Хьелль Аскильдсен - Карл Ланге

• Название: Карл Ланге
• Автор: Хьелль Аскильдсен
• Издательство: Текст
• Жанр: Современная проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-7516-0329-Х

Хьелля Аскильдсена (1929), известного норвежского писателя, критики называют «литературной визитной карточкой Норвегии». Эта книга — первое серьезное знакомство русского читателя с творчеством Аскильдсена. В сборник вошли роман и лучшие рассказы писателя разных лет.

---

Хьелль Аскильдсен Карл Ланге

Он стоял у окна своей квартиры на третьем этаже и глядел на улицу, подъехала полицейская машина и запарковалась на той стороне. Из нее вышли двое. Ясно, за кем они, подумал он, не впервой.

И остался у окна посмотреть, как будут выводить. Тут раздался звонок в дверь. Это были они.

— Карл Ланге? — спросил верзила пониже.

— Да.

— Мы можем зайти?

— Извольте.

Он не предложил им сесть. И сам остался стоять. Он чувствовал себя не в своей тарелке, уж больно они были здоровы.

— Вы не возражаете, если мы зададим вам несколько вопросов?

— О чем?

— Вы делали покупки в универмаге «Ирма» три часа тому назад?

Карл Ланге взглянул на часы:

— И что?

— Не могли бы вы описать, во что вы были одеты?

— В то, что на мне. И серое полупальто сверху. А в чем, собственно, дело?

— Сейчас объясню. У вас есть право не отвечать на вопросы… на данном этапе.

— На каком этапе?

— На данном. Кем вы работаете?

— Я переводчик. Вы меня в чем-то обвиняете?

— Нет. Сколько вам лет?

— Сорок восемь.

— Вы можете сказать, что вы делали вчера?

— Не знаю.

— Не знаете?

— А по какому праву вы меня допрашиваете?

— Законный вопрос. Но мы вынуждены не говорить вам этого прежде, чем вы ответите на наши вопросы.

— Я был дома. Я работал.

— Целый день?

— Я отлучался только за продуктами, в магазин на углу.

— В котором часу это было?

— Около десяти.

— А все остальное время вы работали дома? Как долго?

— Весь день. Пока не лег спать.

— Понятно.

— Так в чем дело?

— Терпение. Что вы скажете на то, что вас вчера примерно в половине одиннадцатого вечера видели в Тойене недалеко от бассейна?

— Это неправда.

Карл Ланге перевел глаза с одного полицейского на другого. Оба смотрели на него пристально и пытливо. Второй, просто великан, так и стоял молча, заложив руки за спину. Скрытность полицейских пугала, как-то я себя не так веду, подумал Карл Ланге и сказал:

— Хорошо, а если б это было правдой? Если б я был там в это время, тогда что?

Они уперлись в него глазами, молча.

— Разве закон запрещает находиться в Тойене в пол-одиннадцатого вечера?

— Нет. Так вы там были?

— Да не был я там!

— Тогда не за чем так нервничать. Раз не были — значит, не были. Кто может подтвердить, что вы находились дома?

— Вы только что сказали, что я — не подозреваемый.

— Сказал. Вы не ответили на вопрос.

— Я не собираюсь больше отвечать ни на какие вопросы.

— Напрасно.

— Вы мне угрожаете?

— Вчера в половине одиннадцатого вечера в районе бассейна в Тойене была изнасилована девочка.

Карл Ланге молчал. Ему много чего хотелось им сказать, но он не мог вымолвить ни слова, пока не улягутся гнев и паника.

Первый продолжал:

— Девочка подробно описала насильника, у него есть особые приметы.

Карл Ланге по-прежнему молчал.

— Это был мужчина, на вид сорока пяти лет, с короткой бородкой и густыми седыми волосами, падавшими на глаза. Он был одет в светлые вельветовые брюки, коричневую водолазку и серое полупальто необычного покроя, девочка видела такое впервые.

Карл Ланге стоял молча. Как с меня писали, думал он.

— Где ваше пальто?

Карл Ланге кивнул в сторону прихожей. Второй, амбал амбалом, разомкнул руки за спиной и ушел за пальто. Он вернулся и произнес первое за все время слово:

— Это?

— Да.

— Мы хотели бы забрать его с собой, — сказал первый. — А также брюки. Вы не возражаете?

— Возражаю.

— Это осложняет ситуацию. В таком случае мы вынуждены препроводить вас в участок.

— Вы сказали, что против меня нет обвинения?

— Нет. Но есть подозрение. Если вы ни в чем не виноваты, то в ваших интересах помочь нам. Мы расследуем преступление. И имеем полное право задержать вас. Выбирайте сами.

