Елена Прудникова - Земля Богородицы

• Название: Земля Богородицы
• Автор: Елена Прудникова
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2006
• ISBN: 5-373-00356-5

Невероятный успех Дэна Брауна и его последователей в очередной раз показал огромную популярность христианской темы. Но книг, посвященных «новым прочтениям» и «тайнам» христианства, издано гораздо больше, чем книг о собственно христианстве, особенно написанных для нецерковной аудитории. Именно этим объясняется «экскурс» Елены Прудниковой, автора нашумевших исторических исследований, посвященных сталинской эпохе, в такую, казалось бы, неожиданную область.

Возможно ли соединить приверженность Православию с исторической объективностью? Традиционно «скучную» религиозную тему с основным принципом автора «книга должна быть интересной»? Оказалось, возможно – и не только это. Книга излагает историю жизни и почитания Богородицы в контексте истории христианства и мировой истории. Она выдержана в «фирменном» стиле автора: легкое перо, захватывающее повествование, малоизвестные факты, неожиданные выводы…

---

Антонин Мученик, в конце VI века, сделал прекрасное описание плодородия окрестностей и сравнил их с раем. Некоторые долины со стороны запада подтверждают вполне это описание. Источник, возле которого сосредоточивалась некогда жизнь и веселье маленького городка – уничтожен. Теперь в его разрытом ложе только мутная вода. Но красота женщин, собирающихся здесь вечером, эта красота, замеченная еще в VI веке, и в которой видели дар Девы Марии, сохранилась и до сих пор… Это сирийский тип, во всей своей чудной прелести. Нет сомнения, что Мария приходила туда каждый день и с кувшином на плече бывала в толпе своих соотечественниц, оставшихся неизвестными…

…Горизонт города узок, но если немного подняться и взойти на площадку, возвышающуюся над самыми высокими домами и обвеваемую постоянным береговым ветром, то перед нашими глазами откроется чудный вид. На западе предстанут прекрасные линии Кармеля, оканчивающиеся остроконечной вершиной, как бы погружающейся в море. Далее мы увидим двойную вершину венчающую Магеддо, горы страны Сихем с их святыми местами из времен патриархов, горы Гельбоэ, маленькую живописную группу, полную то прелестных, то ужасных воспоминаний Сулема и Эндоры, и Фавор, с его прекрасной круглой формой, за которую древние сравнивали его с женской грудью. Между горами Сулемом и Фавором видна долина Иордана и высокие равнины Переи, со стороны востока образующие непрерывную линию. На севере Сихедские горы, понижаясь к морю, скрывают гор. Акр, оставляя открытым один только залив Канфу… Отсюда, по направлению к северу, уже почти виднеется, по склонам Гермона, Кесария Филиппова, самая дальняя точка, доходящая до страны язычников, а с южной стороны, за этими, уже не столь привлекательными горами Самарии, предчувствуется печальная Иудея, как бы сожженная жгучим дыханием абстрактной мысли и смерти».[53]

«Может быть, самая печальная страна в мире – это область, соседняя с Иерусалимом, – пишет он в другом месте своей книги. – Галилея же, напротив, вся в зелени, тенистая, радостная, настоящая страна песнопений возлюбленного из Песни Песней.

В продолжение двух месяцев, марта и апреля, поля здесь представляют один сплошной ковер из цветов самых разнообразных оттенков. Животные малы, но замечательно кротки. Нежные и живые горлицы, голубые дрозды, такие легкие, что от прикосновения их трава не гнется, хохлатые жаворонки, подлетающие к самым ногам пешехода, маленькие черепахи с живым и кротким взглядом, глубокомысленные журавли – все это без робости приближается к человеку и как будто зовет его к себе…

…Эта красивая местность, сделавшаяся в настоящее время, вследствие разорения, произведенного турецким исламом[54], такой угрюмой и жалкой, но где все то, что человек не мог уничтожить, дышит еще и теперь тишиной и негой, во времена Иисуса изобиловала благосостоянием. Галилеяне были энергичны, мужественны и трудолюбивы. Если исключить Тивериаду с ее римским стилем, построенную Антипой в честь Тиверия (около 15 года)[55], то в Галилее вовсе не было больших городов. Однако страна была очень населена, покрыта маленькими городками и всюду искусно возделана. По оставшимся развалинам можно судить, что это был народ земледельческий, неспособный к искусствам, не знающий роскоши, равнодушный к красотам формы, но более всего склонный к идеализму Страна была богата водой и плодами; обширные фермы были окружены виноградниками и смоковницами, сады состояли из яблонь, орешника и гранатовых деревьев…»[56]

Впрочем, неплохо бы добавить к этому идиллическому описанию, что иудеи считали галилеян «гражданами второго сорта» не из-за одной склонности к мятежам. С самого вавилонского плена, с VIII по II век Галилея находилась в руках язычников, соответственно, иудеев там было немного. После возвращения из плена многие из них переселились поближе к Иерусалиму, а когда в 164 году до Р. Х. Симон Маккавей изгнал сирийцев из Галилеи, на обратном пути он увел с собой в Иерусалим остатки евреев. Зато в 104 г. Аристовул, присоединив Галилею к Иудее, поступил так же просто, как и Антиох Епифан: он приказал насильно обратить в иудаизм всех ее жителей. И есть все основания полагать, что с приходом римлян многие из них обратились обратно в языческое состояние.

