Лоренс Гоф - Сэндсторм

• Название: Сэндсторм
• Автор: Лоренс Гоф
• Издательство: Мир
• Жанр: Триллер
• Год: 1994
• ISBN: 5-03-003100-6, 0-575-04436-5

Остросюжетный роман известного канадского писателя о борьбе американских и ливийских спецслужб.

---

– …может представлять для вас интерес, – произнес Хейкал, чихнул три раза подряд и извинился. Чихал он чуть ли не беспрерывно, голос у него был хриплый, словно от простуды. Однако Хейкал объяснил, с многочисленными подробностями, что все дело в смещенной перегородке, из-за которой он подвержен аллергическим реакциям.

– Рассказывайте, – ответил Фостер на магнитной ленте.

Шейла зашевелилась, почесала живот, затем положила руку на бедро Фостера. Ярко-красные ногти оказались на расстоянии какого-нибудь дюйма от пениса. Фостер повернулся к девушке, решив, что та лишь притворяется спящей. Однако глаза Шейлы были закрыты, дышала она ровно, как и положено человеку во сне. Передние зубы девушки слегка выступали вперед, и это почему-то вдруг показалось Фостеру весьма эротичным. Он ощутил приятный зуд в чреслах.

– Вы помните аварию? – спросил Хейкал. – Ту, в которую попал вор Азиз Механна, чьи инструменты позднее были обнаружены в доме на острове Гезира?

– Да, конечно. И что же? – Прислушиваясь к собственному голосу, Фостер не мог удержаться от улыбки. Он разговаривал с египтянином, как и подобает шефу местной агентуры; чувствовалось, что такого человека нельзя обвести вокруг пальца.

– Один из патрульных, которые прибыли на место столкновения, сейчас сидит под арестом. Его поймали при попытке продать бриллианты, которые он стащил из «мерседеса» Механны.

– Понятно, – протянул Фостер.

– Что вы сказали?

– Так, ничего.

Хейкал засмеялся. Он преклонялся перед Америкой с ее роскошными клиниками и сверхсовременным хирургическим оборудованием. Смещенная перегородка доставляла ему множество неприятностей: постоянное чиханье, грязные носовые платки, храп, боязнь запаха изо рта, опасливое отношение к товарищам по работе, которые, вполне возможно, потешались над ним за спиной.

– У патрульного отобрали пару бриллиантовых сережек и затейливое колечко с алмазом. Мы потратили достаточно много времени на розыски, однако все же сумели установить законного владельца.

– Лучше поздно, чем никогда, – изрек Фостер. Лейтенант Хейкал снова чихнул. – Будьте здоровы.

– Драгоценности принадлежат жене ливийского дипломата Бутроса Мурада, который сейчас находится в Стамбуле. Мы уверены, что он – сотрудник ливийской разведки.

– Он случайно не полковник? – осведомился Фостер, ничем не выдав своего любопытства.

– По-моему, так оно и есть.

– Сколько времени он провел в Турции?

– Три месяца.

– А до того?

– Мы не выясняли.

– Фотографии у вас нет?

– Вообще-то есть.

– Замечательно. – Спрашивать Хейкала о том, откуда поступила информация или почему он решил связаться с Фостером, не имело смысла. Единственное, что оставалось, – воспользоваться предоставленными сведениями. Фостер сказал:

– Я вам очень обязан.

– Договоримся. – Хейкал дважды чихнул – звук был крайне неприятный – и повесил трубку.

Фостер нажал на кнопку «Стоп», затем включил перемотку. Так, сегодня у нас воскресенье, 27 октября. Несмотря на все попытки Шейлы расшевелить его, Фостер пребывал в мрачном настроении. Агенты в Лондоне потратили уйму денег из фондов конторы на слежку за Дауни, затем опросили всех, с кем тот встречался, – вне зависимости от пола, возраста и того, насколько продолжительной была та или иная встреча; в пятницу на стол Фостера лег отчет о понапрасну проделанной работе, причем стопка материала имела в толщину восемь дюймов и весила добрую дюжину фунтов. Фостер изучал фотографии и сопроводительный текст до тех пор, пока у него не возникло впечатление, что глаза вот-вот вывалятся из орбит. На это ушел вечер пятницы и все субботнее утро. Дочитав последнюю страницу, он пришел к выводу, что агенты исходили из ложной посылки: возомнили себя писателями, которым платят пословно. Тот агент, что сгинул без следа поблизости от Сноудоновского птичника, так и не появился. Ричард Фостер мысленно пригласил агентов в кабинет, схватил со стола увесистую папку, отдубасил ею своих бестолковых помощников, выгнал их вон, а затем выкинул папку в окно, под которым протекал Нил. Все, что было в отчете мало-мальски ценного, касалось Дженнифер Форсайт. Родилась 9 октября 1954 года, разведена, имеет дочь. Единственный ребенок в семье; мать, согласно архивным данным, скончалась от травмы, полученной в результате дорожной аварии в октябре 1961 года, за неделю до того, как Дженнифер исполнилось семь лет. Мотоциклом управлял отец, Эдвард Форсайт. Коронер установил его невиновность.

