Райдо Витич - Фея Лоан

• Название: Фея Лоан
• Автор: Райдо Витич
• Издательство: Не издавалась
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Приключения дочери флетонца и землянки, уже на Земле, куда она попала с Родины - Флэта, пойдя по стопам своей неуемной бунтарки матери. (Продолжение Анатомии комплексов)

---

- Молодец. Крови родной помогать надо, - похвалила. Сейкап открыла, дала лисице пыльцы, не жадничая. Та слизала и не уходит, не то что неугомонный Хакано - только прибежал, тут же убежал. Эта легла вытянувшись рядом с Феей, глазами косит на нее, словно так и надо.

- Красивая, - погладила ее девушка. - Но жаркая ты.

Отодвинуться бы от нее, а сил нет. Так и заснула одной рукой айху обнимая, другой сейкап сжимая.

Силки были пусты. Не повезло, а тут еще кружить начало, завьюжило, замело, еле Семен домой добрался. Уже у заимки Виктора встретил - тому удача улыбнулась.

- Смотри! - потряс тушкой непонятного зверька с отменным переливчатым мехом редкого серебристо-голубого окраса. - Пофартило! Главное сам на меня вышел! Я значит капканы проверил, а в них ничего, Семен. К последнему-то а, ага! Тут этот вылетает. Да на меня и тявкать, прыгать и за штаны хватать. Сам пришел, слышь. А мех, смотри, Семен! Песец!

- Нет, - мотнул головой мужчина, придирчиво оглядев мех и зверька. - Больно большой и морда кошачья. Мутант.

- Кто?! Да иди ты, "мутант"! Песец, говорю! Большой, никто такого не ловил.

- Угу, - спорить не стал. Да и темно уже, чтобы точно что-то говорить. Вон уж дома, там глянут, определят. Прохорыч всякое зверье видел, у него глаз наметан, сразу кто таков скажет.

- Не песец, - твердо заявил Иван Прохорович. Трубку в рот сунул и запыхтел, с прищуром тушку зверя оглядывая: кто таков не признать. С виду лохмат как болонка, а мех ценный, тонкого окраса и блеска, морда же рысья, хвост длиннющий как у пантеры и пушистый как у белки. И когти хоть как африканские племена на ожерелье пускай.

- Кто тогда? - озадачились промысловики. Петя тушку всю перекрутил, исследовал, Елыча пригласил. Тот пол ночи затылок чесал, все названия мудреные вымучивал. В итоге решили, что зверек этот и правда, мутант, может с юга, с вилюйских болот прибрел, может наоборот, с севера, с тундры.

Эйфия то засыпала, то просыпалась. То жарко ей было, то холодно. А в ушах какой-то вой стоит и не прекращается и голова от него тяжелая и перепонки болят.

- Что это воет и воет? - спросила айху. Та глаз прищурила: спи.

- А Хакано? Хакано? - рукой пошарила - нет лауга. Выйти, поискать? Конечно, только чуть позже.

Айху прочь метнулась, вылезла из берлоги. И она ушла, и она оставила.

- Хакано найди, - прошептала, проваливаясь в сон, от которого хуже, чем от яви. В нем Люйстик сердито пеняет ей, Марина смеется, тыкая в нее пальцем, отец презрительно щурится, Ренни отворачивается, видеть ее не желая. Они шепчут ей, на все лады укоряя, бубнят в уши и гудит что-то, взрывается, как челнок.

Монти? Жив ли он? Конечно, он вылез, люк закрыл, и челнок стартовал на автопилоте. Только что-то сбилось в программе. Но Монторрион не виноват. Никто не виноват…

Запуржило не на шутку. Ночь мело и утро продолжило. Днем вовсе ветер усилился, мороз ударил так, что носа из избы не высунешь. Мужчины в карты сели резаться, Петр с Елычем закрылись, Прохорыч харч готовил, а Семен штопкой занялся - чего делать-то?

- Сема, ежели не тяжко, дровишек принесь, а? - попросил старик. Колмогорцеву не тяжело. Сходил в сенки, нагреб полные ручищи полешек, да у печи сложил. И на вторую ходку, уже на улицу: день впереди длинный, ночь еще, а Петьку как просил дрова сложить в сенках, запас пополнить, так тот до сих пор выполняет.

Во двор вышел и хоть свитер теплый, толстый, а все равно тут же морозец под него полез. Семен плечами повел: отстань, и к поленнице. И то ли померещилось, то ли вправду привиделось - волк у забора стоит, на него смотрит.

Семен дрова обратно кинул, руку к глазам приставил, пытаясь сквозь хоровод снежной пыли разглядеть зверя. А у самого мысль в голове засела - не пора ли третьим к Пете с Елычем галлюцинации Вселенского Разума обсуждать.

Нет никого, привиделось. Мужчина челкой тряхнул: оно, правда, ерунда. Рановато волкам сюда наведываться, не до такой степени оголодали, чтобы рисковать. Дрова сгробастал и только развернулся в дом идти, а волк-то перед ним. Матерая волчица, палевая. Глаза умные, настороженные.

