Захар Оскотский - Последняя башня Трои

• Название: Последняя башня Трои
• Автор: Захар Оскотский
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

2085-й год. Отставной сотрудник российской полиции работает представителем спецслужбы ООН в Петрограде. В воспоминаниях героя проходит предшествующая история XXI века: Третья мировая война между Западом и Югом, постепенное трагическое исчезновение с лица планеты побежденного Юга, создание биотехнологий, позволивших увеличить продолжительность человеческой жизни.

Герой получает задание расследовать загадочное дорожное происшествие. В ходе расследования ему открывается ошеломляющая картина. Благоденствие бессмертного общества оказалось иллюзией. Главный кризис цивилизации начинает развиваться только теперь, когда население Земли сократилось во много раз, планета стала просторной, энергия производится в изобилии, а жизнь представляется вечной.

---

Елена выпустила мою руку и задумалась. Ее застывшее лицо, озаренное огнем восковых свечей, казалось ликом скульптуры из чуть желтоватого мрамора. Напряженно блестели глаза.

– Мне нужно выйти! – вдруг заявила она.

– Да, конечно, – слегка растерялся я, – сейчас узнаем.

Я поднял руку. Из темноты вынырнул прежний официант:

– Чего изволите, сударь? ч

– Где у вас тут, ну-у… дамская комната?

– Сию минуту!

Официант, согнувшись в поклоне, исчез. Вместо него у столика тут же появилась официантка в расшитом цветами сарафане и золоченом кокошнике:

– Со мной, барыня, со мной пожалуйте!…

Елена вернулась со странной улыбкой. Села за столик, отпила вино. И вдруг сказала быстро, как о чем-то незначительном:

– Я отпустила охрану.

– Что?!

– Отпустила. Пришлось звонить из туалета. – Она погладила мою руку: – Из-за тебя, мой влюбленный шпион. Чтобы ты не подслушал разговор и не выудил еще капельку наших секретов.

Я вскочил, едва не опрокинув тяжеленный стул резного дерева:

– Едем ко мне! Сейчас же! Она засмеялась:

– Нет, посидим еще. Мне здесь очень нравится. Кто знает, удастся ли когда-нибудь снова попасть сюда. Чудесный ресторан, прекрасный замок. Неужели и он не уцелеет? Мне будет жаль, если его разрушат. А тебе?…

За расчетом подошел тот красивый старик, что читал нам Державина. Низко поклонившись, он положил на стол пергаментный листок, где фиолетовыми чернилами, старинной вязью была выписана убийственная сумма «171000/ 47500 РУБ/ДОЛЛ». Затем достал из-за пазухи бархатного камзола вполне современный «карманник» и приготовился. Я кивнул, вытащил свой «карманник», повернул к старику экранчиком, чтобы он увидел цифры моей наличности «180000/50000»:

– Снимайте всё. То, что сверх счета, вам и остальной команде на чай.

Старик опять поклонился и заработал кнопками на своем «карманнике». В окошечке моего «карманника» выскочили нули. Нужно было сразу опустить руку, но я замешкался, и старик успел подметить, как через мгновение вместо нулей вспыхнули прежние цифры: «180000/50000».

– О, сколь изящна и разумна сия предосторожность, сударь! ■- воскликнул он. -Дабы не привлекать к своим богатствам внимание алчных татей.

– Забудьте об этом! – строго сказал я. ^ О чем, сударь?

Старик в самом деле был неплохим артистом. Его изумленный голос и ясный взгляд выражали полнейшее беспамятство.

– Прекрасно, – сказал я. – За это можете снять лишнюю тысчонку рублей себе лично.

Когда мы с Еленой вышли на крыльцо, нас хлестнул морозный ветер со снежной крупой. Павловские часовые у двери стояли как статуи. Мне вдруг захотелось подойти к ним и сказать, что они вовсе не бессмертны, что нам всем остались считаные годы, что терять бесценное время, превращая себя в манекены, – сущее безумие, какие бы деньги за это ни платили. Впрочем, они бы мне не поверили. А если бы даже и поверили, скорей всего не сдвинулись бы с места…

Я ошибся. Я слишком рано ощутил торжество. Хотя обмануться было нетрудно: я видел, что Елена охвачена неподдельным возбуждением. Она, не раздумывая, села в мою машину и весь путь до Ланской (я сразу решил, что повезу ее в квартирку-офис, а не в гостиницу) молчала, стискивая мою руку. Только когда Антон остановил «Цереру» возле темной пятиэтажки и распахнул дверцы, она нервно засмеялась:

– Какое захолустье!

– Забеспокоилась, как низко ты падаешь?

Вместо ответа она решительно выскочила из машины.

Мое торжество начало уже смешиваться с легким презрением: высокомерная богиня оказалась обычной женщиной. В квартирке, едва осмотревшись, она так же, как все они, сразу метнулась в ванную. И потом, в постели, так же, как все, истекала горячей влагой, вскидывала ноги, стараясь принять меня поглубже, стонала, вздрагивала.

Я готов был посмеяться и над собой, ожидавшим неземных чудес, а получившим обычный взрыв ощущений, не лучше и не хуже того, что мог бы испытать с любой случайной подругой.

