Стивен Браст - Дороги Мертвых

• Название: Дороги Мертвых
• Автор: Стивен Браст
• Жанр: Фэнтези

Двести лет прошло после Катастрофы Адрона, во время которой Город Драгейра из-за неправильно пошедшего магического эксперимента был случайно превращен в Море Хаоса, и Империя была совсем не тем, чем она привыкла быть. Одним махом лишившись Императора, Орба, который был фокусом силы Империи, и столицы вместе с Имперской бюрократией и множеством обыкновенных граждан, выжившие жители Драгейры с трудом брели через долгое время Междуцарствия, не в состоянии использовать даже простейшую магию и волшебство, которыми они привыкли пользоваться в повседневной жизни.

И вот теперь наследники выживших великих авантюристов Кааврена, Пела, Айрича и Тазендры, выросшие в почти уничтоженном мире, убеждены, как и их родители, что время приключений прошло и с ними не может случиться ничего интересного. Они, конечно, ошибаются…

Даже для лишенных магии Драгейриан сражаться, строить заговоры и интриговать так же естественно, как и дышать, как, впрочем, и для их достаточно могущественных богов. Враги Империи лезут со всех сторон, на Горе Дзур происходят непостижимые дела… и, совершенно неожиданно, юная Наследница Фениксов, Зарика, начинает действовать, и так завязывается цепочка кровавых событий, которая опять восстановит этот мир.

---

Для Тиасы она была немного низковата, но настолько хорошо сложена, что даже самый суровый критик не смог бы найти ни малейшего изъяна в ее фигуре. А что касается ее лица, и здесь, тоже, природа наградила ее всем, что мог бы потребовать от нее поклонник женской красоты. У нее были узкие, если нам разрешат так выразиться, кошачьи глаза под бровями, которые, будучи того же цвета, что и волосы, были настолько светло-коричневыми, что казались белыми; и эти глаза, которые резко выделялись на ее лице, казалось сверкали и искрили озорством или удовольствием и немедленно располагали к себе. У нее были уши ее Дома, то есть более острые, чем у Атир, но все-таки не такие, как у Дзуров. Кроме того у нее был прямой нос, полные губы, сильный благородный подбородок, а когда она распускала свои длинные волосы и они волной падали на плечи, обожавший ее отец качал головой и заранее жалел тех, попадет под ее очарование, если она решит стать кокеткой.

Когда мы опять посмотрим на нее, то обнаружим, что она не пошла обратно в комнату, так что давайте послушаем беседу, которая она вела сама с собой, как это любят делать многие Тиасы.

— Ясно, — начала она, — что Папочка чем-то расстроен и что-то скрывает от меня. Я думаю, что мне надо бы рассердиться на него за то, что он общается со мной как с ребенком, но я хорошо знаю его и уверена, что останусь для него ребенком даже тогда, когда мне будет две тысячи лет, так что нет никакого смысла сердиться. Хотела бы я сделать что-то такое, чтобы помочь ему. Но, конечно, Мамочка сделает все, что требуется, как она всегда это делает.

— Давайте спросим себя, — продолжала она, глядя сверху на спящие долины, — что я буду делать, когда их не будет рядом со мной, готовых всегда протянуть руку или дать совет? Так как определенно придет день, когда я сама выйду из дома в окружающий мир. Даже сейчас я чувствую, что настало время идти, исследовать находить — или, скорее, — сотворить мое собственное место в этом мире.

— Возможно это будет очень скоро. Правда, мне еще многому надо научиться; тем не менее и того, что я знаю, вполне достаточно, чтобы оставить свой след в мире. Ах, если бы я родилась во время Империи; тогда я бы смогла путешествовать по всему миру, чтобы найти свое место. Да, но бесполезно жаловаться на то, что ты не в состоянии изменить.

Она уперлась взглядом в ночь, задрожала, и внезапно осознала, что замерзла, после чего вернулась в комнату и юркнула в теплую кровать.

После того, как дочь ушла спать, Рёаанак и Малипон уселись на кухне и поели мягких булочек с хорошим маслом и местным рассыпчатым пикантным сыром, за которыми последовали сушеные фиги и сухари, которые Рёаанак всегда ел, потому что считал, что они помогают сохранить крепкие зубы. Потом все это запили крепленым яблочным сидром, сделанным из яблок их собственного фруктового сада и выдержанном при самой холодной температуре, которую можно было найти зимой недалеко от дома в недрах горы — той самой горы, которую они оба могли, по меньшей мере днем, видеть через открытое окно кухни, и которая всегда была погружена в оранжево-красное Затемнение. Даже сейчас, ночью, они помнили вид из окна, и, внутренним зрением, видели его так, как если бы был день.

— Милорд, — сказала Малипон.

— Да, миледи?

— У меня есть идея.

— Я прекрасно знаю, как вы хороши в этом.

— Да, верно, у меня часто бывают идеи.

— И, моя дорогая, значительно чаще правильные, чем неправильные.

— Возможно и эту вы найдете правильной.

— И это не удивит меня. Возможно, если вы расскажите мне свою идею, я соглашусь с ней.

— Мы увидим это очень скоро, так как я уже готова высказать вам ее.

— Немедленно? Тогда я весь внимание.

— Вот она: по моему, милорд, вы больше всего озабочены тем, чтобы скрыть неприятности от Рёааны.

