Вячеслав Пальман - Восточный кордон

• Название: Восточный кордон
• Автор: Вячеслав Пальман
• Издательство: «Детская литература»
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1990

Роман включает в себя три повести («Восточный кордон», «Там, за рекой», «Песни черного дрозда»), продолжающие одна другую и рассказывающие о борьбе с браконьерами в горных лесах, о природе и животных Кавказского заповедника.

---

Браконьеры оправились, вели себя нагло, непрестанно грозили. На выстрелы из балаганов прибежала целая группа их друзей, все они орали, Таркову с трудом удавалось проложить путь, только грозный вид вооружённых лесников останавливал этих людей от вмешательства.

Акт ни один из браконьеров, конечно, не подписал.

Тогда их повели вниз, чтобы сдать милиции в первом же абхазском посёлке. Задержанные ещё больше повеселели. Никто не назвал фамилии сбежавших. Лишь один пастух проговорился. Спросил нечаянно:

— А где же Николаич? Там телка захворала, надо бы посмотреть…

Ему что-то резко сказали по-абхазски, пастух поперхнулся и не раскрыл больше рта. Стало ясно, что отчество одного из сбежавших Николаевич и что он либо бригадир на выпасах, либо ветеринар при стаде. Так сказать, по совместительству с браконьерством.

Весь день шли вниз, к морю. Тарков сделался невесел. Он тихо сказал Молчанову:

— Боюсь, наш труд пойдёт насмарку. Уже случалось так. Приведём голубчиков, их посадят, возьмут оружие, а через день всех отпустят. Объяснят, что оружие нашли в горах и сами собирались едать, да не успели. А против наших актов составят другие — о несостоятельности задержанных. У них как ведь заведено: есть двухэтажный дом, легковая машина, сад-виноградник, но все расписано по родственникам. А сам гол как сокол. Что с голого возьмёшь? Иди гуляй… И вот через полгода мы снова встретимся. С браконьерами наши законы мягкие до обидного.

Егор Иванович только головой покачал. То-то и оно, что мягкие.

Но пока он мог быть довольным. Обезврежена большая группа. Оправятся они не так-то скоро. Зима пройдёт спокойно.

Вот только те двое…

3

На обратном пути, как и было обещано, Егор Иванович заехал вместе со всеми в Жёлтую Поляну.

Сашу он не нашёл. Борис Васильевич, пользуясь хорошей погодой, отправился со старшеклассниками в очередной поход куда-то в низовья реки, к морю, где они в прошлый раз обнаружили остатки древней, видимо ещё генуэзской, крепости.

Молчанов склонился было подождать, пока учитель и сын вернутся, тем более что Тарков упрашивал его погостить день-другой, но неожиданно его вызвали на рацию и уведомили, что через четыре дня в Майкопе созывают совещание и ему, как и Таркову, приказано явиться.

— Полетим из Адлера самолётом, — предложил старший лесничий.

Но Егор Иванович подумал, что если он пойдёт через перевал, то, во-первых, будет попутчиком Александру Сергеевичу, который торопился к себе на туристский приют, а во-вторых, выгадает день, чтобы заглянуть домой в Камышки, повидать жену, а заодно и закончить дело с Михаилом Цибой, которого он твёрдо решил выставить из заповедника.

— Скажешь сыну, что все у нас в порядке, — попросил он Таркова и пошёл к Сергеичу.

Погода вдруг сломалась, стало пасмурно, но тепло. Над всем югом России висели толстые и плотные облака. По радио сообщили, что в степях Придонья, на Кубани и в северных отрогах Кавказа пройдут обложные дожди. Синоптики не ошиблись, монотонный унылый дождь уже висел между низкими облаками и землёй на всем равнинном Предкавказье.

Облачная завеса тяжело поднималась в горы. Она одолела перевал и теперь упорно сползала по южным склонам к морю, пугая курортников, приехавших на бархатный сезон.

Но дождь на этой стороне так и не собрался.

Главный Кавказский хребет, подобно перевёрнутому грейдеру, срезал нижний слой дождевых туч, и вся вода, скопившаяся в тяжело набухших облаках, пала на северные склоны. Через перевал прошли только облегчённые, верховые облака. Теперь они опускались над Жёлтой Поляной и, преодолевая потоки тёплого морского воздуха, постепенно множились, закрывали вершины ближних гор, но не дождили: не хватало силёнок.

В лесу, куда углубился Молчанов со своим другом, сделалось душно и томительно. Срывались с веток редкие капли.

Лес спал, деревья не шелохнулись, уцелевшие листья печально обвисли.

Молчанов остановился около толстого дуба, посмотрел на кору и глазами показал Сергеичу.

— Видал, какая визитная карточка?

На высоте чуть больше двух метров с обеих сторон дуба виднелось пять глубоких царапин. До самой древесины. Это медведь, потянувшись от избытка сил, сделал отметку, а потом в своё удовольствие ещё и почесал о шершавую кору живот, оставив на ней светло-бурую шерсть.

