Кэтлин Тессаро - Элегантность

• Название: Элегантность
• Автор: Кэтлин Тессаро
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-037676-6, 5-9713-2670-8, 5-9578-4410-1

«Элегантность, или Энциклопедия ВЫСОКОГО СТИЛЯ»! Именно эта книга попадает в руки Луизе, ощущающей себя Золушкой среди безупречных красоток из компании своего богатого и слишком светского мужа. Книга, которая любую провинциалку превратит в НАСТОЯЩУЮ ЛЕДИ! Советы НА ВСЕ СЛУЧАИ ЖИЗНИ – от выбора одежды и аксессуаров до ОТНОШЕНИЙ С МУЖЕМ и ФЛИРТА НА ЯХТЕ! Луиза хватается за нее, как утопающий за соломинку, – и очень скоро ее жизнь чудесным образом изменяется. Но – что сулят ей эти перемены, кроме успеха у мужчин? И легко ли вчерашней «девушке из массовки» играть первые роли?

---

Обручального кольца он мне вообще не дарил. Это просто как-то не пришло ему в голову.

Он сделал мне предложение примерно так, как люди обычно записываются на прием к зубному врачу. Впоследствии он притворился, будто не знает, что, делая женщине предложение, принято дарить ей колечко.

Я говорила себе, что мы не похожи на остальных и стоим выше всяких условностей, что вся эта романтическая чушь нас не касается. Мы оба гордились тем, что далеки от общепринятых избитых способов выражения чувств. Я даже поинтересовалась в словаре значением слов «любовная история», обеспокоенная отсутствием каких бы то ни было ее признаков в наших отношениях.

«Красивая фальшь» – вот что я вынесла оттуда, с победоносным видом закрыв книгу. «Видишь? – сказала я мужу. – Любовная история – вещь несуществующая. Это ложь, обман». Он глубокомысленно кивнул. Я успокоилась тогда, узнав, что пустота, окружающая нас, нормальна и обычна.

Но, разглядывая теперь свой голый палец и мечтая увидеть на нем бриллиант, я вдруг поняла, каким страшным и обманчивым может быть холодный разум.

Помню день, когда он сделал мне предложение.

Мы тогда были в Париже, где у него только что закончились гастроли спектакля, в котором он играл собаку. На сцене ему приходилось бегать на четвереньках, и он сильно ушиб колено. Так что, когда мы гуляли по городу, он хромал с палочкой, а я была простужена. Французы любят при каждом чихе пользоваться суппозиторными свечами. Я подобного рода лекарства обхожу стороной, поэтому предпочитала хлюпать и шмыгать носом, решив излечиться, вдыхая в себя красоту великого города.

Наши отношения к тому времени перешли в стадию застоя. Я знала, что он собирается сделать мне предложение, так как ничем другим это окончиться не могло, и была жутко раздражена тем, что он этого до сих пор не сделал. Мы ходили по городу, я чувствовала усталость и недомогание и хотела поскорее вернуться в номер, снять с себя одежду и прилечь. Но я знала, что каждое посещаемое нами место он рассматривает как возможную декорацию для предложения руки и сердца, поэтому из последних сил таскалась по улицам, притворяясь, что восхищаюсь всем вокруг, – ведь я не хотела своим дурным настроением испортить священный момент и тем самым отложить его еще на неопределенное время.

Я даже заранее знала, что для такого случая нужно надеть платье.

Так мы слонялись среди красот Парижа в надежде найти на какой-нибудь скамейке или уединенной аллее причину для будущей совместной жизни. Наконец мы присели где-то в куще деревьев в Люксембургском саду.

– По-моему, ты несчастлива, – сказал он.

– Боюсь, что да, – согласилась я.

Он терпеливо выжидал, не обращая внимания на удушающую жару.

– А помнишь, когда мы с тобой познакомились, – начала я, чувствуя надвигающийся прилив соплей, – у тебя была… дружба…

Он задрал голову к небу, закрыв глаза на палящем солнце.

– С ней кончено, – сказал он. – Ты же знаешь, что с ней кончено.

– Да, но меня пугает то, что с ней связано. Он продолжал сидеть с закрытыми глазами.

– С ней ничего не связано, Луиза. Все давно забыто.

Но у меня было другое ощущение, мне казалось, будто вместе с нами на скамейке сидит кто-то третий.

– Я только хочу сказать, что твое истинное «я»… – не успокаивалась я.

Он открыл глаза.

– Какое еще истинное «я»? Я такой, какой есть, и все. Это была обычная дружба.

– Но тебе пришлось порвать с ним. Когда мы познакомились, ты порвал с ним. Обычно друзья радуются, когда ты начинаешь встречаться с девушкой. Они, наоборот, хотят познакомиться с ней, узнать о ней побольше. Они не пропадают как сквозь землю, если до этого встречались с тобой в течение многих лет чуть ли не каждый день…

Он взял меня за руку.

– Чего ты от меня хочешь? Чего ты хочешь на самом деле? Чтобы я сделал вид, будто ничего никогда не было? Этого ты хочешь?

– Нет. Но как ты не понимаешь?! Откуда мне знать, что это не повторится снова? – Я попыталась высвободить руку, но он держал ее крепко.

– Потому что я этого не допущу. Я просто этого не допущу. – В голосе его звучал вызов, но в глазах читались апатия и усталость. – Обещаю тебе, Луиза, обещаю, что никогда не подведу тебя.

