Виктория Холт - Храм любви при дворе короля

• Название: Храм любви при дворе короля
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Книжный клуб «XXI век»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-8237-0029-6

В романе известной английской писательницы Виктории Холт описываются события, связанные с легендарной личностью – королем Англии Генрихом VIII, окружившим себя красавицами-фаворитками, учеными мужами и смелыми воинами. Жестокий и умный Генрих VIII отправил на плаху не только своих «неверных» жен, но и гениального Томаса Мора.

---

Каждый вечер семья собиралась в часовне на молитву. Библию перед едой читала всегда Мерси. Все обсуждали прочитанное, возникали оживленные споры.

Семейство за эти годы еще увеличилось.

В него влился Генри Патенсон, бедняк, нуждавшийся в помощи. Он был не лишен остроумия и, не зная, какие обязанности возложат на него в доме, вызвался быть шутом сэра Томаса Мора, поскольку всем великим людям, трудящимся в обществе умных, для развлечения в часы досуга нужны дураки.

Таким образом Генри Патенсон стал домочадцем.

В доме появилась Анна Кресейкр, невеста Джека. Бедняжка очень боялась. Жизнь среди образованных людей пугала ее; но, с радостью узнав, что Джек в семье неуч, она стала видеть в нем защитника. Джек сам зачастую неуютно чувствовал себя среди ученых, понимал свою невесту и был способен подбодрить. В результате Анна Кресейкр обнаружила, что хотя семья жениха и путает ее, самого его она не боится.

Более того, леди Мор приняла ее тепло – поскольку она была очень богатой девушкой, но, несмотря на богатство, ей приходилось учиться вести хозяйство и распоряжаться домашними делами по очереди с будущими золовками.

Третьим был художник из Базеля – молодой человек, полный энтузиазма и замыслов, приехавший в Англию на поиски счастья.

Эразм (Томас навещал его, бывая в Европе, и постоянно с ним переписывался) обнаружил этого человека и написал Томасу с просьбой принять его в своем доме. «Зовут его, – писал он, – Ганс Гольбейн, на мой взгляд, он весьма искусен в своем деле. Хочет поехать в Англию, чтобы заработать там денег. Прошу тебя, помоги ему всем, что в твоих силах». На такую просьбу Томас не мог не откликнуться.

Он поселил молодого человека у себя, таким образом, счастливый семейный круг еще увеличился. Сидя за столом, Ганс набрасывал портреты членов семьи, когда позволяло освещение, слушал их разговоры, учился говорить по-английски, радовался тому, что может уловить выражения их лиц и передать в рисунке с любовной тщательностью.

– Этот человек – гений, – сказал Томас Алисе. Та рассмеялась.

– Гений! Вчера уселся на холодном ветру и рисует, рисует. Так можно простудиться до смерти. А потом мне ходить за ним, тратить время, которого и так не хватает, готовить ему поссет. А ты называешь его гением!

Так шла у них жизнь в те счастливые годы.

* * *

Однажды Айли приехала со свежими новостями о происходящем при дворе.

– Какой скандал! Опять мистресс Анна Болейн. Можете себе представить? Обручилась с Генри, лордом Перси. Это старший сын графа Нортумберленда, подумать только! Мистресс Анна Болейн выбрала одного из благороднейших пэров.

– В таком случае, у нее есть голова на плечах, – сказала Алиса. – Почему бы ей не потянуться за лучшей сливой на дереве?

– И он готов свалиться ей в руки, – вскричала Айли, – как перезрелая слива. Незнатная Анна Болейн сочетается с Перси! Поэтому в Лондон приезжает милорд Нортумберленд, и беднягу Перси ругают на все корки. Милорд кардинал сам устроил ему нагоняй. Перси у него на службе. Да еще какой нагоняй! Говорят, бедняга до сих пор плачет. А мистресс Анна? Совсем другое дело. Расхаживала по дворцу, сверкая глазами, клялась, что никому не позволит решать, за кого ей выходить замуж. Но сейчас она уехала в замок Хивер, говорят, пока будет жить там.

– А как у вас теперь с модами? – ехидно спросила Маргарет.

– Анна оставила несколько фасонов. Думаю, нам придется ждать ее возвращения. Кое-кто полагает, что она вернется скоро.

– Пошли, поможешь мне кормить павлинов, – сказала Элизабет. – Впервые слышу столько болтовни о какой-то дуре!

* * *

Весной следующего года король вызвал сэра Томаса Мора к себе. Жил он в новом дворце, Хэмптон-корте, и пригласил Томаса прогуляться, так как слышал, что Томас разбил у себя в Челси хороший сад; Генриху хотелось обсудить свои планы, как видоизменить сады Хэмптон-корта.

Они шли рядом, человек в темной одежде без единого драгоценного камня, поднимающий левое плечо чуть выше правого, и гигант в отороченном горностаевым мехом камзоле из красного бархата, сверкающем изумрудами и рубинами, стоящими целое состояние.