Мужчина замер, соображая, что той понадобилось. Нападать явно не собирается, иначе бы посреди дороги не встала, во двор не зашла. С минуту человек и хищник смотрели друг на друга.

- Чего? - спросил Семен тихо. Волчица в сторону леса посмотрела, к забору на выход со двора потрусила и остановилась у распахнутой калитки. Мужчина понял, зовет она его куда-то. Подумал и решился:

- Ладно.

Дрова обратно кинул и за ней шагнул, проверяя догадку. Волчица отбежала на пару метров, опять остановилась, на него смотрит.

- Погодь, - попросил, понимая, что в лес идти придется. Сходил в сенки за курткой и шапкой, пугач на всякий случай прихватил, хотя толк от него нулевой. За угол дома зайди - дорогу обратно не найдешь, и зови не зови - не услышат.

На улицу вышел, думая, что не дождется его волчица, а та на месте, опять во двор зашла.

Видать правда, что плохое приключилось. Слышал он про то что самые опасные хищники иногда к человеку подходят и за собой зовут, спасая, но самому видеть такое не доводилось, потому нервничал немного, сторожился. Кто знает, что на уме животного?

Волчица села ему в глаза глядя, морду в сторону леса повернула и опять на мужчину смотрит. Делать нечего, пойду, - решил. Кивнул: веди. И потопали сквозь снежную пургу продираясь и на волчий силуэт ориентируясь. Так и шли: зверюга впереди бежит, человек за ней идет.

Часа два плутали, не меньше. Буран разгулялся - ни зги не видать. Мужчина уже дурака в себе заподозрил, как волчица остановилась и лапами снег начала рыть, поглядывая на Семена.

- Никак кто всерьез в беду попал? Ладно, серая. Кто-то должником твоим станет.

Может, от стойбища далеко ушел да заплутал, может, из коллег кто, пушниной промышлял да до пурги не успел уйти, или дите потерялось, а может и еще кто. В тайге всякое бывает.

Осторожно, чтобы не разозлить зверя да ненароком зубами по горлу не получить, начал копать, поглядывая на волчицу. Немного и провал, нора или берлога, один черт.

Нырнул внутрь и обмер, головой затряс, глазам не веря - Петькина история лежит, точь в точь как описал ту девушку. Только вот почему от парня убежала тогда, раз помощь нужна была? Неужто Петька страшным таким ей показался? Хотя образина, конечно, небритая.

Свой подбородок потер - колется. И усмехнулся: ох. Семен, совсем тебя запуржило, если о ерунде такой думаешь.

Над девушкой склонился, находку рассматривая. Жар у той, волосы слиплись, лоб горячий, щеки алеют пятнами. Вот ведь, как сюда попала, откуда? В округе на сотни километров ау кричи только волк вон и услышит.

Мужчина убрал с лица девушки прилипшие локоны и замер: хороша и молоденькая, девочка совсем. Это какой умник ее в тайгу потащил? Да еще в летнем комбинезоне. Но чудной он, всякими штуками ремнями да бляхами излатанный. Молодежь - что с них возьмешь, особенно с городских? Им что на танцульки, что ресторан, что в тайгу - одно. И ума-то нет, что здесь не дискотека.

Да что теперь ворчать?

Семен осторожно поднял девушку на руки и дрогнул: сердце захолонуло и в жар кинуло - дите совсем.

- Как же ты одна-то? - нахмурился. А попался бы волчице Виктор, и точно бы замерзла девочка, умерла здесь, и никто бы не нашел.

Девушка пошевелилась, глаза чуть приоткрыла, темные как омуты, и губами к мужчине потянулась - привиделось Эйфии, что отец тэн привел. Аромат и-цы сладкий, вкусный настолько, что губы сами раскрылись, желая попробовать его.

Семена как леший под ребро ткнул, не удержался, коснулся губ девушки. Как магнитом его к ним притянуло, и словно не целовал, а упал в бездну и пропал.

Уж каких баб горячих знал, а эта одним поцелуем до печенок пробрала, душу вынула, и забылась, голову свесив. А мужчина с минуту воздух ртом ловил да разум искал. Смотрел на девушку и понять пытался, с чего фамильярничать с ней вздумал, что за ерунда с ним приключилась? Сердце гулко билось о грудную клетку, выскакивало наружу. Стужа стоит, а ему жарко хоть последнее скидывай, и руки трясутся, в голове сумбур.

Кого же ты так жарко целуешь? - посмотрел на девушку, понимая, что та без памяти и что творит, не ведает. Снег черпанул ладонью, лицо обтер, в себя приходя: вот дурак-то! Девка в жару, а он с поцелуями. Та без памяти, а он то что, тоже?

Скинул куртку, девушку в нее закутал. Вылез, девушку за собой подтянул, прижал к себе, укрывая от снежных колючек. Огляделся, на руки находку взял.

Метет вокруг, морозит. Куда идти? Дорога из памяти выпала. Да куда там дорога - он имя-то свое забыл. Стоял, шатаясь, держал девушку на руках и глаз от нее оторвать не мог.

Волчица помогла очнуться, зарычала громко. Семен вздрогнул, уставился на нее. Та трусцой в обратный путь пустилась, останавливаясь и поджидая человека.