Он отпустил мою руку, и она безвольно повисла. Я растерянно смотрела на песчаную дорожку. Внутренний голос подсказывал мне, что надо встать и уйти сейчас же.

Парижский парк. Очень романтичная обстановка. И в этот момент на дорожке появилась огромная французская семья, с маленькими детишками и даже с бабушкой и дедушкой – словно по задумке какого-то невидимого режиссера.

Тогда я очень тихо сказала:

– А что, если это твоя истинная натура, и ты, как бы ни старался, не сможешь перебороть ее?

Он медленно встал и, выставив вперед руку, произнес:

– Я больше не хочу говорить об этом. Или ты примешь меня таким, каков я есть, или нет. Решай сама.

Я встала. Я твердила себе, что, наверное, сошла с ума или просто дура. Ведь он любит меня. Разве нет? Он говорит мне такие слова, а я простужена и склонна драматизировать.

И потом – я не хочу быть одна.

Мы брели по дорожке навстречу нещадной жаре. «Лучшего момента не представится», – думала я.

На следующий вечер он сделал мне предложение посередине моста Искусств, и я дала согласие.

Закрыв книгу, я снова смотрю на мужа. Он заканчивает кроссворд, методически вычеркивая крестиком каждый отгаданный вопрос. Ответы он пишет не карандашом, а ручкой.

Свое обещание он сдержал и действительно не подвел меня.

1. Все это время мы живем с комфортом в хороших районах, часто в пределах пешей прогулки до Уэст-Энда.

2. Он никогда не бывает груб со мною на людях и, насколько мне известно, никогда не изменяет.

3. Он заботится обо мне, успевая вести хозяйство и домашний бюджет, ухаживать за мной, когда я бываю больна, и постоянно придумывает, как улучшить наши жизненные условия.

4. Он стирает белье. Приходя домой, я регулярно нахожу свою одежду, сложенную аккуратной чистой стопочкой на постели.

5. В субботу поздно вечером после спектакля он специально заходит на Чаринг-Кросс и покупает воскресные газеты, чтобы утром мы могли долго валяться в постели и читать их вместе.

6. Поздно вечером мы часто совершаем вместе пешие прогулки по Лондону, погрузившемуся в покой.

7. Он хороший товарищ и собеседник.

8. И последние пять лет он всегда приносит мне утром в постель чашку хорошего чая.

Кем я буду называться, если скажу, что это не любовь?

Самый первый раз я увидела его на премьере спектакля «Четвертое июля». Это была моя первая настоящая большая роль, и я была в экстазе от того, что мне удалось сыграть ее. Публика рукоплескала стоя, и все были уверены, что пьеса пойдет теперь в Уэст-Энде. Я была в своем любимом красном платье. Длинное, шелковое, оно струилось по телу и красиво облегало фигуру. Задорная ритмичная латиноамериканская музыка разносилась по особняку на Лэдброук-гроув, где мы праздновали, и несколько мужчин уже готовили на кухне огромное количество порций «Маргариты». Все остальные танцевали во внутреннем дворике, были раскрепощены и громко хохотали на свежем осеннем воздухе.

Когда он явился туда, чужак из другого театра, высокий, худой, светловолосый и голубоглазый, я едва ли обратила на него внимание. Это был не мой тип. Он тогда играл в новой пьесе в Олбери и пользовался популярностью, но у меня были другие планы. Несколькими месяцами раньше меня обманул парень. Тогда это не вызвало у меня особой скорби, но сегодня, щеголяя в своем любимом красном платье и слишком часто прикладываясь к «Маргарите», я явно решила оттянуться.

Уж не знаю, как и почему получилось, что мы с ним начали целоваться. Но на следующее утро, лежа на продавленной кушеточке в квартире, которую мы снимали на пару с моим обманщиком-парнем, терзаемая жутким похмельем, я поняла, что совершила ошибку.

Я позвонила ему, чтобы сказать, что это была фигня, просто идиотская выходка, над которой стоит посмеяться и забыть, но он, должно быть, услышал в моем голосе смятение и страх.

– Давай встретимся, выпьем кофе, – сказал он. – И ты расскажешь мне, что тебя действительно беспокоит. Может быть, я смогу помочь.

Так мы встретились в маленькой польской кафешке на Финчли-роуд, где подавали чай с лимоном в стеклянных стаканах и где воздух был пропитан едким пряным ароматом гуляша. На улице шел проливной дождь, поэтому мы долго си дели за угловым столиком, и он слушал муторный и убогий рассказ о моем неверном дружке. Я извинилась за вчерашнее плохое поведение, а он, кивнув, сказал, что такое вполне понятно при сложившихся обстоятельствах. А потом мы долго, очень медленно гуляли по тихим улочкам Уэст-Хэмпстеда. Он сказал, что обязательно позвонит, чтобы узнать, как у меня дела.

На следующий день мы встретились в кафе пол, открытым небом в Риджент-парке. Сидеть там было очень холодно, но мы все равно сидели. Перейти вовнутрь означало принять на себя какие-то более серьезные обязательства, мы оба тогда не были к этому готовы, поэтому продолжали сиротливо ежиться от холода на деревянной скамье. И опять я рассказывала ему вещи, которые никогда не рассказала бы никому, а он слушал. Все, что накипело у меня внутри за шесть месяцев, вырвалось теперь фонтаном наружу, и я не уверена, что сама смогла бы вынести вот так чью-нибудь исповедь.