Виктория Холт - Опороченная Лукреция

• Название: Опороченная Лукреция
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Сантакс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87455-031-3

«Символом порока» называли современники златокудрую дочь Папы Римского, красавицу Лукрецию Борджа. В захватывающих романах популярной английской писательницы Виктории Хольт «Мадонна Семи Холмов» и «Опороченная Лукреция» (произведения написаны под другим ее псевдонимом Джин Плейди) героиня предстает не только скандально знаменитой обольстительницей, но и хрупкой, ранимой, а главное – самоотверженно любящей женщиной.

---

Выход ей представлялся только один. Если бы она вышла замуж за правителя какой-нибудь отдаленной республики, то была бы вынуждена покинуть дом и жить с супругом.

Ей хотелось жить простой и счастливой жизнью.

Вот почему, когда в числе претендентов на ее руку стало упоминаться имя Альфонсо д'Эсте, она уже не старалась высмеять своего нового поклонника.

Альфонсо д'Эсте был старшим сыном герцога Феррарского. Как прямой наследник своего отца, он не мог надолго покидать свои будущие владения.

Там же мог начаться и ее путь на свободу.

Глава 4 ТРЕТЬЕ СУПРУЖЕСТВО

Услышав о планах Папы, герцог Феррарский Эркюль пришел в ярость.

Старый герцог был аристократом, а потому считал возмутительной даже мысль о том, что в благородный дом Эсте может втесаться чей-либо ублюдок.

Недавно ему исполнилось шестьдесят лет, и он не без доли дурных предчувствий подумывал о том дне, когда главой дома станет его сын Альфонсо. Эркюль слыл человеком строгих правил. Он был глубоко религиозен – в свое время даже дружил с Савонароллой – и закон гостеприимства уважал так же свято, как догматы католической веры; однако при всем своем радушии и приверженности христианству, герцог Феррарский вовсе не горел желанием породниться с семьей Борджа, нравы которой повергали его в неописуемый ужас.

Он хотел выделить Феррару из всех остальных герцогств Италии – и в самом деле превратил ее в один из важных очагов итальянской культуры. Он поощрял литературу и искусства; увлекался музыкой и театром. В его владения не раз наведывался великий архитектор Бьяджо Россетти, что не преминуло сказаться на застройке феррарских улиц.

В предложенном браке старый Эркюль находил только одну привлекательную сторону: Борджа были богаты, и если бы он все-таки снизошел до них, то мог рассчитывать на баснословное приданое. А Эркюль обожал копить деньги и ненавидел их тратить.

Разумеется, думал он, его сын Альфонсо не из тех, кого смутит порочная репутация семьи, намеревающейся породниться с ним. Альфонсо отнюдь не отличался сколько-нибудь притязательным нравом – Эркюль ума не мог приложить, каким образом ему удалось вырастить такого наследника. Казалось, у того не было иных желаний, как только проводить дни в литейной мастерской, экспериментируя с новыми образцами пушек, а ночи – с женщинами, причем выбирать самых безродных. Его любовные похождения были овеяны скандальной славой.

Если не считать унаследованной от отца любви к музыке, Альфонсо ничем не выдавал своей принадлежности к фамилии Эсте. Его брат Ипполит был бы куда более достойным наследником; правда, второй сын старого герцога носил кардинальскую мантию, вследствие чего имел нечто общее со всеми Борджа – он ненавидел их.

Интересно, размышлял Эркюль, где сейчас пропадает Альфонсо? Вне всяких сомнений – в своей литейной мастерской, возится с пушками и мортирами. Может быть, они однажды пригодятся ему. Кто знает? Пожалуй, нужно сходить к Альфонсо и рассказать о чудовищном предложении Папы. Но будет ли какой-нибудь прок? Альфонсо ухмыльнется, пожмет плечами и проведет полночи с какой-нибудь пухленькой служанкой, которой в конце концов сделает ребенка, как это неоднократно бывало в прошлом. Какой толк от таких бесед?

Герцог Эркюль все не решался поговорить со старшим сыном.

Увы, недавно он понял, что с годами его дети становились неуправляемы. Неприятное открытие – неужели оно суждено всем старикам? Ипполит, стройный и привлекательный, терпеть не мог свою кардинальскую мантию. Ферранте, третий сын герцога, был настолько необуздан, что уже никто и не удивлялся его бесконечным сумасбродствам. Сигизмунд казался уж слишком невозмутимым юношей – ему явно не хватало честолюбия, которым отличались его братья. Исключение составлял только Юлий, во многом напоминавший отца в молодости, – жизнерадостный и красивый, любимец женщин.

Была еще дочь – Изабелла, – которая вышла замуж за Франческо Гонзага и стала маркизой Мантуанской. Той следовало бы родиться мужчиной. Эркюль жалел о том, что не мог обсудить с ней предложенную партию. Бесспорно, при ее образованном и утонченном дворе уже прослышали о замыслах Папы – и нетрудно было представить ярость Изабеллы, ни в чем не жаловавшей этих наглых выскочек из семьи Борджа.

