Вольдемар Балязин - Тайны дома Романовых

• Название: Тайны дома Романовых
• Автор: Вольдемар Балязин
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-224-05233-5

В этой книге представлена история отношений двух великих стран сквозь призму любовных, семейных, родственных связей тех, кто правил этими империями. В течение двух веков было заключено тридцать семь династических брачных союзов между домом Романовых и различными правящими немецкими династиями (восемь немецких принцесс стали императрицами в России). Кровное родство династических браков Европы можно уподобить гигантской кровеносной системе, покрывавшей своей сетью всю Европу; сосудами и капиллярами соединившей Запад и Восток, Север и Юг, породив одну огромную Семью Европейских Монархов.

---

«Сестрица ваша ездила в санях по Килю, и все люди дивовались русским саням». Или: «Еще ж доношу, что у нас балы были – через день, а последний был бал у графа Бассевича, и танцевали мы там до десятого часу утра, и не удоволились в комнатах танцевать, так стали польской танцевать в поварне и в погребе. И все дамы кильские также танцевали, а графиня Кастель, старая, лет пятьдесят, охотница великая танцевать, и перетанцевала всех дам, и молодых перетанцевала». В этом же письме Шепелева просила «поздравить с кавалериею», то есть с награждением орденом, одного из первых любовников Елизаветы Александра Борисовича Бутурлина.

А письмами от 12 и 19 февраля 1728 года Шепелева сообщала о рождении у Анны Петровны сына Карла-Петра-Ульриха – будущего российского императора Петра III. (Чуть ниже мы еще встретимся и с Маврой Егоровной, и с ее любовником Эрнстом Бироном, и с мужем Мавры Егоровны графом Шуваловым.)

Шепелева писала, что, как только Анна Петровна родила сына, то трижды палили из пушек, а потом пошли солдаты, играя на трубах и литаврах, извещая тем самым, что у герцогской четы родился сын. Вслед за тем во дворец пришли кавалеры и дамы, поздравляя мать и отца с новорожденным. Шепелева обещала, что сразу оповестит Елизавету Петровну о том, как пройдут крестины.

19 февраля Мавра Егоровна написала, что церемония крестин происходила так: сперва шли камер-юнкеры, затем – гоф-юнкеры, а вслед за ними четыре камергера несли балдахин. Под балдахином на подушке лежал младенец, рядом с ним, на той же подушке, лежала корона, усыпанная алмазами, а эту подушку – с принцем и короной – несли два тайных советника.

На крестинах была и Анна Петровна. Она, по словам Шепелевой, лежала под другим балдахином, в богатом наряде, и, судя по всему, пока еще никакой тревоги у Мавры Егоровны не вызывала.

Однако не успели письма Шепелевой дойти до Петербурга, как случилось неожиданное несчастье: скоропостижно умерла двадцатилетняя мать новорожденного – Анна Петровна. Произошло это из-за того, что в Киле, по случаю рождения принца Карла-Петра-Ульриха были устроены великие празднества, завершившиеся грандиозным фейерверком. Анна Петровна после родов еще недомогала и потому лежала у себя в опочивальне, не принимая участия в торжествах. Но когда она увидела за окнами своей спальни всполохи огней и россыпи звезд фейерверка, то, не удержавшись от соблазна полюбоваться всем этим, встала с постели и настежь распахнула одно из окон. Сильный холодный ветер ворвался в комнату – за окном стоял февраль, – и герцогиня простудилась. На следующий день она заболела воспалением легких и через десять дней умерла.

Торжества и в Киле, и в Петербурге сменились глубоким трауром, особенно же скорбел овдовевший Карл-Фридрих, ибо со смертью жены сильно уменьшались его собственные шансы возвращения в большую европейскую политику, так как петербургский двор становился для него почти недосягаем, по крайней мере до совершеннолетия его сына-младенца.

Падение всесильного фаворита

А в Петербурге всесильный Меншиков укрепился еще больше. Избавившись от голштинской герцогской четы и выслав остальных не угодных ему сановников из Петербурга, он, казалось, достиг вершины могущества, но внезапно серьезно заболел и на несколько недель отошел от государственных дел.

Этого времени оказалось достаточно, чтобы Петр II, рано созревший и чувственный юноша, прочно подпал под влияние своей столь же чувственной и весьма распущенной семнадцатилетней тетки Елизаветы, которая ни на шаг не отходила от племянника, всячески поощряя его к распутству и пьянству. Ей помогали в этом товарищи Петра – такой же, как и он, подросток Александр Меншиков и великовозрастный, по сравнению с ними, восемнадцатилетний князь Иван Долгоруков.

Об этой золотой молодежи рассказывали невероятные вещи, приписывая им все возможные пороки. А когда Александр Меншиков официально был награжден орденом

Святой Екатерины, которого удостаивались только женщины, то пересуды о его отношениях с императором приобрели вполне определенное направление, получив вроде бы серьезное фактическое подтверждение.

Все это привело к тому, что Петр II совершенно остыл к Марии Меншиковой – девушке нравственной и гордой, носившей среди ровесников прозвище «мраморная статуя». Когда же будущий тесть попробовал приструнить распоясавшегося юнца, то тринадцатилетний император закусил удила и пошел на открытый разрыв со всесильным еще вчера временщиком.