Водитель машины, с которой столкнулся мотоцикл, был пьян в стельку и к тому же гнал на сумасшедшей скорости по встречной полосе. По профессии отец – инженер-мостостроитель, работал на фирму, которая имела представительства в Лондоне, Нью-Йорке и Рио. В последние десять лет своей жизни строил мосты по всему свету. В августе 1972 года, находясь в Триполи, столице Ливии, Эдвард Форсайт исчез. К тому времени он провел в Ливии несколько месяцев. В полицейском рапорте не было ни слова о сути того проекта, над осуществлением которого трудился Форсайт. Разве в Ливии есть реки? Кажется, нет, хотя надо будет проверить. Впрочем, там в изобилии каньоны и овраги, через которые необходимо перебрасывать мосты, а также великое множество больших и малых вади, каковые в сезон дождей заполняются водой, так что без мостов тоже не обойтись.

Фостер поднялся, стараясь производить как можно меньше шума, чтобы не разбудить Шейлу, взял пустой стакан, вышел из спальни и направился по коридору на кухню. Там стоял роскошный холодильник, оборудованный всем необходимым, включая электрическую мини-морозилку. Фостер нажал на красную кнопку, а затем подставил под отверстие сложенные чашечкой ладони, в которые тут же хлынули потоком кубики льда. Он опустил два в стакан, остальные уронил в раковину и налил себе виски, после чего перешел в гостиную, из окна которой открывался чудесный вид на Нил. Правда, сейчас ему было не до красот природы; вдобавок за то время, какое Фостер пробыл в Египте, он привык воспринимать реку как символ всего того бардака, который здесь творится.

Широкая, глубокая, с неторопливым течением, совершенно непредсказуемая, вся в иле, из-за которого в воде невозможно что-либо разглядеть; самым же отвратительным было то – с точки зрения бюрократа, каким был Фостер, в обязанности которого входило собирать и быстро анализировать поступающие сведения, – что река, подобно городу с его двенадцатью миллионами жителей, не проявляла никакой спешки, текла убийственно медленно, и с этим ничего нельзя было поделать.

Фостер глотнул виски, повертел стакан в руках, прислушался к позвякиванию льда о стекло и недовольно нахмурился. В той профессии, какую он для себя избрал, разница между грандиозным успехом и сокрушительным провалом зачастую заключалась в способности отделить полуправду от явной небылицы, ложь от слухов, намеки от фактов. В данном случае Фостеру не давал покоя слух о том, что инженер Форсайт был якобы патриотом своей родины и, путешествуя по свету, выполнял различные поручения британской секретной службы МИ-16.

Что же касается фактов… Дьявол! Факт тот, что ливийцы сорвали с Фостера маску наемного специалиста, которому все равно, на кого работать, – лишь бы платили, и замучили его до смерти в армейских казармах в Сабхе, в четырехстах милях от Триполи. Факт ли? Ведь сообщение о гибели Форсайта от рук ублюдков Каддафи основывалось на неподтвержденных слухах, что Форсайт сотрудничал с МИ-16.

Фостер сделал в уме пометку: следует связаться с британцами, заставить их стряхнуть пыль со своих архивов. Он налил себе еще виски и снова уставился в окно. За ним сгущались сумерки. Небо приобрело оттенок розовых лепестков; до самого горизонта, насколько хватает глаз, мерцали городские огни. Фостер пригубил спиртное. В деле Форсайта имелось немало любопытных подробностей. Например, кто-то позаботился о незамедлительной выплате страховки, хотя, учитывая обстоятельства, задержки с перечислением денег представлялись неизбежными.

Мысли Фостера снова обратились к Дженнифер Форсайт.

Едва до нее дошла весть о гибели отца, она бросила школу изящных искусств и принялась тратить то, что получила по страховке. Она израсходовала громадную сумму в бесплодных попытках узнать, что же конкретно стряслось с отцом, то ли надеясь, что он все-таки жив, то ли желая удостовериться в его смерти. К лету 1974 года, то есть по истечении почти двух лет со дня исчезновения Форсайта, на счету Дженнифер оставалось лишь несколько тысяч фунтов, а похвастаться ей было абсолютно нечем. Тогда она снова записалась в школу, но не выдержала и ушла в разгар первого семестра. В следующем году она неоднократно меняла работу: подвизалась в основном в торговле и нигде не задерживалась дольше двух месяцев. В январе 1976-го на вечеринке, которую устроила бывшая сокурсница, Дженнифер познакомилась с мужчиной по имени Уильям Скотт, владельцем антикварного магазинчика на Кингз-роуд. Помещение магазина было им взято в долговременную аренду. Сорокатрехлетний, едва ли не вдвое старше Дженнифер, Скотт годился ей в отцы; возможно, этим и объяснялся их союз. Впрочем, может быть и так, что он просто выбрал подходящий момент, чтобы предложить руку и сердце девушке, которая отчаянно нуждалась в защитнике и была, скорее всего, согласна даже на иллюзию безопасности. Во всяком случае Дженнифер Сара Форсайт и Уильям Босуэлл Скотт обручились через три недели после первой встречи; Уильям явно поторопился – должно быть, в последний раз в своей жизни. Брак был гражданским. Сразу после обручения молодожены устроили в своем магазинчике маленькое торжество. Впоследствии Дженнифер призналась одной из своих болтливых подружек, что сильнее всего ей в тот день запомнился сладковатый запах воска, исходивший от антикварной мебели и от нафабренных усов супруга. 11 декабря 1976 года, через десять месяцев после свадьбы, Дженнифер родила девочку, которую, в честь бабки со стороны матери, назвали Синтией.