Карин Монк - Ведьма и воин

• Название: Ведьма и воин
• Автор: Карин Монк
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-03427-6

Они повстречались в час горя и беды – прекрасная Гвендолин Максуин, обвиненная в колдовстве, и мужественный лэрд Алекс Макдан, которого молва называла опасным безумцем. Он один мог спасти девушку от уготованного ей костра, и лишь она способна была исцелить его умирающего сына… Но не только это связало красавицу и отважного горца – с первого взгляда замкнула их в огненное кольцо страстная и пылкая любовь…

---

Он был мужем Флоры.

Испуганный собственной необузданностью, Алекс внезапно отпустил Гвендолин и отступил на шаг. Он недоверчиво смотрел на нее, размышляя, не околдовала ли она его. Эта мысль несколько успокоила его, поскольку если и не извиняла, то по крайней мере объясняла его непреодолимое влечение к девушке. Но она поднесла кончики пальцев к губам и в растерянности смотрела на него, как будто не могла понять, что с ними происходит.

– Хорошо, – произнес он необычно глухим голосом. – Вылечи моего сына, и я подарю тебе свободу.

Гвендолин ничего не ответила. Он расценил ее молчание как согласие.

– Вечером ты будешь ужинать в большом зале вместе с остальными членами клана, – распорядился он, направляясь к двери. Комната почему-то показалась ему очень тесной, и ему нужно было оказаться как можно дальше от девушки. – Я предупрежу своих людей, чтобы не пытались отравить тебя.

– Я не хочу обедать с твоим кланом, – заявила Гвендолин, все еще потрясенная тем, что произошло между ними. – Поскольку я пленница, то буду есть в своей комнате.

– Ты будешь есть тогда и там, где я скажу, – нетерпеливо возразил Алекс. – И я приказываю присоединиться ко всем в большом зале.

– Я не спущусь вниз, – покачала головой Гвендолин.

Он рывком распахнул дверь.

– Тогда я пошлю кого-нибудь, чтобы тебя силой привели туда.

Гвендолин пристально смотрела на него. Солнечный свет, проникавший в комнату сквозь открытые окна, сияющим нимбом окружал ее хрупкую фигуру. Он сверкал в черном шелке ее волос и золотом обводил изящные контуры ее стройного тела, заставляя Алекса с болью почувствовать ее красоту и женственность даже в этом оборванном и пропахшем дымом платье. Желание вновь охватило его, необыкновенно сильное, почти болезненное.

– Тебе понадобится другое платье, – хрипло пробормотал он. – Я распоряжусь насчет этого.

Уходя, он захлопнул за собой дверь.

– …Горшок сделал большой круг, затем остановился и повис в воздухе, как будто его удерживали чьи-то жуткие нечистые руки, – продолжал Мунро, для большей убедительности сложив ковшиком свои собственные пухлые ладони.

По огромному залу прокатился ропот.

– И что же ты делал? – поинтересовался Реджинальд.

– Ну, я просто стоял и смотрел на него, не в силах сдвинуться с места, потому что мои ноги превратились в камень, а когда я открыл рот, чтобы закричать, то не смог произнести ни звука. Вот тогда я понял, что ведьма заколдовала меня и что мне остается только молить Господа о спасении.

– А что было дальше? – спросил Лахлан.

– Ну, сосуд повисел там секунду, отбрасывая на меня огромную черную тень, – продолжил Мунро, взмахнув руками, чтобы произвести большее впечатление на слушателей. – Я почувствовал, как холод пробирает меня до самых костей. А когда мне стало казаться, что я больше этого не выдержу, горшок внезапно ринулся ко мне, подобно тому как сокол бросается на зайца. Я испустил громкий и протяжный крик ужаса, прежде чем он со всей силой ударил меня по голове, сбив с ног.

Он наклонил голову и показал на шишку размером с яйцо, красовавшуюся у него на макушке.

Женщины клана вскрикнули от ужаса.

– Прошу прощения, Мунро, но как тебе удалось закричать? – полюбопытствовал Оуэн. – Мне послышалось, ты сказал, что не мог издать ни звука.

– Это был беззвучный крик, – поправился Мунро. Прищурившись, он тихо закончил: – Самый ужасный из всех, что могут быть.

– Но почему эта ведьма выбрала именно тебя? – спросил Реджинальд. – Ты же не сделал ей ничего плохого.

– Не стоит даже надеяться, что Мунро будет единственным, кто пострадает от ее чар, – мрачно предупредила Элспет. – Ведьмам не нужна причина, чтобы творить зло. Они приносят несчастья другим людям просто так, ради собственного удовольствия!

– Надо же, – сказал Оуэн, качая головой. – Казалось бы, такая чудесная девушка.

– Я так не думаю, – раздраженно возразил Лахлан. – Чудесная девушка попробовала бы эликсир хотя бы из вежливости.

– Боже милосердный, Лахлан, приготовленное тобой зелье способно растворить сталь! – заметил Реджинальд. – Макдан здорово разозлился бы, если бы ты отравил его гостью, как только она вошла сюда.

