Максим Солохин - Сказка для старших

• Название: Сказка для старших
• Автор: Максим Солохин
• Жанр: Современная проза

---

"…это-то таолу и вошло в арсенал боевых искусств под названием "пальцев Ли". Важно отметить, что сравнительно с традиционными техниками "пальцы Ли" не представляют ничего принципиально нового с чисто идейной стороны. Если принять, что это действительно техника мастера Ли, то мы видим те же мысли, только они получают у Ли только детальную проработку. Это-то и вызывает недоумение. Ведь главное достижение Ли — сопряжение "боевой медитации" с Иисусовой молитвой — оказалось в культуре Китая совершенно невостребованным. Это кажется почти невероятным, но одно и то же таолу дало жизнь двум совершенно разным таолу: "пальцы Ли" выполняют, не вспоминая о молитве, как обычную боевую медитацию, позволяющую наносить противнику тяжелые травмы без использования материального оружия; в то же время "нэй дао цуань" (как уже говорилось, см. главу "Кулак умного делания") выполняют как простой оздоровительный комплекс, сопряженный со чтением Иисусовой молитвы. Молитва и бой, соединенные мастером Ли, вновь разошлись спустя всего поколение после его мученической кончины. Только в узком кругу кровных потомков Ли таолу мастера сохранилось в первоначальном виде, позволяющем сравнить результаты эволюции школ "пальцев Ли" и "Нэй дао цуань" с исходным образцом. Автору этих строк посчастливилось долгое время общаться с живым носителем этой семейной традиции — Иоанном Ли."

Далее следовало подробное сравнение «пальцовки» всех трех школ или кланов с многочисленными непонятными иллюстрациями, изображавшими «пальцовку». Иллюстрации были снабженны красивыми иероглифами. Все это вызвало у Митьки странное ощущение, будто он рассматривает комиксы про разборки каких-то китайских уголовников. Вначале было интересно, хотя и непонятно, но скоро Митька почувствовал, что осоловел; тут он осознал, что еще и позабыл молитву. Перевернув сразу много страниц, он снова начал повторять Имя и смотреть дальше.

"Итак, не может вызывать сомнений, что именно школа нэйдаоцуань (кулак умного делания), а вовсе не "пальцы Ли" должна считаться подлинной наследницей великого мастера. Утратив всякое понятие о духовном смысле движений, боевые «пальцовщики» значительно (порой, до неузнаваемости!) исказили первоначальные движения. Верующий читатель без труда поймет, почему это произошло! Пальцы — после языка — это главный знаковый орган человеческого тела. (Вспомним язык глухонемых.) Движения Ли действительно невозможно отделить от Иисусовой молитвы ("Чжу Есу Цзыду…"); каждый иероглиф этой молитвы оказывается прообразом соответствующей "формы Ли", что особенно заметно, если рассматривать работу искусного каллиграфа; каждое движение формы, в свою очередь, превращает движение кисти с тушью в манипуляцию воображаемой "ладонной палочки". Нэйдаоцуань — это молитва глухонемого. Отделив внешнюю сторону техники Ли от мистического, внутреннего смысла, неразрывно сопряженного с Православием, «пальцовщики» вместе с тем утратили то искусство боя, которое позволяло мастеру выходить победителем из безвыходных положений. Ведь главный секрет Ли заключался в том, чтобы сделать своим союзником Самого Бога. Упростив главное и усложнив несущественное, они получили на выходе лишь что-то вроде "Ищущих рук" или "Бьющих пальцев", только без ударов кулаком. (А в первоначальном комплексе, как мы видели, присутствовали едва ли не ВСЕ возможные ударные формы!)љ Естественно, в этом виде искусство Ли не вызывало и не вызывает широкого интереса!"

Становилось ясно, что самостоятельно разобраться в этом невозможно. Митька заскучал. Очевидно, дядя Антон шутил, когда говорил о секретности. Никакой хулиган ни за какие деньги не продерется сквозь этот туман, тем более что все это, как выясняется, "невозможно отделить от Иисусовой молитвы"!

Тут-тољ домой к Митьке и пожаловала милиция!

— Ты знаешь этого парня, который пнул Олега?

— Не знаю, — соврал Митька.

— А если подумать?

Митька решил промолчать.

— Ну, ладно, — сказала милиция, — допустим. Зато ты наверняка знаешь Волшебника.

— Волшебника?! — сказала Мама, — конечно знает. Ну-ка, Митька, немедленно рассказывай, что вы натворили.

— Ничего мы не натворили… — пробормотал Митька.

Милиция покачала головой.

— Ты сказал Олегу, что нападение на него организовал какой-то волшебник.

Митька закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Ничего такого Веллеру я не говорил.