— А! Это именно то, что вы думаете?

— Да, мой любимый.

— Ну, вы не очень далеко от правды, мое дорогое сердечко.

— А!

— Видите ли, я верю, что есть кое-кто, кто возразит этому Кане, и, более того, этот кое-кто возразит огнем и мечом.

— И вы озабочены тем, что вы — его вассал?

Рёаанак покачал головой. — Нет, как раз это не главная причина. Наше соглашение очень ограничено, и включает в себя кое-какие пункты о дани, обязательство не восставать против него, но не требует от меня воевать на его стороне.

— Но что тогда?

Рёаанак вздохнул. — Даже хотя от меня и не требуется, чтобы я воевал за него или защищал его, мы, как вы понимаете, находимся в самом сердце его владений.

— Но, милорд муж, мне представляется, что если конфликт действительно начнется, мы будем находимся очень далеко от того, что драконы называют «линией фронта».

— То, что вы сказали, правда, моя дорогая жена, и тем не менее…

— Да? Тем не менее?

— Это правда только в том случае, если конфликт будет в форме традиционных военных действий.

— О, понимаю. И вы думаете, что все будет иначе?

— Меня беспокоит то, что этот кто-то может ударить в самое сердце. Именно этого я, в конечном счете, опасаюсь.

— Я согласна, что это возможно, милорд. Но что из того?

— Что из того? Я беспокоюсь за нашу дочь.

— Да, это правда. И мне бы очень не хотелось видеть ее в центре такого конфликта; я боюсь, что буду неспособна защитить ее.

— Это в точности моя мысль.

Малипон кивнула и сказала, — Да, я понимаю. И все-таки…

— Да?

— Что мы можем сделать?

— О, что до этого, то я должен признаться, что у меня нет никаких идей. Но я думаю, что сделал свою часть, объявив о проблеме; теперь ваш черед, миледи, найти ее решение.

Малипон улыбнулась и сказала, — Как, вы считаете, что я могу найти решение этой проблемы?

— Я не удивлюсь, если так они и будет.

— Я не могу придумать ничего другого, как отослать ее отсюда.

Рёаанак вздохнул. — Да, вы правы, и это все, что я тоже сумел придумать. Но, кстати, куда мы отошлем ее? Вы же знаете, что все наши родственники живут здесь, поблизости, и таким образом она не будет в большей безопасности с, к примеру, моей сестрой, Баронессой Шейлбрук, чем здесь, у нас.

Малипон какое-то время размышляла, а потом сказала. — Вы знаете, не правда ли, что мой брат, Шаликар, женился на женщине по имени Норисса.

— Да, и что с того? Вы же знаете, что Шаликар и Норисса живут не больше, чем в сорока милях от нашей двери; именно из-за этого мы часто становимся жертвами экспериментов вашего брата по производству нового вина из самых разных фруктов.

— Да, это верно, только…

— Ну?

— У Нориссы есть сестра.

— Ага! Вот об этом я не знал.

— Но я знаю об этом, так как она часто рассказывает о ней; и на самом деле мой брат и его жена время от времени говорят о том, чтобы посетить эту сестру, хотя они никогда не делают этого из-за того, что творится на дорогах в наше время.

— Ну и кто эта знаменитая сестра?

— Откровенно признаться, милорд, я не помню ее имя, тем не менее знаю, что она Графиня Уайткрест, и в ее графстве находится прибрежный город Адриланка.

— И вы думаете, что графиня сможет приютить нашу дочь до тех пор, пока опасность не пройдет?

— Я думаю, что если я попрошу моего брата, то мой брат не сможет отказать мне — и, тем более, его жена не сможет отказать ему, а сестра не сможет отказать Нориссе.

Рёаанак кивнул. — Но это будет трудно для нашей дочки.

— И намного труднее нам, милорд. Она так молода!

— Да, действительно. И все-таки, скажу я вам, я думаю, что это самое лучшее решение проблемы.

— Ну, с этим я спорить не буду. Вот только…

— Да?

— Дороги в наше время едва ли можно назвать безопасными.

Рёаанак хихикнул. — Вы забыли, что я вассал Каны. Осколки и черепки! Хоть для чего-нибудь это хорошо! Я использую свои права как вассала и добьюсь эскорта для нее.

Малипон кивнула. — Да, теперь я успокоюсь на этот счет.

— Итак?

— Итак я напишу своему брату, это будет завтра… и мы посмотрим.

— Да, сделайте это, моя дорогая жена. А скажем ли мы Рёаане об этом деле?

— Я считаю, милорд, что нечего тратить время, обсуждая это. Правда, она очень молода, но она уже не ребенок, и должна знать, что мы собираемся делать и почему.

— И с этим планом я согласен, — сказал Рёаанак.

— Очень хорошо, тогда завтра мы поговорим с ней, после чего напишем письмо моему брату.

— Великолепно, мы совершенно согласны во мнениях.

— Да. И мы будем еще более согласны, если…

— Да, если?

— Если мы согласимся, что пришло время идти спать.

— А, я настолько согласен и с этим планом, что пойду вперед вас и с удовольствием зажгу дрова, которые уже лежат в камине нашей спальни.

— И это будет самое лучшее, поверьте мне, милорд, так как я так устала, что мои глаза закрываются сами по себе, совершенно не спрашивая меня о согласии.