– Возможно, напиток получился чересчур сильным, – согласился Лахлан. – Но я приготовил другой, и на этот раз мне кажется, что это как раз то, что нужно.

Он похлопал ладонью по маленькому кувшину, стоящему рядом с его кубком.

– Если она действительно ведьма, ее сила должна быть очень велика, поскольку на нее не подействовали развешанные в зале травы и амулеты, – с тревогой сказала Марджори, ставя на стол блюдо с жареным мясом. – Мне бы хотелось, чтобы Макдан позволил оставить их здесь еще ненадолго.

– А мне нет, – сказал Реджинальд. – У зала жуткий вид, а пахнет здесь еще хуже.

– Ведьма почувствовала их действие, – заверила Элспет Марджори. – Просто она использует свои чары, чтобы скрыть это. В комнате мальчика она выглядела совсем не так хорошо. Я видела, что дым беспокоит ее.

– И что, черт побери, это доказывает? – нетерпеливо спросил Реджинальд. – Этот вонючий дым, который вашими стараниями заполнил все комнаты, раздражает и меня, но я ведь точно не ведьма.

– Это совсем другое дело, – раздраженно ответила Элспет.

– Что же нам теперь делать? – растерянно произнесла Ровена. – Бедный Дэвид ужасно боится ее, но Макдан настаивает, чтобы мы поручили мальчика ее заботам.

– Она точно убьет его, – пророчествовала Элспет. – Если не с помощью колдовства, то из-за своего невежества. Сегодня она порывалась открыть окно в его комнате.

– Разве девушка не понимает, как это может быть опасно? – в ужасе воскликнул Оуэн, брызгая слюной.

– Похоже, что нет. – Тон Элспет стал задумчивым. – В следующий раз она обязательно сделает это.

– Это ужасно, – бросила Марджори. – Кто-то должен поговорить с Макданом.

– Макдан не хочет слушать никаких доводов, – сказал Лахлан. – Особенно когда это касается его сына.

– Да, это правда, – согласился Оуэн. – Бедняга находится в таком же состоянии, как после смерти Флоры.

– Макдану лучше, чем тогда, – заметила Ровена. – Если бы нам удалось убедить его, что ведьма будет использовать свои чары, чтобы сеять боль и страдания…

– Добрый вечер, девушка! – радостно воскликнул Оуэн и помахал рукой. – Мы как раз говорили о тебе.

Все в зале умолкли и со страхом повернулись к Гвендолин, которая стояла на верхних ступеньках лестницы.

«Не следовало мне приходить», – с отчаянием подумала она. Да она и не пошла бы, и только угроза Макдана, что он пошлет кого-нибудь, чтобы стащить ее вниз, заставила ее покинуть свою комнату. А также острый восхитительный аромат жареного мяса и свежеиспеченного хлеба. Внезапная и ужасная смерть отца так ошеломила ее, что последнее время Гвендолин и не вспоминала о потребностях собственного тела. Но, сидя в своей комнате и с грустью наблюдая за угасающими пурпурными лучами летнего солнца, проникающими к ней сквозь открытое окно, она вдруг ощутила ужасающую, почти болезненную пустоту в желудке. Дразнящие запахи, поднимавшиеся к ней из кухни и большого зала, еще больше усиливали это чувство, пока желудок ее не стали сжимать спазмы голода. В этот момент в дверях появились двое мужчин с большой ванной для купания. Макдан предположил, что она может захотеть искупаться, объяснили они, торопливо устанавливая ванну. За ними последовала вереница людей с ведрами воды. Они быстро выливали их в ванну и опрометью бросались из комнаты вон.

Когда Гвендолин уже собралась окунуться в воду, в дверь опять постучали. Она открыла и обнаружила на пороге насмерть перепуганную служанку, державшую в руках платье из алой шерсти. «Подарок от Макдана», – запинаясь, пробормотала она, нервно сунула одежду в руки Гвендолин и убежала. Сначала Гвендолин хотела позвать девушку и сказать, что не может принять такой подарок. Но шерстяная ткань, как теплое вино, струилась по обнаженной коже ее рук. Она была очарована ее мягкостью. Это было так непохоже на грубый материал ее собственного платья. Она приложила обновку к своему телу, удивляясь искусной золотой вышивке, украшавшей горловину и рукава. Она всегда шила себе одежду сама, но в отсутствие матери или другой женщины, которая могла бы дать ей совет, изделия получались не очень совершенными. Внезапно ее собственное разорванное платье показалось ей уродливым и грубо скроенным. Возможно, не будет особого вреда, если она примет подарок. В конце концов ей предстоит обедать в большом зале в присутствии всего клана, и она не может появиться в одежде, которая лишь слегка отличается от старой тряпки.

Но теперь, стоя на верхних ступеньках лестницы и глядя вниз на лица Макданов, Гвендолин жалела о том, что пришла. С видом холодного безразличия, который она научилась напускать на себя еще в детстве, Гвендолин выдержала их молчаливые, враждебные взгляды. Напомнив себе, что Макдан приказал ей присоединиться к остальным членам клана за вечерней трапезой, она стала медленно спускаться по лестнице.