Да, хотел бы Эркюль, чтобы она оказалась в Ферраре и поделилась своим мнением о браке его старшего сына.

Но ее здесь не было, и ему пришлось пересилить себя – пойти в литейную и поговорить с Альфонсо.

В мастерской царила непривычная тишина. Альфонсо лежал в тени на заднем дворе, изредка кусая толстый ломоть хлеба и заедая луком. Рядом расположились рабочие, и Эркюль вздрогнул от отвращения, потому что внешне наследник Феррары ничем не отличался от простого люда.

При виде старого герцога рабочие проворно вскочили на ноги, но тут же замялись – не знали, что делать дальше.

– Вот это да, никак мой родитель пожаловал! – обомлел Альфонсо. – Отец, неужто вы пришли посмотреть, как стреляет моя новая пушка?

– Нет, – сказал герцог. – Я пришел поговорить с тобой. – Он небрежно махнул рабочим – те тупо воззрились на Альфонсо и с его разрешения побрели в мастерскую.

– Присаживайтесь в тени, отец, – пригласил Альфонсо, показывая на землю рядом с собой.

Немного поколебавшись, герцог уселся на траву – он устал, а разговор предстоял тяжелый.

Альфонсо повернулся к нему лицом. Поморщившись от запаха лука, Эркюль заметил, что руки сына были перепачканы сажей, а под ногтями чернели жирные ободки грязи.

– Если когда-нибудь в Феррару придет неприятель, – сказал он, – мои пушки вышибут его отсюда.

– Хотел бы я надеяться на их силу, – смахнув муху со своего парчового рукава, хмуро произнес герцог. – Мне пришло послание от Папы. Он намекает на желательность твоего брака с его дочерью.

Альфонсо продолжал жевать лук. Его мысли были заняты пушками.

Что за бесчувственный эгоист! – подумал герцог. Какое впечатление о нем сложится у его супруги? Как к нему относилась его прежняя жена? Несчастная Анна Сфорца! Хотя, может быть, и не такая уж несчастная. Кто-кто, а Анна умела постоять за себя. Просто она была не в его вкусе – совсем не женственная, пусть даже по-своему привлекательная. Жаль, что умерла во время родов.

– Ну, Альфонсо, что скажешь?

– А что говорить? Брак – так брак, – рассеянно пробормотал Альфонсо.

– Но ведь с Борджа! Альфонсо пожал плечами.

– И она – ублюдок! – добавил Эркюль.

– Значит, у вас будет хорошее приданое, – усмехнулся Альфонсо. – Представляю, как вы обрадуетесь.

– Никакое приданое не заставило бы меня соединить дома Феррары и Борджа. Дело в другом. Если мы откажемся, то восстановим против себя Папу. Ты понимаешь, чем это грозит в наши неспокойные дни?

У Альфонсо загорелись глаза.

– Наконец-то мои пушки поработают в настоящем деле!

– Пушки! – воскликнул Эркюль. – Что они сделают против армии Папы? А кроме того… кроме того…

– Отец, вы не знаете, на что они способны.

– Армия Папы…

– Никакие армии не устоят против них. Когда-нибудь пушки, которые я делаю, будут решать исход любого сражения.

– Я пришел, чтобы поговорить с тобой о браке. Вижу, сама партия тебя ничуть не смущает.

– Полагаю, у нее будут свои выгодные стороны, – пробормотал Альфонсо; его мысли снова вернулись в литейную – в это время суток его интересовали только пушки.

– Разумеется, будут, – согласился герцог. – Но ни одна из них не может быть настолько выгодной, чтобы заставить меня приветствовать союз с этой славной семейкой.

Он поднялся и пошел обратно в замок. Почти тотчас за его спиной Альфонсо свистнул. Будто не мог каким-нибудь более пристойным образом позвать своих рабочих.

В Урбино наступило время карнавалов, и герцог Гвидобальдо ди Монтефельтре столкнулся с печальной необходимостью развлекать Чезаре Борджа, который ожидал капитуляции города Фаэнца.

Герцог был огорчен, но отказаться не посмел. Чезаре недавно получил титул герцога Романского, и никто не знал, в каком направлении будут завтра маршировать его войска.

Когда новоиспеченный герцог прибыл в замок Гвидобальдо, тому пришлось побороть гордость и вместе с супругой Элизабеттой (сестрой маркиза Франческо Гонзага) встретить Чезаре как самого почетного гостя.

Очутившись в танцевальной зале, Чезаре принялся оглядываться в поисках самой привлекательной из собравшихся там женщин, а Гвидобальдо предостерегающе посмотрел на супругу. Элизабетта поджала губы. Ей явно не хотелось развлекать человека с такой порочной репутацией.

Сегодня она надела платье из черного бархата и настояла на том, чтобы все остальные дамы носили наряды такой же расцветки. Вот почему у Чезаре, привыкшего к роскошным туалетам римских красавиц, был такой унылый вид.

Он уже сожалел о том, что приехал в Урбино. Этот изнемогающий от подагры герцог и его спесивая супруга оказались вовсе не той компанией, какую ему следовало бы избрать – хотя и приятно было наблюдать за их настороженностью.