Вячеслав Пальман - Песни чёрного дрозда

• Название: Песни чёрного дрозда
• Автор: Вячеслав Пальман
• Издательство: «Детская литература»
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1990

Роман включает в себя три повести («Восточный кордон», «Там, за рекой», «Песни черного дрозда»), продолжающие одна другую и рассказывающие о борьбе с браконьерами в горных лесах, о природе и животных Кавказского заповедника.

---

Окна светились, дымок из трубы все ещё шёл, и пахло жареным. Хорошо пахло, аппетитно. Семёнов зашёл с чёрного хода. На кухне за столом сидел Бережной и два новых лесника. Ужинали. И водка стояла. Семёнов по духу из мисок догадался — козлятину едят.

Лесники засуетились, табуретку подвинули, рюмку налили. Петро Маркович выпил, не отказался. А закусывать не стал. Сыт, значит.

— Слушай, Алёха, — сказал он через минуту-другую. — Хоть ты мне и приятель, хоть и вином угощаешь, но баловаться в заповеднике я тебе не позволю, понял? Откуда взялась козлятина? Докладай!

Бережной только руками развёл. На лобастом лице его вскинулись брови. Удивление и досаду выражала даже бородка.

— Ты не по адресу обратился, Петро Маркович! Я што? Как мне прикажет вышестоящий, так я и сделаю.

— Значит, тебе приказали? А кто приказал?

— Капустин. Можешь спросить. У него лицензия на отстрел. Все по правилу. Так и так, идите, мол, и чтоб было…

— Давай сюда лицензию.

— У него — говорю.

— А стрелил ты! Почему не взял бумагу?

— Мне слово сказано. А насчёт бумаги валяй к Капустину.

— Ты порядок знаешь. Лицензии сдают лесничему. Коротычу докладывал?

— Да что ты привязался ко мне, мил человек! Начальство знает, говори с ним, а меня не тронь.

— Кого свалил? — не унимался Семёнов.

— Косулю дрянненькую…

— На моем обходе?

— Слава богу, не на твоём. Там, где ведьмедя мы пымали. За увалом.

Семёнов помолчал. С этим медведем тоже не все просто и ясно. Вон и одёжа молчановская в тот день пропала. Он вспомнил про это, вздохнул:

— У меня тут одна неприятность уже есть, а ты с косулей ещё. Плащ молчановский и куртка подевались куда-то. Как корова языком слизнула. Висели в сенцах, как он оставил. И нету.

Дядя Алёха быстро глянул на своих товарищей. Поднял плечи.

— Из сенцев? А ты запираешь их, сенцы-то?

— Где там! На щепочку. Но щепочка была на месте. Если бы дверь открылась, на зверя какого подумал, мог взять играючи, а то все на месте, а одёжи нет.

— Привидения на кордоне, случаем, не водятся? — Бережной зашёлся в смехе, даже лысина покраснела. И приятели его засмеялись. В самом деле, должно быть, нечистая сила проказит!

Вошёл Виталий Капустин, раскрасневшийся, довольный, кажется, крепко навеселе, тоже заулыбался.

— Анекдоты травите? Ты, Бережной, забавляешь?

— Он самый, — сказал Семёнов. — Про то мясо, что на столе.

— При чем тут мясо? — Улыбка живо сошла с лица Капустина. — Пусть это мясо тебя не беспокоит, старик. Все законно. Лицензия у меня на отстрел имеется.

— Порядок у нас есть такой, Коротычу надо докладывать, и он уже нам даёт указания. Вот такой порядок.

— Когда здесь я… когда сам начальник отдела…

— Все равно, — упрямо заметил Семёнов. — Я обязан теперь доложить Коротычу и, как он скажет, так и сделаю. Актом пахнет.

Капустин беспечно махнул рукой.

— Валяй, докладывай. Заодно про кабана, а может, и про оленя доложи. Вдруг возьмём? Раз такой порядок, не нарушай. А мы с Коротычем как-нибудь договоримся, в интересах науки…

Хотя весь разговор Капустин вёл в полушутливой форме, будто не всерьёз, но по лицу его Семёнов видел, что не понравилось. Словно бы извиняясь, Петро Маркович сказал:

— Строго на этот счёт в заповеднике. Даже если сам министр прибудет. Законы для всех одни. Вот и люди у вас с ружьями.

— Ты этих людей не трожь! — Капустин помрачнел. — Это наши гости дорогие. Если хочешь знать, заботами этих людей весь заповедник держится. Не будь этих людей… Тут соображать надо, голова. Как мы к ним, так и они, понял? Вот так.

Капустин вышел, сердито стукнув дверью. И Семёнов поднялся уходить, но все же напомнил ещё раз:

— Разговор наш, Алёха, остался в силе. Ежели придётся кабана или ещё кого, так прежде скажись. И без меня — ни-ни! Иначе…

— Что, что иначе? — взорвался Бережной. — Ты вроде не понял, про что начальство сказывало? Власть на месте.

— Все понял. А от закона-порядка не отступлюсь. Мы здесь власть, а не гости.

Из дома своего Семёнов вызвал по рации Коротыча и доложил, что убита косуля и что люди из охотничьего дома, похоже, на этом не остановятся. Как быть? Коротыч очень просто и коротко сказал:

— Приеду сам, разберусь.

