Гордон Диксон - Гильдия

• Название: Гильдия
• Автор: Гордон Диксон
• Издательство: АСТ, Terra Fantastica
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2000
• ISBN: 5-237-04668-1, 5-7921-0272-4

Грандиозная эпопея близится к завершению. Остался последний шаг — но как же трудно его сделать! До победы подать рукой, но одно неверное движение — и победа обернется сокрушительным поражением. На карту поставлено все: жизнь, честь — и судьба целой галактики...

---

Хэл с Амандой почти догнали того, кто шел впереди них. Худой, лысеющий человек среднего возраста толкал перед собой ручную тележку. Он кивнул в ответ на их приветствие, когда они обгоняли его, но ничего не сказал — очевидно, чтобы поберечь силы. Тележка явно была самодельной — неуклюжей и тяжелой, на дне ее лежало лишь немного сладкого картофеля. Из-за жары пот с человека катил градом.

— Он везет картофель домой — или на продажу? — поинтересовался Хэл, как только они оказались достаточно далеко, чтобы не быть услышанными.

— Или чтобы поменяться с соседом, — ответила Аманда.

— Ему лучше бы нести этот картофель в небольшом мешке.

— Это противозаконно, — объяснила Аманда. — Чтобы доставить в город любые продукты, надо пользоваться тележкой; теоретически — для того, чтобы охрана у ворот могла определить их количество, которое ограничено для одной поездки, а также нет ли заболеваний растений — хотя их не бывает вообще.

Они продолжили путь, и движение, как и предсказывала Аманда, увеличилось. В основном люди направлялись в город. И значительную долю их составляли мужчины и женщины с ручными тележками — как у человека, встреченного ими раньше. Другие просто несли мешки, в которых, как предположил Хэл, было что-то другое, не продукты. У довольно многих людей на груди или спине их хламид было крупными черными буквами написано слово: «РАЗРУШАЙ!»

— Здесь порядочно путешественников из города в город, — сказал Хэл.

— Нет, они тоже местные. Тут другой закон: все личные вещи полагается носить в мешках. Так что люди с мешками — это те горожане, которые воспользовались специальным постановлением. Оно разрешает им употребить время, когда им можно покидать города, для того, чтобы обшаривать развалины их бывших загородных домов в надежде найти чего-либо полезное. Но что-нибудь действительно ценное, разумеется, заинтересует охрану, стоящую у городских ворот, и его отберут для «осмотра» — чтобы увериться, что внутри не скрыта контрабанда. Мы с тобой как раз обыскивали то, что осталось от нашей бывшей усадьбы. А охране у ворот я назову фальшивый адрес.

— Понимаю, — кивнул Хэл.

Грусть, которая постоянно гнездилась в нем последнее время, снова сделалась невыносимо сильной — как в тот момент, когда он в Энциклопедии создал иллюзию своего домика, находившегося внизу, на Земле.

Береза, белокурая сестрица, убор печально наземь уронив,
В осенние израненные дни, когда, слабея, солнце,
Готово с края года соскользнуть во влажную хвою,
Храни, подобную старинной темной бронзе память о былом.
Когда ж ночное небо и туман коварно наползают
И слышен лишь во мгле совы протяжный стон,
Рыдай, как жалобная лютня под свирепыми ветрами,
Что в старых думах глухо, как рога, трубят.

В сущности, Аманда указала ему, что это он был виной разрушения домов, гибели одних людей и страданий других. И эта вина удваивалась — поскольку именно возвращение его духа, который оживил тело Пола Формейна, содействовало такому развитию событий. Если бы он так не сделал, не возник бы раскол в естественном исследовательском инстинкте, свойственном каждому человеку, когда одна часть стала стремиться к приключениям и развитию, а другая — к безопасности и неизменности. Получилось так, что он дал людям свободу именно для этого.

Это сделал он — внутренний конфликт смог превратиться во внешний, и два противоречивых устремления нашли приверженцев среди отдельных людей. Спор вековой давности решался в открытом конфликте. Хэл был уверен в неизбежной победе той части человечества, которая стремилась к развитию.

Но он недооценил — даже тогда — сложность и глубину взаимодействия исторических сил — ткани, создаваемой переплетением поступков всех людей. Этот процесс стремился к устойчивости; и чтобы достичь этой устойчивости, он ответил на усилия Хэла тем, что породил тех талантливых отщепенцев — Иных; которых ни одна из трех великих Осколочных Культур не могла ни победить, ни контролировать.

И он, Хэл Мэйн, забрал лучшее из этих трех Культур для защиты Земли.