До сих пор Карл Ланге смотрел на полицейского. Теперь он опустил глаза, постоял, глядя в пол, и начал медленно расстегивать брюки. Его душил гнев, но такой бессильный, такой вялый, его только на то и достало, чтобы стянуть портки прямо на глазах у полицейских. Карл Ланге остался в зеленых трусах, светлые вельветовые брюки он стиснул в руке. Полицейский молча взял их у него. Потом Карл Ланге заперся в спальне и долго не выходил. Думать он был не в состоянии. Из гостиной доносился негромкий разговор. Он выбрал другую пару брюк, почти неотличимую от конфискованных. Зазвонил телефон. Он вернулся в гостиную и взял трубку.

— Алло.

— Это Роберт. Я не помешал?

— Да… Ты дома?

— Дома.

— Я тебе перезвоню.

Он положил трубку. Потом обернулся к полицейским:

— Что-нибудь еще?

— Пока нет. Вот расписка на пальто и брюки. Мы с вами свяжемся. Вы никуда не собирались уезжать?

— Нет.

— Не принимайте это так близко к сердцу.

— Спасибо за заботу! Кстати, вы не представились.

— Ханс Осмундсен.

— Ханс Осмундсен, — повторил он, подошел к столу и записал имя на обороте конверта, потом повернулся к ним: — Теперь все.

Они ушли. Карл Ланге смотрел в окно, пока машина не отъехала.

Потом пошел в кухню и поглядел в зеркало. Вспомнил, что не перезвонил Роберту, но отогнал эту мысль. Взял голубой тазик для мытья посуды, налил в него теплую воду, отнес в спальню, потом достал бритву и ножницы. И в несколько минут покончил с бородой. Глядя на свое отражение, он подумал: а зачем они спрашивали, был ли я в «Ирме»?

Он ополоснул тазик, убрал его на место в шкаф и снял телефонную трубку.

— Привет, это Карл. У меня была мама. Ты позвонил, как раз когда она уходила.

— Я так и понял, что у тебя кто-то есть. Тут приехал мой коллега из Германии, из ФРГ, нормальный мужик, тебе понравится, по-английски говорит отлично, но при нем жена, которая знает только немецкий, а я тут пас. Может, заскочишь вечером, посидим?

— Вечером? Дай-ка подумать. Я горю со срочным переводом.

— Жалко. Но все-таки постарайся, ладно? Вдруг вырвешься.

— Хорошо, попробую. Но я ничего не обещал.

— Отлично, огромное спасибо!

Он положил трубку, еще постоял, подумал: если они не блефуют с описанием, чего они меня просто не арестовали? Наверняка блефуют. А может, пасут меня на длинном поводке, хотят посмотреть, что я стану делать?

Карл Ланге мерил шагами не слишком большую комнату; он еще раз вспомнил все, что сказал полицейский, он надеялся докопаться до скрытого смысла. Но только убедился в очевидном: его обвиняют в изнасиловании малолетней девочки.

* * *

Двумя часами позже Карл Ланге вышел из квартиры. В подъезде он никого не встретил, а то бы их поразило, как изменился их сосед. Он не только сбрил бороду, но и подстриг волосы; на голове у него была серая бейсболка, которую он не носил уже несколько лет. Одет он был в темные брюки и поношенную кожанку. Все знакомые без труда узнали бы его, но выглядел он иначе. И под описание больше не подходил.

Он отправился на улицу по двум причинам. Во-первых, он хотел знать, следят ли за ним. И в таком случае попробовать оторваться от хвоста. Это была первая причина. Во-вторых, снедавшее его отчаяние гнало Карла Ланге прочь из тесной квартирки. Его приняли за (в «Ирме»? кто?) сексуального насильника, а два полицейских, поглядев на него и побеседовав с ним, ничуть не сочли эти обвинения абсурдными. Они видели его, говорили с ним, и он не сумел убедить их, что он не сексуальный маньяк!

С первым вопросом он разобрался быстро. Никто за ним не следил. Окончательно убедившись в этом, он задним числом сообразил, что слежки и не могло быть: даже полицейским не придет в голову предположить, что он выйдет из дому и тут же снова кинется кого-нибудь насиловать.

Но отчаяние, выгнавшее его из дому, подхлестывало его вперед: улица за улицей, а боль унижения не унималась. Была минута, ему даже захотелось пойти в Полицейское управление к этому Осмундсену и объяснить ему, с кем он имеет дело, но тут его как током ударило: а с кем он имеет дело? Кто я такой?

К Роберту он не пошел, это было выше его сил, особенно ахи «как он изменился». Он отключил телефон. Попытался поработать, но не смог. Его мучило воспоминание, оно всплыло в мозгу, покуда он прочесывал улицы. Это случилось давно, дети были еще крохотные. У них была подружка лет восьми, она обожала возиться с ними. Как-то после обеда, когда он отдыхал в спальне, укрывшись простыней, она зашла что-то спросить. Они заговорили, и во время разговора она своими маленькими пальчиками стала теребить пуговицы на его рубашке. Вдруг его проняло, у него встал. И ему захотелось, чтобы она не уходила, чтобы она теребила не только рубашку, в это невозможно поверить, но так было. И воспоминание об этом мучило его теперь.