Екатерина Красавина - Право первой ночи

• Название: Право первой ночи
• Автор: Екатерина Красавина
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-13862-5

Я всегда чувствовала себя чужой в семье. Ни доброго слова, ни приветливого взгляда… Даже сестра от меня отдалилась и ведет какую-то странную, скрытую от всех жизнь. Однажды я увидела в глянцевом журнале свою Нику, разодетую в пух и прах. Конечно, это была не сестра, а просто очень похожая девушка, дочь крупного бизнесмена Анжела Викентьева. Кто бы мог подумать, что этот снимок перевернет мою жизнь с ног на голову! Так случилось, что я познакомилась и с Анжелой, и с ее отцом, и лаже с женихом Русланом. Но почему Руслан вдруг решил назначить свидание мне?..

---

— Наталья Родионовна! — сказала я с деланым возмущением. — Я все уже вам сказала. Я искала Марину Семеновну. Вот ваш стакан воды.

Она взяла из моих рук стакан и сделала несколько глотков.

— Слишком теплая вода. Я пью только прохладную. Разве Марина Семеновна не сказала вам об этом?

Марина Семеновна, хотелось мне сказать ей, — старая жаба, сволочь и ехидна в одном лице. Она будет меня везде и во всем подставлять, чтобы я с треском вылетела из этого дома. И действовать она будет по наущению Алины. Здесь я призадумалась. Права ли я в своих выводах? Только что Алина сделала мне «интересное» предложение — поставлять новости от Натальи Родионовны. Какой же ей смысл выставлять меня за дверь? Короче, я запуталась в этой семейке.

— Вы живите своим умом и никого не слушайте, — Наталья Родионовна словно читала мои мысли. — Вы должны быть при мне. Так?

— Так.

— Вот и выполняйте мои поручения. Ни с кем особо не сближайтесь. Языком не трепите. Побольше молчите. Я понятно выражаюсь?

— Понятно.

Вот и умница! И имя-то какое божественное — Аврора, богиня утренней зари! На сегодня ваша работа закончилась. Можете идти домой. Завтра я жду вас в то же самое время! Я знаю, что вы должны приходить два раза в неделю. Но мне хочется видеть вас завтра. Не опаздывайте!

Как будто бы я сегодня не была пунктуальна, как кремлевский часовой при смене караула!

Марина Семеновна проводила меня до дверей, и в ее взгляде я прочитала страстное желание спустить меня с лестницы. Навсегда.

Глава 5

Дома вежливо, но пытливо поинтересовались, неужели у меня теперь внеурочная работа.

— Да, — соврала я. — У фирмы много контрактов, проектов. Происходит расширение объемов работы по всем направлениям. Приходится вкалывать.

— Это похвально, — проскрипел отец. Они с матерью ужинали на кухне, куда я зашла на минуту — схватить бутерброд с колбасой и стакан горячего чая. — Работа образует людей.

— Вот именно работа… образует, — подчеркнула я.

— Это ты о ком? — побагровел папашка.

Став безработным, он чокнулся окончательно. Во всем ему чудился подвох и подкалывание.

— Я вообще говорю. Я могу иметь собственное мнение. В конце концов я не маленькая.

— Оставь ее в покое, — тихо сказала мать.

— Да, чуть не забыла. — Я пошла в коридор за сумкой, а когда вернулась на кухню, то выложила на стол пятьсот долларов.

— Возьми, мам. На стиральную машину. Сколько можно горбатиться над ванной. Да и душа никогда нормального не примешь. Вечно что-то над тобой стекает и капает.

Отец как-то разом сник. Наверное, он решил, что своим жестом я намекаю на его полную финансовую несостоятельность.

Я посмотрела на мать. Ее губы скривились, словно она собиралась заплакать.

— Ну что ты, мам, все нормально. — Я обняла ее и быстро чмокнула в щеку. — Я попью чай в комнате. Не буду вам мешать.

Я смотрела телевизор, когда заявилась Ника. В нежно-розовом платье. Если я что-то понимаю в одежде, куплено оно было не на китайском рынке и даже не в дорогом универмаге, а в бутике, где зеркала режут глаза, как лазерные лучи, а продавщицы надменны, как английские принцессы.

— Привет!

— Привет! — буркнула Ника. — Что смотришь?

— Какую-то бодягу.

— Если это бодяга, то чего пялишься?

— А что еще делать? Ника фыркнула.

— Заведи себе классного трахальщика. Слабо?

— Кандидатуры не устраивают. Планка слишком высока. Не то что у некоторых… Готовы всегда. Готовы везде…

Ника встала напротив меня; подбоченившись.

— На меня намек?

— Нет. На других.

Ее лицо налилось кровью, и я подумала, что скоро она станет вылитым папашкой. Тот тоже от любого пустяка багровеет и психует.

— Не люблю я твои шуточки!

— А что ты вообще любишь?

— Многое. Но тебе эти вещи недоступны. Например, это платье.

Я делаю вид, что платье — ничего особенного.

— От Дольче анд Габбаны? — ехидничаю я. Лицо Ники внезапно озаряется радостью.

— Представь себе — да. Попала в точку. Дольче анд Габбана. Хоть в чем-то ты кумекаешь!

— Я кумекаю во многом. Иначе не работала бы секретаршей в солидной фирме.

Ника наклонилась ко мне, и я уловила аромат ее духов. И еще странный запах. Агрессии и враждебности.

— Работай дальше, кто же тебе мешает? Гнобись в вонючей конторе…

— Пошла ты! Сама бы поработала.

— Зачем? Я бабки и так имею.