— За орешками спустился, — сказал Александр Сергеевич.

— Может, из твоих?

— Те поменьше, а медведка ещё и поскромней, она такими делами, само собой, не занимается, у неё дитё. Какой-нибудь шатун неприкаянный ходит.

Когда перевалили верхнюю долину на главном водоразделе, начал брызгать дождь, но не сверху, а как-то странно — со всех сторон и даже будто снизу, от камней. Надели плащи. Прошли ещё немного вниз и постепенно влезли в молочные по цвету облака. Капли воды, родившиеся тут же, садились на серый брезент, холодили лица и руки. Все вокруг сделалось мокро, по камням лениво текло, воздух до такой степени насытился влагой, что стало трудно дышать.

По мере того как спускались, молочная пелена над землёй редела, но зато сверху сгущалась и темнела. Теперь уже моросило как полагается, дождь наладился, и путники оказались под настоящими тучами.

Наконец впереди показались постройки приюта.

— Смотри-ка, у меня гости! — удивился Сергеич и прибавил шагу. — Кого это принесло в такую непогоду?

Над трубой приюта курился ленивый дым. Он не поднимался вверх, а пластался по крыше, тучи прижимали его к земле, запах сухого пихтового плавника щекотал нос. Домовитый пришелец.

Александр Сергеевич обогнал Молчанова и нетерпеливо распахнул дверь. У окна на нарах сидел человек и писал, используя последний свет уходящего дня. Его лицо, как и лицо Сергеича, враз посветлело.

— Кого я вижу! — протяжно сказал Александр Сергеевич и обернулся: — Смотри-ка, Егор!

Человек поднялся. Был он высок и тучноват, но лёгок на подъем.

— Ты подумай! — теперь удивился гость, развёл руками. — И Егор Иванович здесь! Откуда взялись, друзья? А я тут проживаю второй день. Уж бог знает что думал: нет и нет хозяина. Спасибо, медведи рядом нашлись, хожу развлекаюсь.

— Уж и медведей приметил. — В голосе Сергеича послышались тревожные нотки.

— Не бойся, стрелять не буду, у меня лицензии нет, да и жалко таких красавцев. Ну, рассказывайте — куда, откуда, зачем?

И пока Молчанов раздевался, закуривал, пока неторопливо и сдержанно рассказывал об экспедиции на южную границу заповедника, а Сергеич хлопотал над чайником и сковородкой, позволим себе маленькое отступление и расскажем о человеке, который уже однажды встречался нам в горах.

Это он снимал схватку Самура и рыси.

Его фамилия Котенко. А звать Ростислав Андреевич.

Наверное, все знают, кто такой Брем, и до сих пор увлечённо перелистывают страницы его занимательной «Жизни животных». Великий натуралист собрал огромный материал, сделал живое и краткое описание фауны пяти континентов и переложил опыт и знания в книги, которые и теперь, спустя более чем сто лет, остаются самым полным и самым интересным трудом для тех, кто хочет знать жизнь зверей, птиц и гадов. Брем — это выдающийся подвиг человеческой жизни, прожитой целеустремлённо и до предела насыщенно.

Со времени этого подвига прошло много лет. Кое в чем Брем успел устареть: познание окружающего мира шагнуло далеко вперёд и накопился новый, очень интересный материал из жизни диких зверей, но такого полного труда, как четырнадцать томов Альфреда Брема, все нет и нет. «Жизнь животных» переиздаётся во всех странах мира несчётное число раз, но никто пока не сумел создать труд, где бы слились в одно целое и старые познания, и новые открытия зоологов-натуралистов. Разве вот Игорь Акимушкин…

Чтобы изучить особенности животного, невозможно ограничиться простым наблюдением в зоопарке. Там все животные ведут себя иначе, чем на воле. Носороги, например, почти не размножаются. Сумчатые коала хиреют. Птица киви погибает. Олени становятся ручными домашними животными, а страусы теряют свою резвость. Наблюдать животных надо там, где они исстари живут.

Котенко много лет провёл в горах Кавказа. Он не ходил по тропам, расчищенным для туристов. Его не сопровождали егеря с вьючными лошадьми и шум многолюдного бивуака. Прихватив с собой палаточку, ружьё, соль и муку, зарядив плёнками побольше кассет и повесив на плечо отличный телеобъектив в футляре, Котенко уходил в горы и бродил там в одиночестве по самым диким уголкам леса и альпики. Он находил стада туров, оленей и серн и неделями скрытно шёл за ними. Вооружённый биноклем, зоолог мог наблюдать самые интимные картины из повседневной жизни оленя и медведя, косули и рыси, хитрой птицы улара и голошеего сипа. Иногда он стрелял, чтобы анатомировать животное. Тогда у костра аппетитно пахло разваренным мясом, и Ростислав Андреевич позволял себе небольшой отдых в верховьях какой-нибудь шумной горной речушки.