Диана Джонс - Волшебные одежды

• Название: Волшебные одежды
• Автор: Диана Джонс
• Жанр: Детские приключения

---

— Мы все устали, — сказал Хэрн. — Потому я и сорвался. Я просто надеялся, что Гулл хоть сегодня даст нам поспать спокойно — а то скоро мы станем не лучше его.

— Непохоже, чтобы это было от усталости, — сказала я. Я чувствовала себя совершенно по-дурацки.

— Ну, как бы там ни было, это говорила не мама, — сказал Хэрн. — Она умерла. Да, правда, мне тоже на секунду почудился ее голос. Но давай мы лучше не будем рассказывать про это Робин, ладно? Она разволнуется, да и все.

Я согласилась. Робин нетрудно взволновать. Мы вернулись обратно и помогли Робин приготовить ужин. Утенок появился только тогда, когда еда была уже готова. Хэрн мрачно посмотрел на него, но ничего не сказал. Утенок уселся, прижимая к себе Леди, и тоже не стал ничего говорить.

Гулл есть не стал. Он лежал в лодке, становился все холоднее и только повторял: «Почему мы не плывем дальше?» Робин закутала его во все одеяла, сколько их у нас было, но Гулл не согревался. Утром он тоже не поел. Но, по крайней мере, этой ночью он вел себя тихо. Утенок, не дожидаясь просьб, отдал Гуллу Леди, и мы наконец смогли выспаться.

На следующий день мы поплыли дальше по озеру. К середине утра мы увидели, как впереди встает высокий фиолетовый берег, и подумали, что озеро заканчивается. Но мы никак не могли найти, где же Река вытекает из него. Хэрн сказал, что она обязательно должна отсюда вытекать, поскольку течение в середине озера оставалось все таким же сильным. Мы договорились, что пообедаем где-нибудь на холмистом фиолетовом берегу, а потом поищем, куда же задевалась Река. Потому, когда берег приблизился, Хэрн спустил парус — он хотел подойти к прибрежным скалам на веслах. Вообще-то мы хорошо знали Реку — но тут мы попали впросак. Озеро казалось тихим и спокойным, а маячащие впереди скалы были настолько большими, что мы поняли, насколько быстро движемся, лишь после того, как спустили парус. Да и то потому, что увидели, что лодка и не думает останавливаться. Бочки, всяческие ящики и стволы деревьев продолжали плыть рядом с нами, с прежней скоростью, а горы неслись нам навстречу.

— Ой, как хорошо! — воскликнул Гулл, лежавший на дне лодки. — Наконец-то мы поплыли побыстрее!

— Я сейчас ему врежу! — оскалившись, заорал Хэрн. — Вот ей же ей, врежу!

Он втянул весла обратно в лодку, потому что проку с них не было никакого — только лодка из-за них начала вертеться, — и попытался снова поднять парус.

— Не надо! — завизжали мы с Робин. Ветер улегся, потому что мы очутились прямо под горным склоном, и лодка опасно накренилась. Хэрн, похоже, настроен был поспорить, но когда нас понесло прямиком на огромный утес, он позабыл про спор и схватился за голову.

Казалось, что мы вот-вот врежемся в этот утес. Просто поразительно, сколько ты успеваешь подумать, когда смотришь в лицо смерти. Вот я, например, подумала: «Этот путь, на который тянет Гулла, плохой, плохой, плохой!» Одновременно с этим я удивилась: почему мы не видим волн, разбивающихся об скалу? Вода была совершенно спокойной — хотя текла очень быстро, — и лишь изредка на ее поверхности виднелись желтые пузырьки.

А потом нас тряхнуло. Я думала, что у меня голова оторвется и слетит с плеч. Лодка резко развернулась вместе с течением, и нас понесло потоком воды, мимо утеса, в узкую щель.

Грохот здесь стоял, как в первую ночь половодья; только тут еще и эхо отражалось от стен. Окружающие нас скалы были настолько высокими, что внутрь расщелины почти не проникал свет, а небо превратилось в узкую полоску где-то высоко над головой. Я успела заметить краем глаза деревья, растущие по краям расщелины — так вот, снизу они казались не больше кустика. Но вообще-то я не могла оторвать взгляда от Реки. А вот Хэрн смог, и убрал киль. Я же вцепилась в борта лодки и смотрела на пенящуюся воду. Она билась об камни, рвалась в клочья, распадалась на отдельные струи и превращалась в водовороты. А нашу лодку несло и швыряло вместе с ней. Вот только что мы находились посередине расщелины, в узкой полосе света, — а в следующий миг уже оказывались на черной воде у самого края теснины. Далеко внизу, под черной водой, виднелись папоротники и трава, росшие некогда на склонах ущелья. Я хотела закрыть глаза, чтоб только не видеть всего этого — уж больно здесь было глубоко, — но все равно продолжала смотреть.

