахарного тростника в лимонном отваре.

– Меня вполне устраивает порядок, установленный Хильдой, и я ни в чем не позволю его ломать. К тому же тебе нужно беречь силы. Ты должна полностью посвятить себя материнству. Говорят, что в этом климате физическая нагрузка чрезвычайно вредна для женщин, долгое время проживших в Нидерландах.

Аннелиза тут же вспомнила, как подчас была нелегка ее прежняя жизнь, когда она вместе с матерью крутилась как белка в колесе, неся на своих плечах огромную ответственность. При той невероятной занятости она часто мечтала о передышке. Теперь ее ожидало сплошное безделье, способное свести с ума.

– Итак, – чуть слышно подвела она итог, – утром и вечером я должна беседовать с вами, а ночью услаждать вас в постели.

– Что до последнего, ты будешь делать это только по необходимости, – поспешно сказал Питер. На лице у него проступил тусклый румянец. Пожалуй, впервые с момента их встречи он выглядел не слишком уверенно. – Я все размышляю о том, что произошло этой ночью…

– Вы… вы велели мне все забыть.

– Можно подумать, что это возможно! Я не настолько самонадеян, чтобы поверить, будто убогие извинения за первую брачную ночь успокоили тебя.

Теперь она знала точно: Питер был совершенно нетерпим к любым проявлениям страсти или эмоций. Не зря же он потребовал, чтобы она не напоминала ему о случившемся ночью.

– Мне очень жаль, Питер, – сказала Аннелиза, – что осуществление ваших прав оказалось для вас таким неприятным делом.

– Осуществление моих прав…

Румянец на лице ее мужа сначала сгустился, а затем совершенно исчез, когда он прямой как стрела вытянулся вверх в своем кресле и посмотрел на нее прищуренными глазами.

– Гм. Мускатный чай – он в самом деле настолько притупил твой разум прошлой ночью?

После того как она нехотя кивнула, Питер откинулся на спинку кресла, и уголки его рта приподнялись в инквизиторской улыбке.

– Возможно, это и к лучшему, – пробормотал он.

Аннелиза никак не могла взять в толк, отчего ее муж вдруг так развеселился. Одно ей было ясно: уверенность, которую Питер, как казалось, утратил надолго, теперь вернулась к нему.

– Извините, я очень сожалею…

– И не без оснований. Любопытно, почему моя драгоценная женушка не может вспомнить, что с ней было в первую брачную ночь? Ты даже не поняла, провалилась моя попытка или я выполнил свое дело как настоящий жеребец, во всем блеске мужской мощи.

– Обещаю, что следующей ночью я буду внимательнее, – прошептала она.

И тут в глазах Питера промелькнуло такое откровенное презрение, что Аннелиза содрогнулась.

– Думаю, этого не потребуется. У меня есть все основания предполагать, что ты уже носишь плод между своими прелестными бедрами, так что я не вижу необходимости повторять малоприятный опыт прошлой ночи, по крайней мере до того времени, когда в этом деле наступит полная ясность.

Аннелиза молча проглотила оскорбление. Разум подсказывал ей, что все равно Питер вряд ли когда-нибудь проникнется к ней любовью и доверием. Однако не это ее волновало. Она сосредоточилась на единственной фразе: «…не вижу необходимости повторять малоприятное занятие прошлой ночи». Значит, Питер не придет к ней ни этой ночью, ни следующей, ни любой другой, пока не выяснится, зреет ли в ее утробе плод.

Она обхватила руками живот и начала мысленно произносить молитвы.

Глава 13

– Эй, на дереве! Голландец ты или англичанин? Голландец или англичанин? – Крик над водой прокатился на обоих языках.

Майкл осторожно приоткрыл глаза. Свет, пробивавшийся сквозь пушистые ветви деревьев, заставил его поморщиться. Два дня он безуспешно вглядывался в солнечную лазурь моря, и сейчас у него не было уверенности, что жизнерадостный лодочник, махавший ему рукой с небольшого ялика, не просто плод утомленного воображения, а реальный человек.

– Эй! – хрипло отозвался он и сделал слабое движение рукой. – Я англичанин.

Лодочник заулыбался во весь рот, и Майкл понял, что, объяви он себя голландским подданным, очень скоро ему пришлось бы опять тоскливо смотреть в пустое море.

– Сэр, вы там просто отдыхаете или вам нужна помощь?