— Вот как? — милиция побарабанила пальцами по столу и дальше разговаривала уже с родителями.

— Ну, ты, Митька, даешь! — сказала Мама. — Докатился до милиции.

Митька молчал, глядя в сторону. А потом сказал:

— Интересно. Когда меня били, никакую милицию это не волновало…

Митька почувствовал, что сейчас заплачет, и опять замолчал.

— Что значит — били? — спросил Папа. — Кто — бил?

— Все били, — сказал Митька осипшим голосом.

— Поточнее. Кто именно. Кто это — все?

— А какой смысл мне все это рассказывать? Вы что — пойдете в школу и будете меня там пасти?…

Митька шел по улице. Был уже поздний вечер, почти ночь, но идти домой Митька не хотел. Было скверно на душе после ссоры с родителями. Как дальше жить, было неясно. И чем больше смеркалось, тем труднее было идти домой. О молитве Митька как-то даже и не вспоминал, будто никогда в жизни не маливался.

Вдруг Митька увидел на чужом подоконнике, на совершенно чужой улице, своего кота, Мяо-Цзы.

— Привет, — сказал Митька удивленно. — А ты здесь откуда?

— Привет, — эхом отозвался кот. — А ты здесь откуда?

— Я ушел из дому.

— И я ушел из дому.

— А ты-то почему, — удивился Митька.

— Я — по делам, — отрезал Мяо-Цзы. — А ты почему?

— А я поругался.

Кот в своей обычной манере надолго замолчал, медитируя. Митька терпеливо ждал. Во-первых, спешить было некуда, а во-вторых, после долгого молчания Мяо-Цзы как правило говорил что-нибудь интересное. Но на сей раз кот изрек что-то странное, вовсе не даосское:

— Они тебя предали, а ты их не предавай.

— Не понял. Когда это меня предали?

— Когда отдали во власть омерты.

Митька решил идти к Волшебнику. Тот уже, конечно, все знал — и о милиции.

— Да, они уже побывали у меня, — сказал Волшебник.

— И что?

— И ничего. Я рассказал им все, как было.

— И… выдали ребят? Или… не выдали?

Волшебник имел право выдать — на него никакая омерта не распространялась, на седого деда.

— Пока — не выдал. Но обещал, что — выдам, если понадобится.

— Зачем? — спросил Митька.

— Я вообще стараюсь содействовать властям. Но в данном случае я уверен, что это не понадобится. Теперь родители Веллера узнают правду и… заберут заявление. Вот увидишь.

— Почему?

— Он, видишь ли, не объяснил им, что он — разбойник. А теперь получается — получил по делом.

— А он поправится?

— Да ничего с ним не будет. Обычная травма. Не повезло. Или, наоборот, повезло. Бывает иногда, что один удар меняет судьбу человека.

И правда, с того времени Митька никогда не видел Веллера в одной компании с разбойниками. То ли мамочка Веллера приняла какие-то решительные меры, то ли просто — разбойники предали Веллера окончательному презрению за нарушение омерты.

— Уже ночь, — пожаловался Митька. — Ума не приложу, как мне теперь идти домой.

Волшебник подумал.

— Да, дружок. Попал ты в переплет. Давай-ка мы в порядке исключения применим с тобой активное вмешательство. Я думаю, в данном случае это оправдано.

— Давайте, — обрадовался Митька. Волшебник не так уж часто пускал в ход свое волшебство, а был он — великим мастером.

— Давай-ка, это будет сон… Начиная со слов "Интересно. Когда меня били, это никакую милицию не волновало"…

Митька почувствовал, что у него все путается в голове. Фигура Волшебника расплылась, и он забылся. А наутро, проснувшись дома в своей кровати, он не мог сообразить, что же было на самом деле, а что — приснилось. Милиция вроде была… А спор с Мамой?

Родители вели себя как будто ничего не случилось, и Митька решил не уточнять…

Активное вмешательство Митьке весьма понравилось. Он и не подозревал, что Волшебник может делать такие мощные фокусы.

Но вот странность — Митька чувствовал, что желание научиться волшебству у него неуклонно слабеет. Росло желание постигнуть тайну мастера Ли.

К тому же теперь, после завершения истории с разбойниками, он и себя чувствовал немножно победителем: ясно было, что все происшедшее в последние дни — это искушение, чтобы Митька бросил молитву. А он не бросил, а наоборот, вошел в азарт.

Последовали искушения.

Тот черный маг явился Митьке опять, на сей раз наяву. Мама была крайне напугана. Дело было так.

Подойдя к большому зеркалу, чтобы посмотреться перед выходом из дома, она увидела там вместо своего привлекательного женского образа — какого-то седого деда в черной мантии. Мама обмерла, а маг шагнул мимо нее сквозь зеркало прямо к Митьке.