И с какой целью? Вся эта жертва оказалась принесенной для того, чтобы сам он попытался найти то, что до сих пор еще не удавалось никому — магическую, скрытую вселенную, которая одновременно и нарушит планы Иных, и откроет новую стадию в развитии человечества. В итоге он потерпел неудачу — как и все остальные, отдавшие лучшее из того, что они имели, лишь для того, чтобы предоставить ему шанс.

В нем росла боль.

Боль от глубокой внутренней раны, которая стала возмездием лично ему со стороны исторических сил за тот вред, который он нанес; а он даже не позволил себе понять все это — до того, как вчера ночью он из-за собственной небрежности получил удар по голове, удар, которого избегнул бы любой взрослый дорсаец, обученный военному делу...

Так что теперь он должен взглянуть правде в глаза.

Он больше не был дорсайцем.

Он понял теперь, что уже не был им в течение долгого времени; но в течение всего этого времени отказывался признать этот факт. Теперь это стало неизбежным. Были дорсайцы; и был Хэл Мэйн, который раньше был Доналом. Но Донала нет; а Хэл Мэйн никогда не был одним из них, хотя он и считал, что был. Он был напрочь отделен от них; как Блейз в одном из снов Хэла — воротами из железной решетки.

Он полузакрыл глаза от мучительной боли, вызванной этим пониманием. Но боль все еще продолжала расти внутри него — пока он внезапно не почувствовал, что его схватили за локоть, вынудив остановиться. Его заставили повернуться, и он увидел перед собой лицо Аманды.

— В чем дело? — спросила она.

Он открыл рот, чтобы сказать ей, но не мог говорить. Ему настолько сдавило горло, что он не мог произнести ни слова.

Аманда прижалась к нему.

— Мой самый-самый дорогой. В чем дело? Ты мне скажешь?

Хэл инстинктивно обнял нее. Аманда была единственным звеном, которое связывало его с людьми; выпустить ее означало потерять не только жизнь, но и всю вечность, все что было прежде и наступит после. Его голос прозвучал отрывисто и хрипло.

— Я потерял мой народ...

Это было все, что он смог произнести. Но она каким-то образом сумела понять то, что мучило его. Она отвела его сторону от дороги, туда, где их не могли увидеть. Там она заставила его сесть, прислонясь спиной к стволу дерева, и тесно прижалась к нему — как будто он был сильно простужен и она могла согреть его своим телом. Хэл обнял ее, и они лежали, не говоря друг другу ни слова.

После долгого молчания Аманда заговорила.

— Послушай меня, ты ничего не потерял. — Ее голос был негромким и мягким, но уверенным.

— Я тебя слушаю. — В его голосе звучали слезы, которые он не способен был выплакать. — Сначала я продал свой народ, заключив смертельный контракт; а затем потерял его.

— Ты не сделал ни того, ни другого, — продолжила она все тем же мягким, ровным голосом. — Помнишь, когда ты прибыл на Дорсай, чтобы уговорить наш народ выделить людей — для помощи в защите Земли?

— И встретился с тобой, — сказал он.

— Ты встретился с Серыми Капитанами, а я была среди них.

— Ты организовала ту встречу, — сказал Хэл, — а я уговорил дорсайцев заключить контракт с Энциклопедией на защиту Земли ценой собственной жизни.

— Ты никого не уговаривал, — возразила Аманда. Тон ее голоса ничуть не изменился. — Ты же позабыл, что возможность гибели всегда предусматривалась любым контрактом при найме дорсайцев на военную службу? Из тех, что встретились с тобой, только двое — не считая меня самой — ни разу не побывали в бою. Ты думаешь, что мужчины и женщины, перед которыми ты выступал (даже если не считать этих троих), не осознали, причем давным-давно, что когда-нибудь им придется столкнуться с Иными? Вопрос был только в том, где и как.

Она приостановилась, как будто для того, чтобы Хэл обдумал сказанное ею.

— Неужели ты настолько низкого мнения о дорсайцах, что считаешь, что они — Серые Капитаны — думали, что им навсегда удастся отложить неизбежный конфликт с Иными? Притом, что именно Иные хотели подчинить себе все человечество, включая и самих дорсайцев? Наши люди не могли бы сделаться убийцами, как этого от них просили экзоты, и перебить Иных одного за другим. Но ты показал им способ борьбы, которым дорсайцы умели пользоваться; и они им воспользовались. А как могло быть иначе?

Хэл не находил ответа. Он глубоко прочувствовал ее слова; и если они и не залечили его огромную внутреннюю рану, то по крайней мере остановили ее рост.

— И ты никого не потерял, — продолжала она через некоторое время, по-прежнему спокойно. — Ты просто немного опередил остальных и миновал холм, который лишь закрыл тебя от остальных. Ты ушел вперед от того места, где одиноко стоял Донал.