Мне казалось, будто я слышу чьи-то крики. Я не обращала на них внимания, пока что-то не врезалось в воду перед самым носом нашей лодки. Лодку опять развернуло. Я увидела всплеск и посмотрела наверх. На вершине скалы виднелись крохотные человеческие фигурки — на фоне неба они казались черными силуэтами, — и тоненький мостик, переброшенный через ущелье. Мостик был сломан. Две половины торчали себе с двух сторон, а середина была кое-как заделана досками. И я видела просвет между этими досками. Вдоль всего моста из-за перил торчали головы людей, и все эти люди держали в руках камни, явно собираясь запустить всем этим в нас.

— Они приняли нас за варваров! — крикнула Робин. Она накрыла себя и Утенка — и отчасти Гулла — одеялом. Мы с Хэрном остались снаружи. Мы ничего не могли поделать. Лодку несло к мосту. Камни сорвались с места и принялись увеличиваться в размерах, а мы переводили взгляды с них на взбешенную Реку и обратно, не зная, на что же нам смотреть. Потом вокруг лодки начали вздыматься фонтаны воды. Нас швыряло из стороны в сторону. Думаю, это нас и спасло. Фонтаны поднимались со всех сторон, но ни один камень так и не попал в лодку. А потом, прежде, чем мы успели обрадоваться, стало светлее, и Хэрн закричал, что впереди пороги.

И в тот же миг мы нырнули туда. Лодка накренилась и ринулась вниз; нас с Хэрном обдало волной. а потом волна схлынула, и мы заскользили по кипящему стремительному потоку. И он пронес нас по другому озеру, поменьше. Наверное, пороги оказались невысокими. Но мне, честно говоря, не хватило духу обернуться и посмотреть. Иногда я просыпаюсь по ночам, потому что мне приснился плеск камней, падающих в Реку, и всякий раз при этом воспоминании меня бросает в дрожь.

@GLAVA = 5

Наверное, это получится очень большая накидка. Мы уже долго сидим на этой старой мельнице, и хотя я тку очень плотно и красиво, я все еще не завершила свой рассказ. И все равно я наверняка закончу ее задолго до того, как Робин поправится. Она с каждым днем становится все раздражительнее, а лицо у нее совершенно восковое. Мне очень трудно сохранять терпение, когда я общаюсь с Робин. Потому я и занимаюсь ткачеством. Сперва, когда дядя Кестрел привез мне мой ткацкий станок, прялку и шерсть, я чуть не прыгала от нетерпения, и мне казалось, будто дело движется чересчур медленно. Мне надо было сперва спрясть шерсть и натянуть на станок нити основы. И даже когда я наконец-то принялась ткать, первое предложение заняло у меня чуть ли не половину утра. Но потом я придумала, как ускорить дело. Я размещаю первую часть узора по своим местам, потом распределяю нитки, потом закрепляю их — а тем временем размышляю над следующей строчкой. К тому времени, как я справляюсь с одной полосой, зачастую у меня у уме складываются следующие две-три. Я продвигаюсь вперед все быстрее и быстрее, сменяю нити да стучу челноком. А на станке вырастает наша история.

Мы проплыли через второе озеро и вновь оказались на широкой мутной Реке. Тут я обнаружила, что обеими руками вцепилась в Одного. Я даже не помню, когда это я успела его схватить, но держала я его так крепко, что мои руки замерзли и онемели. Робин, белая, как мел, лежала на Младшем. А Утенок, конечно же, сжимал в руках Леди.

— Почему ты не дал ее Гуллу? — крикнула я на Утенка.

— Она ему не нужна! — угрюмо отозвался он. Гулл выглядел совершенно умиротворенно. Он спокойно лежал, закрыв глаза, как будто ничего не произошло. А вот Утенок не желал униматься. — А мне она нужна! Она теплая, и я знаю, что с ней нам ничего не грозит.

— Конечно, она будет теплая, раз ты все время прижимаешь ее к себе! — рявкнула я. — Как только ты ее еще не истер до состояния полена!

— Танакви, прекрати — устало сказала Робин. — Лучше посмотри, чем можно перекусить.

Мы так и не нашли подходящего места, куда можно было бы причалить. Река раскинулась между холмами примерно на милю. С обеих сторон из воды торчали крыши домов и амбаров. Мы было подумали, не пристать ли к первой попавшейся крыше, — но когда мы к ней подплыли, из-за трубы вылезли два старика и принялись осыпать нас оскорблениями. Они приняли нас за варваров. Мы подняли парус и поплыли дальше. Перекусывать нам пришлось на ходу. И вообще было очень обидно. Гулл опять не стал есть. Он лишь повторял: «Хорошо, что мы плывем дальше!»

Но плыли мы не сказать чтоб хорошо. Река повернула, и ветер подул с севера, нам навстречу. Нам пришлось постоянно лавировать. Частенько мы обнаруживали, что плывем прямиком на крышу затопленного дома — и все эти дома были либо сожжены, либо разрушены. Всю дорогу нас преследовал запах гари. По обоим берегам Реки на холмах высились обгоревшие развалины домов, сожженные стога сена и сожженные леса. Даже там, где деревья вроде бы сумели выжить, почки на них не раскрывались. Мы как будто приплыли обратно в зиму. Правда, кое-где виднелись поля, вспаханные вопреки войне, но таких было немного. А почва на них была странно красной, как будто самой земле нанесли рану.