Но едва всё закончилось, прежде чем было произнесено хоть одно слово, я понял свою ошибку. Елена приходила в себя, глаза ее были прикрыты. Казалось, она дремлет. И вместе с тем в слабом ночном свете я видел,

как быстро меняются, твердеют черты ее лица, как в них прорезается прежняя ирония. Обнаженная, еще со следами моих неостывших поцелуев на шее и на груди, она опять становилась недосягаемой. Не было никакой моей победы. Эта бесовка, возомнившая себя небожительницей, по своей прихоти спустилась на землю, использовала меня, а теперь – возносилась обратно в свой мир, куда мне не было доступа.

Зато у меня вмиг исчезло подкатившее было пресыщение. Разумеется, я готов был Елену возненавидеть. Но при этом – если не телом, то душой – желал ее еще сильнее, чем прежде.

Она открыла, наконец, глаза и произнесла задумчиво, прислушиваясь к остаткам своих ощущений:

– Это было хорошо. Даже очень хорошо.

– Скажи еще спасибо! – разозлился я.

– Спасибо.

– Рад стараться!

– Ты снова сердишься? – лениво спросила она. – Тебе хотелось большего? Какой-то власти надо мной? Это невозможно.

– Просто я не понимаю, какого черта тебя занесло именно в мою постель! Если уж тебе приспичило, могла бы найти профессионального жиголо с искусственно увеличенным членом!

Она усмехнулась:

– Думаешь, у меня таких не было? Эти безмозглые профессионалы не могут дать самого главного. Мой милый шпион, я – женщина, а не самка, мне нужно настоящее. А настоящую страсть и настоящую нежность не подделать никакой хирургией.

Она встала, чтобы пройти в ванную.

– Елена! – окликнул я.

– Что? – Она стояла нагая, спиной ко мне, только чуть повернув голову,

– Ты действительно отпустила охрану, или кто-то следовал за нами тайком, как за мной на областном шоссе? о – Отпустила, отпустида, мой шпион! – бросила она через плечо и зашлепала босыми пяточками по, полу.

Потом мы лежали рядом, укрывшись одним одеялом. Она сама, устраиваясь поудобнее, прижалась ко мне.

– Расскажи о себе хоть что-нибудь! – потребовал я. – Могу я узнать хотя бы твой календарный?

– Это очень важно для тебя? Ну, сорок семь.

– Значит, генную профилактику ты прошла примерно в двадцать два года, и родители твои были еще молоды. Кто они, где они сейчас?

– Какая разница? – сонно пробормотала она. – Я их давно не видела, я их почти забыла.

– Разве так бывает? – удивился я. – Мне, одинокому, этого не понять.

– У нас на фирме свой порядок: тот, кого к нам принимают, должен оборвать все прежние связи.

– Родственные?

– Родственные, дружеские, какие еще бывают… – выговорила она, засыпая, и вдруг слегка очнулась, засмеялась: – Ну вот, кажется, я и выдала тебе один наш секрет.

– Уже второй.

– Правда? – она совсем проснулась. – Какой же первый?

– Ты нисколько не удивилась, когда я сказал, что бессмертная эпоха может скоро закончиться. Ты знала об этом. У вас на фирме кто-то основательно занимается прогнозированием. Видимо, та же группа, что готовила программу депутату Милютину. И ваши ребята вычислили примерно ту же картинку будущего, что и я.

Она повела под одеялом голым плечиком:

– Думай, что хочешь. Будущее всё равно у каждого свое. А сейчас давай хоть немного поспим…

Под утро я проснулся от ее прикосновений. Она осторожно и умело водила кончиками пальцев по моей шее, потом – по груди, потом – по животу. Всё бешенство любви и ненависти вскипело во мне и растеклось по жилам. Я навалился на нее, даже не поцеловав. Ее это нисколько не смутило. Она сама раскрылась и обхватила меня длинными, сильными ногами:

– Вот такой ты мне и нравишься… Сердитый… Только не торопись!

Потом, умытая, причесанная, подкрашенная, она пила кофе на моей крохотной кухне. А я сидел напротив и следил за каждым ее движением, за каждой гримаской ее прелестного лица. Она уже вызвала машину с охраной (просто включила на «карманнике» маячок наведения, не сказав ни слова, чтоб я не смог ничего подслушать). Истекали наши последние минуты.

Я чувствовал себя как выжатый лимон. Если бы на месте Елены была любая другая женщина, я мечтал бы только об одном: чтобы она поскорей исчезла. Но эта дьяволица с огненно-синими глазами, похоже, свела меня с ума. Я прощал ей уже и надменность, и снисходительную иронию. Одна мысль о том, что мы больше не увидимся, угнетала меня сильнее, чем грядущие мировые катастрофы.

Остатки гордости не позволяли мне задать прямой вопрос о будущем, и я осторожно пошел в обход:

– Значит, порядки в вашей фирме как в средневековом монастыре?

Она недоуменно подняла брови. Как видно, ее представление о монастырях было очень смутным.

– Тот, кто поступал в монастырь, – пояснил я, – отказывался от родственников и друзей. Да еще менял имя… Ты ведь не только порвала с родными, ты и фамилию сменила?

Она усмехнулась и отпила кофе.

– Ладно, – сказал я, – не хочешь – не отвечай. Но вот какая штука: обитатели монастырей давали обет воздержания. Любовные отношения у них считались смертным грехом. В вашей фирме до такого изуверства как будто не дошли.