Еще одно описание приводит Анри Дидон.

«По дороге от Иерусалима, с последних гор Самарийских, виднеется вдали, точно маленькая белая точка, небольшой городок, лежащий на крутых вершинах, гордо высящихся над Изреельской долиной. Серенькие квадратные домики с плоскими кровлями расположены террасами по восточным склонам двух холмов; между ними проходит лощина – это и есть главная улица Назарета. На ней находятся бассейны для омовений, мастерские, лавки, рынок, синагога. В западной, низменной части города бьет ключ, носящий в настоящее время наименование “фонтана Марии”».

Лощина сливается с низменностью, начинающейся на западном конце города, и образует равнину, представляющую собой как бы дно большой чаши, все покрытое цветущей зеленью, в которой и расположен Назарет. Ярко-зеленая весной, летом эта равнина вся высыхает и превращается в ток, на котором назаретяне давят зерна ржи[57] и ячменя с помощью волов и веют их при легком вечернем ветре…

Местность эта полна тихой торжественности; ничего резкого в мягких, волнистых линиях холмов, нет ни крутизны, ни обрывов. Цепь Джебель-эс-Сик образует круг и замыкает собой горизонт. Никакой внешний шум не нарушает этого тихого уединения: взгляд и мысль сами собой возносятся к небесам…»[58]

Каким покоем и какой безмятежностью веет от этих описаний! Словно бы обитатели Назарета вели тихую жизнь среди прекрасной природы, и ничто не нарушало их идиллического существования.

Но на самом деле все было совсем не так.

Нет мира под смоковницами

Если в бурной истории иудейского народа вдруг наступало спокойное время, Библия говорила об этом так: «И сидел каждый под виноградником своим и под смоковницей своею». Вот уж к какому времени нельзя применить эти слова – так это ко времени пришествия Сына Божьего. Он пришел в мир горький, жестокий и мятежный.

Римляне не вмешивались особо в иудейские дела. Их, как и персов, интересовали только две вещи: порядок и подати. Все прочее они передоверяли местным властям – если те, конечно, справлялись.

В конце I в. до Р. Х. правителем Иудеи был царь Ирод, знаменитый своей жестокостью до такой степени, что его имя стало нарицательным обозначением злодея. Идумеянин по отцу и араб по матери, Ирод так и не был признан народом, которым управлял, несмотря на то что в чисто государственном плане его правление было успешным. Он хорошо ладил с Римом, укрепил иудейское государство, расширил его границы. Его уважал даже римский кесарь, но его не уважали и не любили собственные подданные, и с этой нелюбовью он так и не смог ничего поделать. В конце концов, этим несчастным царем овладела лишь одна страсть: доказать, что он заслуживает своего престола.

В культурной и религиозной жизни царь проводил политику «и нашим, и вашим». С одной стороны, он женился на Мариамне, женщине из рода Хасмонеев, затеял реставрацию Иерусалимского храма. С другой – строил в возводимых им городах храмы, посвященные императору Августу, а также театры, термы (бани), многоквартирные дома по римскому образцу. На месте разрушенной еще вавилонянами Самарии он отстроил город Севасту, по образцу столь любимых решаим эллинистических городов: там был сооружен храм в честь римского императора, крытый форум с колоннадой. Для себя он построил, кроме Иерусалимского дворца, дворец на берегу Иордана, у Иерихона, и там же приказал соорудить театр и цирк. Риму это нравилось, иудеи же видели в Ироде пособника оккупантов, тем более что сам царь был все-таки сторонником греко-римской культуры.

Финансирование градостроительных начинаний Ирода ложилось на плечи населения, на которых уже лежали тяжелые подати кесарю и не менее обременительные подати храму. Римский император, в отличие от персидского царя, строительства в Иудее не спонсировал. То есть народ, который в большей части своей и так жил впроголодь, еще и должен был финансировать не только безумную роскошь царского двора, но и ползучую агрессию язычества.

Кроме того, Ирод был жесток даже по тогдашним отнюдь не гуманным временам. Едва взойдя на престол, он приказывает убить всех членов Синедриона, которые во время осады Иерусалима высказались против него. Но это было только началом. Страх за свою власть вскоре перешел у царя в манию. За тридцать шесть лет его правления редкий день обходился без смертных приговоров. Он приказал просто так, «на всякий случай», утопить брата царицы, которого сам же сделал первосвященником, ложно обвинил в государственной измене и казнил ее деда Гиркана II, друга своего отца. В конце концов, он казнил и царицу Мариамну, а потом, уже незадолго до смерти, и троих своих сыновей. По поводу чего император Август изволил пошутить: «Лучше быть свиньей Ирода, чем его сыном» – имея в виду то, что иудеи не едят свинины.