— Давно ли?

— Не твое дело!

— Спишь с толстым папиком?

— Почему папиком. Это — не папик… — И тут Ника замолкает. А у меня просыпается любопытство.

Откуда у нее такие деньги? Представить себе, что какой-нибудь рекламный магнат или автомобильный туз потерял голову от Никиных прелестей, я при всем желании не могла. На суперкрасотку Ника не тянет. Внешность самая обычная, правда, когда накрасится — ничего. Фигура — средняя. Шарма — ноль, обаяния — тоже. Откуда же у нее деньги? Стала наркодилером? Это больше смахивает на правду. Но тогда Ника может загреметь в любой момент. Хотя она порядком треплет мне нервы и кровь, но все же это — моя сестра…

Она садится рядом со мной на диван. В другом углу. И, не глядя на меня, впивается в экран. Потом берет пульт и переключает. Так она делает всегда. Но сейчас я не спорю с ней. Мне страшно.

— Ника! — окликаю я ее.

— Что? — цедит она сквозь зубы.

— Ты связалась с наркотиками? Распространяешь их?

— Какое тебе дело?

— Ника! Не надо! Я буду делиться с тобой зарплатой. Только прошу тебя, не связывайся с наркотиками, дилерами, перекупщиками. Тебя подставят, и ты загремишь. Станешь стрелочником.

— Не хочешь носить мне передачи?

— Ника! — хватаю я ее за руку. — Не надо!

В ее взгляде что-то мелькает.

— Дура! — бросает она, высвобождая свою руку. — Ничем таким я не занимаюсь.

— Правда, Ник? Честное слово? — обрадовалась я.

Она посмотрела на меня, как на идиотку.

— Клянусь на Библии!

По телевизору показывали очумелый боевик. Пальба, грохот. Негр мочит всех из автомата. Высоченный небоскреб, похожий на рождественскую свечку, медленно оседает от взрыва террористов…

— Как Паша? — Это был последний Никин кавалер. В меру щедрый в отличие от других.

— Без понятия. Я его давно не видела.

Значит, это не Пашка. Ее содержит кто-то другой. Но кто? Рано или поздно Ника пробалтывалась мне о своих ухажерах. Ей нравилось хвастаться своими трофеями. Но здесь она молчит. Как воды в рот набрала. И это непонятно.

— Он богат? — захожу я с другого конца.

— Кто?

— Ну твой новый спонсор?

Ника делает глубокий вздох. Хрупкое взаимопонимание, установившееся между нами пару минут назад, нарушено.

— Ав-ро-ра, — раздельно говорит она. — Ты мне надоела. Понимаешь? Я имею право на свою личную жизнь или нет?

— Конечно, имеешь. Но мне интересно знать, как у тебя на личном фронте. Все хорошо?

— Прек-рас-но, — отчеканивает она. — Лучше не бывает. Но тебе я ничего не скажу.

— И даже не познакомишь?

— Тем более.

— Боишься — уведу?

— Вот именно!

— Странно!

— Почему?

— Да так.

Ника встает с дивана и начинает раздеваться. Стягивает через голову платье. Остается в одних трусах.

— Выключай свет! — шипит она.

— Сей секунд! — Я протягиваю руку к выключателю и щелкаю им. Комната погружается в темноту.

Утром я проснулась в семь, встала, накинула халат и посмотрела на спящую Нику. Она лежала лицом к стене, волосы разметались по подушке. Я прислушалась. Спит. Я осмотрелась по сторонам. Мне была нужна Никина сумочка. Я вчера видела ее. Черная с серебряной пряжкой на боку. Куда же она ее дела? Сумочки нигде нет. И я занервничала. На стуле — нет, на столе нет. Я заглянула под кровать. Валяется в дальнем углу у стены. Ника специально ее туда забросила? Подальше от меня? Чтобы я не нашла там наркотиков? Она же вчера клялась и божилась, что больше не связывается с ними?

Для того чтобы достать сумочку из-под кровати, надо взять длинную палку из ванной и аккуратно подцепить за ремешок. Есть и другой способ. Самой залезть под кровать. Идти в ванную было чревато непредсказуемыми последствиями. Меня мог остановить папашка и втянуть в длинный разговор, из которого я навряд ли быстро выпутаюсь. А в этот момент может проснуться Ника. И тогда прости-прощай мое знакомство с Никиной сумочкой. Точнее, с ее содержимым. Поэтому, взвесив все «за» и «против», я решаюсь лезть под кровать. Ника слабо шевельнулась во сне, перевернулась на бок и тихо застонала. Мне захотелось подойти к ней и дунуть на лицо. Отогнать страшные сны, как я когда-то делала в детстве. Но я поборола это искушение. Мы уже давно не были детьми, и сейчас передо мной стояла совсем другая задача.

Я встала на четвереньки, потом легла на пол и стала осторожно ползти вперед. Внезапно я подумала, что надо было подпереть чем-нибудь дверь комнаты. Если сейчас сюда войдет папашка, он разбудит Нику. Но все обошлось. Я хватаю Никину сумочку и ползу обратно со своей добычей. Когда я распрямилась, мне показалось, что Ника не спит, а притворяется и смотрит на меня сквозь ресницы. Но это мне лишь показалось, потому что дыхание у Ники — ровное, а глаза — закрыты. Я стою посредине комнаты с сумочкой и лихорадочно соображаю: что мне делать дальше. Осматривать сумочку здесь — рискованно. Идти с ней в ванную — тоже. Придется все-таки рискнуть. Но делать все надо очень быстро. Как говорится, в темпе вальса.