Король говорил о цветнике в пруду, который намеревался создать; о клумбах с розами – алые и белые розы, символы соперничавших домов, Ланкастеров и Йорков, будут расти рядом; их окружат шпалерой, на каменных столбах будут вырезаны розы Тюдоров. Все будут видеть, что розы Йорков и Ланкастеров расцветают и увядают, а вырезанные в камне розы Тюдоров не меняются. Королю нравилось демонстрировать свое пристрастие к аллегориям.

– Ну, друг Томас, что скажете о моем цветнике в пруду? Есть у вас в Челси что-нибудь подобное?

– Нет, сир. Сад у нас простой, ухаживают за ним, в основном, члены моей семьи.

– Какая у вас счастливая семья! – Тяжелая рука короля легла на плечо Томасу; раскрасневшееся лицо приблизилось к его лицу, маленькие губы – к уху. – Я открою вам секрет, Томас, хотя, кажется, вы уже это слышали: я вам завидую. Ваш король завидует вам. Счастливая семья! Сколько у вас уже внуков? Шесть. Есть и мальчики… скоро женится ваш сын и, не сомневаюсь, подарит вам еще внучат. Вы добродетельный человек, Томас Мор, и Бог осыпал вас благодеяниями. Однако, Томас, назовете ли вы своего короля грешником?

Воображению Томаса представилась процессия казненных – во главе с Эмпсоном, Дадли и Бэкингемом; он подумал об Элизабет Блаунт, гордо демонстрирующей приятельницам королевского сына; о распутной Мери Болейн и тихой, многострадальной Екатерине. Грешник ли этот король?

К счастью, Генрих не ждал ответа на столь нелепый, по его мнению, вопрос.

– Нет, Томас, – продолжал он, – я по нескольку раз на день слушаю мессу, я поборник добра, я посвятил жизнь своей стране. Вам ли, советнику, живущему подле меня, этого не знать. И разве не странно, что Бог лишает меня того, чего я желаю больше всего на свете! Не для себя. Нет. Для королевства. Томас, я должен иметь сына. Мне нужен сын. Нужен для Англии.

– Ваше Величество еще молоды.

– Я молод, я в полном расцвете, я способен иметь сыновей, я доказал… я в этом не сомневаюсь. А если мужчина и женщина не могут родить наследника, когда больше всего на свете хотят сына, этому есть лишь одно объяснение, мастер Мор. Они не угодили Всевышнему.

– Ваше Величество, наберитесь терпения. Королева подарила вам здоровую дочь.

– Здоровую дочь! Что толку! Мне нужны сыновья… сыновья… я король Англии, Томас Мор; а королю необходимо дать стране наследника.

Томас не ответил и король нахмурясь, продолжал:

– Кое-что лежит тяжким грузом на моей совести. Королева, как вы знаете, раньше была женой моего брата. Вы образованный человек, мастер Мор. Верующий. Вы читаете Библию. Господь карает тех, кто повинен в грехе кровосмешения. И боюсь, я совершил его, женившись на вдове брата. Все сыновья умирали… все рожденные королевой сыновья умирали. Разве это не знаменательно? Разве не знак, что я жертва Божьей кары? Чем больше я раздумываю над этим, тем больше убеждаюсь, что нарушил своим браком святые Божьи законы.

Томас был глубоко потрясен. До него доходили слухи о тайном королевском деле, и он боялся, что его попросят высказать свое мнение. Ему вспомнилась королева, серьезная, добрая женщина, не обидевшая никого, кроме короля, да и его обидела лишь тем, что старела, теряла привлекательность и не могла родить ему наследника.

Король остановился и повернулся к Томасу. Качнулся на каблуках; на лице его отразилась целая гамма чувств – сентиментальность, жестокость, хитрость, искренность, простота и решимость показать Томасу себя таким, каким видит себя сам.

– Я сперва выступал против этого брака. Помните мой протест?

Томас удивленно посмотрел на Генриха.

– Помню, сир.

– Вот видите, я не хотел вступать в этот брак. В конце концов, она была вдовой моего брата.

Томас не осмелился сказать: «Вы протестовали по приказу отца. И, сделав тот протест, твердо решили жениться на Екатерине».

Томас знал о его эгоистичной жестокости и желании видеть себя добродетельным. Не стоило идти на риск и вызывать своими замечаниями его недовольство. Сердить его теперь было неразумно. Генрих старательно убаюкивал свою совесть. Предположить, что он заботится не о совести, а о вожделении – значило наверняка лишиться головы.

– Но я женился на ней, – продолжал король. – Потому что она была чужестранкой, и ее привезли сюда для брака с наследником престола Англии. Поскольку она стала моей женой, я лелеял и любил ее. Я люблю ее и теперь. Расстаться с ней было б для меня тяжелым ударом. Вы были женаты дважды и жили с женами в ладу, вам это понятно. Я состою в браке с королевой почти двадцать лет. Невозможно без мучений отвергнуть женщину, с которой прожил столько. Однако прежде всего я король. И если, мастер Мор, от меня потребуется отвергнуть эту жену и взять другую, хотя мне будет и очень неприятно, я это сделаю.