Петр II дал распоряжение забрать из дома Меншикова императорские экипажи и личные свои вещи, а 7 сентября 1727 года приказал арестовать Светлейшего. Через два дня и сам Александр Данилович, и несостоявшаяся невеста Мария Меншикова, и все семейство генералиссимуса были отправлены в ссылку, пока еще в Рязанскую губернию, в роскошное имение Светлейшего – Раннебург.

И 11 сентября 1727 года Светлейший отправился в путь, сопровождаемый 127 слугами и обозом в 33 экипажа. Вскоре все имущество Меншикова было конфисковано. По сделанной описи Меншикову принадлежало: 90 тысяч душ крестьян, 6 городов, 4 миллиона рублей наличными и 9 миллионов в банках Лондонском и Амстердамском, бриллиантов и других драгоценностей еще на один миллион рублей, серебряной посуды три перемены, каждая из 288 тарелок и приборов, и 105 пудов, т. е. 1680 кг, золотой посуды.

Однако в Раннебурге Меншиковы пробыли недолго: 16 апреля 1728 года их всех отправили в Березов – богом забытый сибирский городишко, закинутый в болота и тундру более чем на тысячу верст севернее Тобольска.

Сначала Меншиковы жили в тюрьме, но потом Александр Данилович сам срубил дом и даже пристроил к нему часовенку. Однако жить ему оставалось совсем немного. 12 ноября 1729 года он умер, разбитый параличом. А еще через месяц скончалась и его дочь Мария – бывшая царская невеста. Двое других детей Меншикова – сын и дочь – впоследствии были возвращены из ссылки только потому, что в банках Лондона и Амстердама хранилось девять миллионов рублей, которые могли быть выданы только прямым наследникам Меншикова. Это обстоятельство и заставило русское правительство вернуть брата и сестру Меншиковых в Петербург, и львиная часть вкладов в конце концов оказалась в руках государства и его высших сановников.

Конец царствования императора-ребенка

Избавившись от всесильного временщика, Петр II пустился во все тяжкие. Саксонский посланец Лефорт – племянник Франца Лефорта – в декабре 1727 года писал: «Император занимается только тем, что целыми днями и ночами рыскает по улицам с царевной Елизаветой и сестрой, посещает камергера (восемнадцатилетнего князя Ивана Долгорукого), пажей, поваров и бог весть еще кого.

Кто мог бы себе представить, что эти безумцы способствуют возможным кутежам, внушая царю привычки самого последнего русского. Мне известно помещение, прилегающее к бильярдной, где помощник воспитателя приберегает для него запретные забавы. В настоящее время он увлекается красоткой, бывшей прежде у Меншикова, и сделал ей подарок в пятьдесят тысяч рублей… Ложатся спать не раньше семи часов утра».

Беспрерывные попойки и ночные оргии не только подрывали не очень-то крепкое здоровье Петра II, но и сильно деформировали его характер. Он стал вспыльчивым, капризным, жестоким и упрямым.

Уже на следующий день после ареста Меншикова Петр II подписал манифест о коронации, а 9 января 1728 года выехал в Москву, чтобы по традиции совершить обряд венчания на царство в Успенском соборе Московского Кремля.

По дороге в Первопрестольную Петр заболел корью и две недели пролежал в постели, остановившись в Твери.

4 февраля наконец совершился его торжественный въезд в Москву, где старая русская аристократия, в большинстве своем ненавидевшая Петра I и благоговевшая перед памятью великомученика Алексея, встретила нового императора с неподдельной радостью и восторгом.

На волне этого приема самыми близкими людьми для Петра II оказались князья Долгорукие – Василий Лукич и Алексей Григорьевич, введенные в состав Верховного Тайного совета, а любовь юного императора к Москве оказалась столь велика, что он официально объявил ее единственной столицей.

Коронация состоялась 25 февраля 1728 года, а 29 ноября 1729 года Петр II обручился с княжной Екатериной Долгорукой и назначил день свадьбы с нею – 19 января 1730 года. Однако свадьбе не суждено было состояться: 7 января, менее чем за две недели до намеченного срока, четырнадцатилетний император сильно простудился, тут же заболел оспой и за день до свадьбы, не приходя в сознание, умер. Он не успел написать никакого завещания, и потому судьба российского престола снова оказалась весьма неопределенной.

* * *

В момент смерти Петра II возле него, в Лефортовском дворце, кроме родственников, находились шесть человек: трое Долгоруких – Алексей Григорьевич, Василий Лукич и Михаил Владимирович, барон Андрей Иванович Остерман, князь Дмитрий Михайлович Голицын и генерал-адмирал Федор Матвеевич Апраксин – брат царицы Марфы, жены царя Федора Алексеевича. Посоветовавшись друг с другом, они решили пригласить для обсуждения создавшейся ситуации еще и трех фельдмаршалов – князей Василия Владимировича Долгорукого, Михаила Михайловича Голицына, Ивана Юрьевича Трубецкого, а также морганатического мужа царевны Прасковьи Ивановны, сенатора и генерал-поручика Ивана Ильича Дмитриева-Мамонова.