Но почему-то не приехал, хотя Семёнов прождал его весь день и в обход не пошёл из-за этого. А надо было идти: все гости с ружьями ещё на заре отправились в кабанью долину. Не цветочки, конечно, собирать.

Петро Маркович места себе не находил — за что ни брался, все из рук валилось. Тёмное дело делается. Сколько уже годов на его обходе было спокойно, браконьеры далеко обходили, не тревожили, а тут вдруг за этими гостями смотреть понадобилось. Коротыч, как сказали, по каким-то срочным делам в город уехал, а вот Капустин… Да кто он такой, чтобы распоряжаться?

Кому теперь говорить обо всем этом? Был бы молодой Молчанов… Нету Молчанова, уж не нарочно ли его в дальнюю командировку отправили?..

Семёнов вышел покурить, сел на лавочку, беспокойные мысли не выходили у него из головы.

И тут увидел на тропе человека. Петро Маркович вгляделся. Вроде знакомый. И тоже с ружьишком, с рюкзаком. Неужто ещё новый охотник на его голову?

Он поднялся и, хмурясь, пошёл навстречу. Но, узнав эту высокую фигуру, облегчённо вздохнул. Наконец-то хоть один свой!

— Здравствуй, Маркович, — устало сказал этот путник. — Сколько лет-зим не виделись, а? Считай, с прошлого года…

— Доброго здоровья, Ростислав Андреич! Я смотрю-смотрю, глазам не верю. Будто Котенко, только ты ведь не сказывался, что придёшь в наши края. Слыхал, на Восточном кордоне все лето.

— С Восточного напрямик и к вам.

Он снял карабин, рюкзак и, облегчённо вздохнув, тяжело опустился на лавку.

— Пойдём в хату… — Семёнову не терпелось угостить старшего научного работника чаем-обедом. Он почувствовал — как гора с плеч, только узнал Котёнку.

— Погоди, Маркович, отдышусь маленько. Я сегодня километров двадцать отшагал, если не больше, думал, к ночи не успею. Молчанов не вернулся?

— И весточки не шлёт. Неделя скоро, как уехал.

— Что тут у вас происходит? Ведь я по телеграмме Бориса Васильевича, он не то чтобы приглашал, настойчиво требовал приехать.

Теперь удивился Семёнов. Зачем учитель звал сюда Котёнку — ему неведомо. А вот насчёт происходящего под боком… Петро Маркович коротко рассказал о гостях, Капустине, об убитой косуле. И в конце опять расстроенно спросил:

— Мне-то как поступить, ума не приложу? Акт написать, погнать их из лесу? Коротыч в отлучке, а Капустин вроде уже за главного. Командует и не хочет знать лесников.

— Разберёмся, — сказал Котенко, уже сообразив, что телеграмма Бориса Васильевича, несомненно, как-то связана с затеей Капустина. — Я отдохну час-полтора и подамся в посёлок, поговорить надо. А ты вот что… Пусть эти люди не знают, что я здесь. Особенно Капустин. Жену предупреди.

Котенко не отказался от обеда. После еды полежал немного, задрав длинные, натруженные ноги на спинку топчана, потом резво вскочил и собрался уходить.

— Карабин и все прочее оставлю у тебя, — сказал он.

Семёнов, кажется, смутился, и Ростислав Андреевич заметил это.

— Александр Егорович у меня свою одёжу, понимаешь, оставил, как уезжал. И вот, пропала.

— Найдётся. Не медведь же снял.

— Кто знает, пропало — и кончено. А медведь, Ростислав Андреевич, побывал у нас. Молчановский который. За Александром сюда приходил.

— И олень? — живо спросил Котенко.

— И он тоже. Вон там, на опушке, кормил их Молчанов. Чуть ли не в обнимку стояли. Видел я в бинокль, как он их поглаживал. Чудеса!

— Это добрая весть, — сказал повеселевший Котенко. — Молчанов хочет довести свой опыт до конца. Раз привёл за собой оленя, значит, дорогу с севера на юг для них осваивает. Мы так и договорились: переманить их на юг. Не видел этих зверей после его отъезда?

— Ни разу. Они одного Молчанова признают.

— Лиха беда — начало, Петро Маркович. К счастью, не все люди — звери.

— Мы друг с дружкой и то не ладим, а ты чтобы со зверьми…

— Погоди, не сразу Москва строилась. Ну я пошёл. Значит, договорились. Никому ни слова!

3

В плохое время пришёл ты в эти края, олень Хоба. Да ещё не один, а с большой семьёй, со своей подругой, с ланчуком, очень похожим на тебя. В очень опасное время.

Тебе и одному сейчас нельзя показываться в долине Ауры, где сделалось неспокойно — ведь твой рост, твои чудесные рога, которые в глазах охотников просто цены не имеют, твоя грациозная и мужественная красота способны ввести в соблазн любого жестокого человека с ружьём! А ты ещё привёл за собой Рыжебокую, упитанную красавицу с большими влажными глазами, которые только на тебя и смотрят, потеряв по этой причине добрую половину всегдашней осторожности.